звезды. У самой земли догнал лебедь утку и помог ей плавно спуститься. Свили они гнездо на земле и снесли три яйца: белое, черное и серое. И стали кружить над ним. Если темная утка летит над гнездом, то ночь наступает, а если белый лебедь, то день. И родился из яиц Бог о трех головах, стал властелином среднего мира и начал творить из материи Матери и света Отца. Вот только три его головы не всегда хотели одного и того же. Постоянно спорили.
– Надо же! Прямо как мы. Камень, Лис и Волк. А кто из нас черный, кто белый, кто серый?
– Хм. А сам как думаешь?
– Ты, наверное, белый. Ты ведь послушен воле богов. И тотемы у тебя – белое дерево, белый медведь. Волк, скорей всего, черный, а я, выходит, серый.
– А можно иначе посмотреть, – сказал Камень. – Я пытаюсь сохранить традиции народа, его корни. Корни в земле, а земля – черная. Ты хочешь нового, хочешь слиться с белыми людьми, значит, ты белый. А Волк, выходит, серый.
– А можно и так, – засмеялся Луч. – Волк действует активнее всех. С ним больше всего народа. Он защитник, освободитель. Сегодня именно он кажется людям белым. Лис – черный, потому что он продался врагам. А ты, дед, серый, потому что ни с теми, ни с другими. Сваливаешь от проблем.
– Вот и выходит, что в каждом из нас все три головы и все спорят, спорят между собой, – сказал Камень.
– Хорошая сказка, – кивнул Лис. – Только ты, хитрец, так и не ответил на мой вопрос.
– Какой?
– Почему белая девушка не пойдет за меня замуж? Ведь Белый Лебедь женился на Черной Утке, и они родили Бога.
– Да, – усмехнулся Камень. – Ты верно подметил. А я-то совсем иное хотел показать этой сказкой. Но... раз ты увидел возможность, значит, обладаешь ею.
– И все же! Что хотел сказать ты?
– Это уже неважно. Но знай: для того чтобы жениться на белой девушке, ты должен подняться так высоко, что будешь обожжен непривычным для тебя светом, а ей, чтобы стать твоей женой, придется спуститься вниз, во тьму. Пожелает ли она?
– Не знаю... – задумчиво пожал плечами Лис. – Но за себя знаю, что хочу подняться... и даже не ради женитьбы, – усмехнулся он. – Просто хочу взлететь вверх настолько, насколько хватит моих сил.
– Тогда, – развел руками Камень, – я думаю, тебе есть смысл уйти к белым.
Лис кивнул и поднялся, собираясь идти. Но вдруг замер в раздумье.
– Я вот только одного не пойму, – опять обернулся он к Камню. – Я понял из сказки, что тварь глубинная может только лезть по камням, рыба может плыть, а утка лететь. Они живут в разных мирах с разной плотностью.
– Верно, – улыбнулся Камень. – И что же тебе не понятно?
– Но мы-то живем в одном мире, дышим одним воздухом, едим одну пищу, и солнце нам светит одинаково. В чем же разница между нами? Почему они – «светлые, высокие», а мы «темные, глубинные»?
– Я не знаю, – пожал плечами Камень. – Я рассказываю сказки, но сам не всегда их понимаю. Иди к священному камню. Если Отец трех великих родов посчитает вопрос интересным, он выйдет к тебе и расскажет.
– Постой, – сказал Луч и скрылся в чуме. Через минуту он вышел. – Вот возьми, – он протянул другу медальон с изображением звезды.
– Что это? Зачем? – удивился Лис.
– Это оберег. Надень его, и Волк не сможет убить тебя.
Лис скептически усмехнулся, но подарок взял.
Кешич
Когда истерические крики утихли, Оксана вытащила голову из-под подушки, села и опустошенным взглядом окинула комнату. На столе, в ужасе прикрыв лицо веером, стояла бледная кукла, а из-за ее пышной юбки осторожно выглядывала зеленая взъерошенная голова с клювом.
– Не переживай! – успокоила птичку Оксана. – Сейчас мы дадим объявление, и твои хозяева заберут тебя из этого дурдома.
Она включила компьютер и, ожидая, пока он загрузится, прокрутила в памяти произошедшее.
Первым делом, вернувшись домой, она поспешила в комнату матери, надеясь порадовать ее забавным говорящим гостем. Но Елена Сергеевна, даже не взглянув на попугайчика, громко страдальчески застонала. Привыкшая к подобным спектаклям, Оксана спокойно спросила, что случилось, на что Елена Сергеевна ответила со слезами в голосе, что у нее не поменян подгузник и она жутко голодна.
– А где Надя? – испуганно спросила Оксана.
– Ушла, – жалобно проскулила Елена Сергеевна.
– Как ушла?! Куда? Что случилось?!
Выяснилось, что сиделка злобно оскалилась, услышав молитву. А когда Елена Сергеевна начала читать вслух Библию, та вообще вышла из комнаты и больше не вернулась.
– Может быть, она просто ушла, чтобы тебе не мешать? – предположила Оксана. – Почему ты ее не позвала?
– Она сатанистка!
– Мама! Ну что ты сочиняешь?! – возмутилась Оксана.
– Я сочиняю? – захрипела Елена Сергеевна, хватаясь за сердце. – А ты позови и посмотри, как ее рожу перекосит от «Отче наш»!
– Мама! – попыталась пристыдить ее Оксана. – У нее постоянно лицо кривится. Она же больная.
В ответ Елена Сергеевна огорошила ультиматумом:
– Чтобы завтра же ноги ее здесь больше не было!
– Мама! – в ужасе задохнулась Оксана. – Что ты говоришь?! А кто будет с тобой сидеть?
– А кто с тобой сидел, когда ты болела?! – всхлипнула Елена Сергеевна, вытирая воображаемые слезы пододеяльником. – Вот получила в благодарность за все...
– Но я не могу быть рядом целыми днями. У меня дела... завтра мне надо ехать...
– Избавиться от меня хочешь? – зарыдала Елена Сергеевна. – А с дуры этой какой спрос? Она меня прибьет и ей за это ничего не будет!
– Мама! Что ты болтаешь? – тяжело вздохнула Оксана и, почувствовав, как Кешич нервно завозился в ладонях, встала и пошла искать «сбежавшую» сиделку.
В гостевой комнате как ни в чем не бывало, слегка раскачиваясь на стуле, Надя смотрела в окно.
– Надя! Почему ты не покормила маму? – спросила Оксана.
– Я покормила, – уверенно обернулась Надя.
– А подгузник?
– Сменила. Она не просилась больше.
– Почему ты ушла?
– Она сказала уйти.
– Она сказала? Или ты сама ушла?
– Она сказала, что ей надо молиться.
– Та-а-ак... А ну пойдем!
Оксана привела Надю в комнату матери на очную ставку и пересказала их диалог.
– Ты кому веришь? – с фальшивой обреченностью выдала заготовку Елена Сергеевна. Потом она приподнялась и абсолютно неподдельно перешла на визг: – Ты матери веришь или этой идиотке?!!
Кешич вдруг затрепыхался, вырвался из ладоней Оксаны и начал метаться по комнате, издавая истеричные звуки громче самой Елены Сергеевны.
Оксана заткнула уши ладонями и, убежав в свою комнату, рухнула на кровать.
На мониторе наконец появилась картинка.
