пальцы. – В городе появились гаржи. Они говорят, что все, но наверняка врут. Они подговорили Арториса, видимо, посулив ему что-то заманчивое, и он натравил на нас «марионеток». Слава Богам, Великолепный не отчудил, как три года назад в Кирданасе… Тамошние стражники, помнится, долго крольчат-убийц алебардами рубили и у всех местных баб подолы перезадирали, лисьи хвосты выискивая…
– Мда-с, проказник тот еще! – прочавкал палач, умильно лыбясь.
– Кстати, о стражниках. Городская стража потеряла пятую часть солдат, но это не так уж важно… Гаржи выдвинули ультиматум, дали нам три дня и три ночи… теперь уже меньше… чтобы отдать Армантгул, которого у нас, как я уже сказал, нет, – не столько излагал собеседнику положение дел, сколько размышлял вслух граф. – У них в руках свиток, а значит…
– Знал бы я, что это за свиток, тогда сказал бы, что это значит, – деликатно укорил вельможу ознакомленный далеко не со всеми сведениями советчик.
– Это «Первоисточник», копия, конечно, но довольно точная, и по ней можно провести Ритуал, – как ни в чем не бывало произнес погруженный в мысли граф, однако Вернард, услышав эту весть, чуть не подавился куриной костью.
– Да ты в своем уме?! – взревел гигант, вскакивая с кровати. – Да… да как же ты им мог отдать?! Они же…
– Не ори… мешаешь думать, – лаконично утихомирил слугу Тибар. – Я не «отдал», а просто не смог помешать им взять… Не в том состоянии был, как ты сам видел… Свиток у них, серьга у Виколь, следовательно, это означает… А это означает?..
Не поспевавшему за быстрым ходом мыслей господина Вернарду оставалось лишь пожать плечами, что он и сделал, а затем разлил по кружкам очередную бутылку вина.
– А это означает, что гаржи и Виколь действуют не заодно! – изрек Тибар, залпом осушив протянутую ему кружку. – Пока они не встретились, пока они не договорились или безликие не прикончили распутную кровососку, мы в безопасности: ни она, ни гаржи не смогут провести Ритуал. Скажу даже больше: наш враг не знает, где искать вампиршу, а иначе они бы не обращались к нам с ультиматумом! Отсюда еще один плюс и еще один вывод: гаржей в городе не больше десятка! – почти выкрикнул граф, настолько обрадованный открытием, что даже позабыл о ранах, кстати, быстро затягивающихся. – Их мало, конечно же, их очень мало, двое-трое, не больше!
– А хочешь, я те еще один плюсик подкину? – усмехнулся немного захмелевший палач. – Он у нас в подземелье валяется и из мешка своего жалобно стонет! Щас мы вон только винцо допьем, и я из него все, что знает, вытряхну… и что не знает – тоже!
– Займись! – между делом кивнул Тибар, воодушевленный пришедшей ему в голову мыслью. – Многого он, конечно, не ведает, но пусть о встречах с гаржами расскажет! Сколько их было, где проходили, когда и при каких обстоятельствах?! А главное – их цель! Важна каждая мелочь, впрочем, извини, не мне тебя учить… Ко мне ж девку пришли!
– Какую еще девку?! – подавив внезапно нагрянувшую икоту, спросил палач. – Не слишком ли рано для девок?! Смотри, раны только срастаются… разойдутся и…
– Не за тем, болван! – отмахнулся Тибар, ничуть не обидевшись на слова заботящегося о его здоровье слуги. – Нашу пленницу пришли! Появилась у меня мыслишка одна, надо бы с девонькой по душам потолковать!
– Надо так надо! – кивнул палач и, позабыв о ларе со снадобьями, но прихватив со стола недопитую бутылку, направился к выходу.
Обычно заплечных дел мастер мог выпить очень много, однако усталость, одолевавшая его вот уже несколько бессонных дней и ночей, сделала свое дело. Вернард захмелел, и хоть его маленькие глазки слипались, но это обстоятельство ничуть не помешало ему достойно выполнить приказ господина, точнее, два приказа: привести к графу Танву и допросить до сих пор находившегося в мешке пленника.
