Майер приказал атаковать поэскадрильно, и в течение четверти часа первая их них, ведомая своим командиром, уже заходила на цель. Выйдя из леса, русские танки двигались на запад без какого-либо прикрытия. Устремившись вниз, «хеншели» атаковали их сзади и со стороны бортов из своих 30- миллиметровых пушек. Первые танки взорвались, получив попадания. Самолеты сделали круг и выбрали очередные цели, выстрелив еще по четыре-пять снарядов.
В русской колонне появились признаки замешательства. Такой вид атак был им незнаком. Раньше эти самолеты просто бросали осколочные бомбы или обстреливали из пулеметов на бреющем полете, причем в случае попадания была опасность, что будет поврежден либо гусеничный привод, либо будет попадание через вентиляционную щель. Даже 20-миллиметровые снаряды обычно отскакивали от брони, не причинив вреда. Но эти 30-миллиметровые снаряды ее пробивали, и через несколько минут на поле боя стояло полдюжины горящих танков.
До сих пор люфтваффе воевало всю Польскую и всю Французскую кампании, а также прошло битву за Англию, обойдясь одной лишь Lehrgruppe II/LG 2 – единственным противотанковым соединением. То же самое можно сказать и о начале войны с Россией. II/LG 2 так и оставалась единственной противотанковой группой, в которой на вооружении, кроме нескольких «Ме-109», все еще оставались древние бипланы «Хеншель-123».
Летом 1941 года под Витебском эта часть вписала страницу в военную историю, которой невозможно было бы поверить, если бы не личное свидетельство тогдашнего командующего 2-й воздушной армией фельдмаршала Кессельринга. Несколько «Hs-123», возвращаясь с операции, заметили внизу около пятидесяти русских танков, сражающихся с немецкими бронемашинами. Тот же самый Бруно Майер (тогда старший лейтенант и командир эскадрильи) ринулся вниз, обозначая атаку, а за ним следовала его эскадрилья. Но проблема была в том, что у них не осталось бомб, а пара пулеметов, стрелявших сквозь дугу пропеллера, была в этой ситуации бесполезна. Единственной надеждой было попробовать деморализовать противника, пикируя на него, то есть повторить трюк, удававшийся ранее, потому что на полном газу рев пропеллера похож на артиллерийский залп.
И в самом деле, враг повернул назад и побежал! Пока «хеншели» раз за разом пикировали на них, танковые экипажи настолько потеряли голову, что заехали на своих машинах прямо в болото. Вытащить танки не удалось, поэтому их взорвали. Посетив место этого необычного сражения, Кессельринг засвидетельствовал факт, что одна безоружная эскадрилья уничтожила сорок семь танков «Т-34» и «КВ- 1».
Конечно, это была счастливая случайность, и никто не утверждал, что в долгосрочной перспективе такая легкая авиация сможет соперничать с мощными танковыми войсками неприятеля. Весной 1942 года II/LG 2 была влита в первую Schlachtgeschwader, SG 1. В боях в Крыму одна из ее групп, II/SG 1, стала первой, получившей на вооружение новый «Хеншель-129», чья кабина, как и у русского «Ил-2», была защищена броней. С 20-миллиметровой пушкой «MG 151» и более легкими пулеметами он также имел и лучшее вооружение. Но даже сейчас успех в бою против танка был делом удачи. А число русских танков постоянно росло. Даже «Штуки» не производили особого впечатления, разве кроме прямых попаданий, но они были редкими. Против танков бомбы были явно не тем оружием, и уже в 1941 году войска, которым надлежало бороться против них, стали требовать бронебойного оружия. Но понадобился целый год, чтобы это требование услышали в рейхе.
Тогда в испытательном центре люфтваффе в Рехлине были проведены тесты с 30-миллиметровой пушкой «МК101», установленной в нижней части фюзеляжа «Hs-129». Выяснилось, что снаряды с вольфрамовой оболочкой способны пробивать броню толщиной до восьми сантиметров. Наконец-то стал возможен воздушный «танкобоец»!
