Факта преподавания иностранных языков в театральном институте Иван Матвеевич опровергнуть не мог.
- Да? - переспросил он. - Ну, все равно, ты должна ходить в своей четверке.
- Хорошо, Иван Матвеевич, - сказала непослушная Зина, - я поняла...
Через несколько дней в два часа по полуночи Иван Матвеевич постучался к своей подопечной по личному вопросу. Запахнув кимоно, Зина впустила его, обратив внимание на рукопись, которую держал в руках взволнованный коллега.
- Послушай, Зина, - сказал Пальму конфиденциально-интимным тоном, - тут в Японии некоторые покупают камушки. Мне попался один такой... Красненький... Ну как он называется?.. Ну, этот... У нас еще режиссер был такой... Агамирзян... Рубен Агамирзян... Ага!.. Вот!.. Рубин, камешек рубин!..
- Да, - авторитетно подтвердила Зина, - есть такой режиссер. И камешек такой есть.
- Но ведь этот рубин стоит столько иен, что на них можно купить... - и Иван Матвеевич передал Зине рукописный перечень предметов, равных по цене одному рубину.
Оказалось, что за те же иены можно приобрести роскошный видеомагнитофон с телевизором и обширным 'прикладом', или три гигантские стереосистемы, или тридцать пар модельных туфель, или двести пар 'красоток', как выразился обуреваемый сомнениями автор расчетной записки.
- Кроссовок, Иван Матвеевич? - переспросила Зина.
- Ну, да, - со вздохом сказал он.
Подсчеты велись скрупулезно и отняли у Пальму много сил.
- Так в чем же проблема, Иван Матвеевич? - снова спросила Зина.
- Так не стоит, наверное, этот рубин покупать, если столько красоток! воскликнул в отчаянье бессонный Пальму.
- Я не знаю, Иван Матвеевич, - сдержанно сказала Зина, - это уж вы все-таки решите сами.
- Да? - спросил он и, собравшись с силами, подытожил: - Ну, ладно, я решу... Но только очень тебя прошу, Зина, ходи, как положено, ходи в четверке!..
- Будьте спокойны, Иван Матвеевич! - чарующим голосом сказала Зина.
После театрального института ученица легендарного Бориса Вольфовича Зона Зинаида Шарко попала в театр Атманаки.
Сейчас объясню. В те времена - начало пятидесятых - в составе империи 'Ленконцерт' жили два таких коллектива. Театр Райкина позже обрел независимость, его помнят все, а театр Атманаки забыли.
Между тем так же, как Аркадий Исаакович, Лидия Георгиевна любила резкую смену костюмов, мгновенные перевоплощения и легко скользила от женских к мужским ролям, щеголяя разными очками, паричками, накладными носами и т.п. Основной ее стиль определялся парадной черной юбкой и черным смокингом с блестящими атласными отворотами.
Положив глаз на бойкую студентку, Атманаки сказала Зине:
- У меня ты получишь сразу восемь ролей, и мы объедем всю страну!
Коллектив приступал к работе над пьесой Владимира Полякова 'Каждый день', а режиссером был приглашен лауреат Сталинской премии Георгий Товстоногов. С ним Зина была еще не знакома, но на восемь ролей и гастрольное турне клюнула.
Правда, профессор Зон успел порекомендовать ее в ТЮЗ, но Александр Александрович Брянцев сказал:
- Борис Вольфович, она же - Гулливер, что она будет делать в моем театре?
В действительности Зина не была настолько крупна. Очевидно, Брянцев имел в виду то, что артисты ТЮЗа, призванные всю жизнь играть пионеров и школьников, набирались на манер лилипутов.
На первых же репетициях в театре Атманаки Гога абсолютно Зину покорил и, оценив ее способности, пригласил на работу к себе, то есть в театр имени Ленинского комсомола. Он сказал:
- Вы мне понравились, потому что сразу берете быка за рога.
Тут, помимо творческого контакта, между ними пробежала еще одна тревожная искра, и, как, возможно, померещилось автору, начал исподволь развиваться роман, о котором до сих пор не известно читающей публике. Сама Зинаида Максимовна в воспоминаниях о Георгии Александровиче эту тему успешно обошла, и потому что всегда была благородно скромна, и оттого, что по сей день служит в театре его имени.
Прочтя рукопись ее воспоминаний, сестра Гоги Нателла (друзья и домашние всю жизнь называют ее Додо) спросила:
- А почему у тебя не было с ним романа?
- А почему ты думаешь, что его не было? - мгновенно отпарировала Зина.
И Додо переменила тему...
Конечно, автору хотелось бы на этой слабой основе дать волю своему разнузданному воображению и, опираясь на собственный опыт, изобразить свободными красками нечто возвышенно-нежное и драматически-тайное, но он не созрел для такого поступка.
Видимо, все впереди, там, где под вулканическим силуэтом вечной Фудзиямы кроется случайное пристанище и оживает новая отвага.
О, какие извержения могут обрушиться на нашу голову, любимый читатель! Какая лава двинется с горы!..
Первого апреля 2000 года на острове Хоккайдо уже пробудился вулкан Усу, и местных жителей пришлось отселять в срочном порядке...
Вернувшись в Ленинград из двухгодичных гастролей, Зина Шарко почему-то в 'Ленком' к Товстоногову не пошла, а вступила в труппу Николая Акимова...
За пять лет в театре Ленсовета она сыграла много ролей у очередных режиссеров, но ни одной у самого руководителя.
- Николай Павлович, ведь вы меня любите, почему вы не занимаете меня в своих спектаклях? - спросила она напрямик, и так же напрямик он ответил:
- Если я скажу Гале Короткевич: 'Стань на голову', она, не задумываясь, сделает это, а ты спросишь меня: 'Почему?'.
Таковы были неприемлемые здесь особенности школы Б.В. Зона, который, согласно факту и одновременно легенде, приезжал к самому К.С. Станиславскому и из первых рук воспринял знаменитую систему накануне смерти великого реформатора. А Зина была верной ученицей Зона и любила задавать режиссерам неудобные вопросы.
Павел Карлович Вейсбрем, горячась, подбрасывал ей лихие приспособления, надеясь на мгновенный результат.
- Понимаес, Зина, ты тюдная артистка, и у тебя в этой роли будет настоясий успех. Всякий раз, когда ты входис и выходис, ты поес: 'Тореадор, смелее в бой, тореадор, тореадор...'.
И он показывал, как она должна входить и выходить, бодро напевая знаменитую арию, маленький, пухлый и по-детски шепелявый.
- Ну, поняла?
- Поняла, - отвечала Зина.
- Умниса! Молодес! Иди попробуй! - командовал Вейсбрем, и Зина шла на сцену.
- 'Тореадор, смелее в бой...' - начинала она.
- Нет, нет, нет! - кричал Павел Карлович. - Нисего подобного!.. Иди сюда!..
Зина спускалась в зал.
- Оказывается, ты не поняла. Я подбросил тебе тюдное приспособление. Слусай. Ты появляес-ся и поес: 'То-ре-адор, смеле-е-е в бой!..'. Вот о тём ресь!.. Теперь поняла?
- Кажется, поняла...
- Тогда иди, пробуй.
Зина поднималась на сцену.
- 'То-ре-адор, смеле-е-е в бой!'
- Нет, нет, нет, нет! - кричал Павел Карлович. - Нисего не поняла!.. Сто это за актриса? - спрашивал он у помрежа. - Не мозет понять такую простую вессь! Иди сюда!
Зина спускалась в зал.