Днем осенний Висвард был не так уж и плох, в особенности если дождь ненадолго затихал, а в море луж образовывались островки и целые архипелаги относительно сухого пространства. Жизнь города сразу ускоряла свой размеренный до этого момента бег, жители спешили по делам, боясь не успеть переделать их, пока небо чистое и с него не льет омерзительная холодная жидкость. На окраинах люд относился более спокойно к перемене погоды, а вот в центре города, когда не лил дождь, было не протолкнуться среди снующих ремесленников-лавочников, торопящихся слуг, торговцев, разъезжавших карет, чинно расхаживающих стражников, служащих городской управы и просто вышедших на оздоровительный променад состоятельных горожан.
Одним из самых оживленных мест в городе, бесспорно, являлась Венвальдская площадь, получившая свое название в честь давно отшумевшего кровопролитного сражения близ деревушки Венвальд. Большинство горожан, конечно же, не могли бы сказать, когда точно состоялась судьбоносная для королевства битва, кто принимал в ней участие, на чьей стороне бились их предки, да и где точно находится само местечко с чуждым для слуха названием. Однако вторую по значимости площадь города знали абсолютно все: от последнего нищего до самого городского главы. А как же ее не знать, когда здесь с одной стороны, возле самого парка, находилось здание Торговой Гильдии Висварда, с другой – Управа Сбора Податей и Пожертвований, а между домами самых богатых и уважаемых горожан высился огромный, огороженный двумя рядами решеток дом, точнее, дворец Ортанов.
Несмотря на то что ближе к полудню Венвальдская площадь напоминала растревоженный муравейник, возле особняка графской семьи было всегда довольно тихо и спокойно. Складывалось ощущение, что горожане с глубочайшим уважением относятся к древнейшему роду королевства, оказавшему честь проживать в Висварде, и, чтобы ненароком не нарушить покой старого графа и его сыновей, обходили их владения стороной, предпочитая толкаться и пихаться локтями в другом месте. Однако на самом деле причина относительного спокойствия возле высокой ограды и ворот под графским гербом крылась в ином.
Ортаны разительно отличались от трех других аристократических семейств Висварда. Они были домоседами и не только никогда не устраивали балов, но и редко принимали участие в городских празднествах. Старый граф не подпускал к себе близко купцов, хотя представители Гильдии были частыми гостями в Домах Гуратов, Кеонезов и Рибаров. Его сыновья тоже никогда не имели дел с торговым людом, хотя многие, в особенности караванщики, делали им весьма выгодные предложения. Ортаны редко посещали церковь, но преподобный Варбленс был частым гостем в их доме. Благородные господа лишь в исключительных случаях появлялись на заседаниях Городского Совета, хоть и были почетными его членами, а вот Тибар Кервилонг и его брат Дразмар за последние три года не пропустили ни одного. Кроме того, охрана Ортанов не намного уступала по численности городской страже, а сами блюстители спокойствия высокородных господ весьма напоминали мирным обывателям остепенившихся разбойников, наемных головорезов на отдыхе или сошедших со своих кораблей грозных пиратов, покорителей морских стихий. Графов в городе, бесспорно, уважали, но и опасались, об их предках в народе ходили легенды, а о самих вельможах – слухи, смысл которых был настолько двусмысленным и дерзким, что вряд ли кто из горожан осмелился бы пересказать их содержание служителю церкви или королевскому чиновнику. Одним словом, простые висвардцы боялись Ортанов и предпочитали обходить их особняк стороной; редко кто задерживался возле высокой железной ограды долее пары минут.
Не был исключением из общего правила и невысокий мужчина в сером, покрытом шрамами швов плаще и вышедшем из моды берете. Проходя мимо, он едва бросил взор на железные прутья решетки и на высившееся за ними строение, что-то проворчал себе под нос, презрительно хмыкнул, а затем, сплюнув на мостовую, чуть не попав на ворота, быстрым шагом продолжил путь. Дежурные охранники недобро посмотрели в его сторону, запомнили лицо наглеца, но догонять не стали, поскольку не решились бросить пост.
Осквернивший мостовую слюной был явно приезжим, о чем свидетельствовал не только его видавший виды наряд, но и толстый слой грязи на сапогах, буквально въевшейся в кожу. Скуластое лицо, небритое пару-другую дней, отменная выправка и твердый армейский шаг выдавали в нем бывшего солдата или наемника, довольно долго пробывшего на службе у короля. Судя по взгляду, странника можно было принять за бывшего офицера, однако, поскольку на его боку висел не меч, а всего лишь длинный кинжал, до эполетов с серебристой бахромой мужчина не дослужился. Скорее всего, он был отставным сержантом или простым ветераном, которому порой доводилось вместо убитого командира поднимать в атаку отряд.