Первые успехи с новым оружием были достигнуты в мае 1942 года против русских танков, которые прорывались во время сражения у Харькова. В то время технические группы из Рехлина поставили на фронт несколько десятков «Hs-129», оснащенных 30-миллиметровой пушкой. Но в ходе летнего наступления 1942 года эти «танкобойцы» использовались редко из-за отсутствия целей. Поскольку «хеншели» срочно потребовались в более разнообразной роли, а месячное производство их составляло лишь двадцать – тридцать штук, последствия были таковы, что тяжелые пушки вновь были сняты с самолета. Более того, когда зимой 1942/43 года русские танки еще раз прорвали германский фронт во многих местах, выяснилось, что в условиях крайнего холода противотанковые пушки обычно отказывали. Тем не менее противотанковое соединение в составе всего лишь двух эскадрилий под командой подполковника Отто Вейсса сохранялось как «пожарная бригада» для использования в критических точках, и оно в самом деле приходило на помощь в самое нужное время.
В начале 1943 года новое оружие было наконец усовершенствовано в Германии, и в июле впервые была сформирована группа (а именно IV (Pz)/SG 9 Бруно Майера), готовая принять участие в величайшем до сих пор в истории танковом сражении.
С этого момента значение охоты за танками с воздуха резко возросло. Вскоре после операции «Цитадель» и германского отступления из Орловского выступа для этой роли были приспособлены и «Штуки», причем изменили свое название с Stukageschwader на Schlachteschwader. Старший лейтенант Ханс-Ульрих Рудель из StG 2 уже показал, как можно успешно применять «Ju-87» с двумя 37- миллиметровыми пушками под крыльями, прозванный «зенитка-38», прототип серийного «Юнкерса Ju- 87G». Никто и близко не сумел подойти к результатам Руделя. За два с половиной года войны он собственноручно уничтожил невероятное число русских танков – 519 и в январе 1945 года был награжден орденом, отчеканенным специально для него одного: Рыцарским крестом с золотыми дубовыми листьями.
Осенью 1943 года прежний командир StG 2 полковник доктор Эрнст Купфер стал первым Waffengeneral der Schlachtflieger с пятью Schlachtgeschwader под своим командованием. Они включали четырнадцать групп, оснащенных «Ju-87», «Hs-129» и «Fw-190». Была даже предпринята попытка переделать в «танкобойца» многоцелевой самолет люфтваффе «Ju-88», установив на нем 75-миллиметровую автоматическую пушку «Пак-40». Но хотя это оружие могло уничтожить самый мощный танк одним выстрелом, самолет оказался настолько неуклюжим и уязвимым, что от этой идеи отказались.
Очень скоро русским пришлось признать «танкобойцев» своими самыми смертельными врагами. Они не только стали маскировать свои танки даже на стоянках, но и привлекали все больше зениток для защиты танков в бою.
Что касается люфтваффе, его увеличивающаяся мощь противотанковой авиации показала, что она все более и более ограничивается ролью прямого помощника восточных армий, находившихся под мощным прессом.
Новая фаза началась, как мы видели, с атаки IV (Pz)/SG 9 Бруно Майера советской танковой бригады к западу от Белгорода. Сюда же прибыли и эскадрильи майора Матушека, старших лейтенантов Освальда и Дорнемана и лейтенанта Орта. Скоро местность была усеяна разбитыми и горящими танками. Одновременно сопровождавшая танки пехота была рассеяна осколочными бомбами группы истребителей-бомбардировщиков «Fw-190» майора Друшеля, а остатки танковой бригады бежали назад под прикрытие леса.
Таким образом, фланговая атака против наступавшей 4-й танковой армии была отражена силами Майера, действовавшего по собственной инициативе, а в это время армейское командование, ожидая угрозу своему флангу, судя по звукам боя, обратилось в VIII воздушный корпус за этой самой поддержкой. Но главная цель «Цитадели» – окружение Курска – не была достигнута из-за полного отсутствия резервов у немцев. Когда 11 июля, лишь через шесть дней после начала германского наступления, русские нанесли свой страшный контрудар севернее и восточнее Орла, и армия, и люфтваффе были вынуждены прекратить свое наступление и заняться латанием брешей в собственном фронте. Наступление на Курский выступ сменилось обороной Орла. И там две германские армии – 9-я и 2-я танковая – под командованием генерал- полковника Вальтера Моделя оказались под угрозой окружения. Через широкую брешь на севере русские танки непреодолимо накапливались против их тыла.
19 июля русская бронетанковая бригада уже блокировала в Хотинце железную дорогу Брянск – Орел и угрожала линии, идущей на юг, тем самым подвергая опасности единственную артерию, по которой шли подкрепления для обеих армий. Ситуация походила на ту, что восемь месяцев назад в Калаче на Дону привела к окружению 6-й армии в Сталинграде.
