Ярко-синее? Рафи провел рукой по лбу. Откуда он взял, что море сейчас ярко-синее? Он знал это. Но откуда? Кто ему рассказывал, каким бывает море ясным днем в конце лета?
— Я бы не задавал глупых вопросов, если бы ты не давал глупых ответов. Впрочем, это твое дело. Нравится думать, что слепой, — думай.
— Что ты такое говоришь? Как я могу думать иначе, если я действительно не вижу?
— А зачем тебе понадобилось слепнуть? Не мог придумать ничего умнее, чтобы не убивать быков?
— Что? — у Рафи закружилась голова.
Откуда старик знает о его прошлой жизни? Ведь он ничего не говорил ни ему, ни его жене… К Рафи вновь вернулась уверенность в том, что все здесь далеко не так просто, как казалось на первый взгляд. На всякий случай, чтобы лишний раз убедиться в реальности происходящего, он перегнулся через борт и опустил руку в воду. Вода была прохладной и мокрой. По-настоящему мокрой. Такой, какой и должна быть вода. Мокрее некуда. У лодки она не казалась ярко-синей. Она была…
Светло-бирюзовой. Чуть мутной из-за цветущих водорослей.
Рафи испуганно отпрянул и завертел головой. Нет. Вокруг была чернота. Но перед внутренним взором была ясная картина — его собственная рука, преломленная водой.
Сердце бешено заколотилось. Здесь было какое-то колдовство. Абсолютно точно. Колдовство. И проделал все этот старик, сидящий на корме лодки.
— Ты так не дергайся, — спокойно сказал рыбак. — А то перевернемся. До берега отсюда далековато.
— Скажи, откуда ты узнал про быков? И что значат твои слова? Как это понять, зачем мне понадобилось слепнуть? Разве человек может ослепнуть только потому, что ему это было нужно?
— Бой быков не очень-то хорошо научил тебя выдержке. Ты засыпал меня вопросами, как какая-нибудь легкомысленная девица. Начни с чего-нибудь одного. Правда, не обещаю, что отвечу тебе. И уж совсем не обещаю, что ты поймешь мой ответ…
— Откуда ты узнал, что я был матадором?
— Ты и сейчас матадор. Ты думаешь иначе, но сильно заблуждаешься. Тебе еще доведется убивать. Я вижу это по твоему лицу. Ты не из тех, кто так просто отказывается от возможности поиграть жизнью. Своей или чужой — неважно.
— Ты не ответил…
— И не буду. Я ведь не спрашиваю, как ты нашел меня… Потому что и так это знаю, — неожиданно добавил старик и расхохотался.
— Ты… Тот самый человек, о котором мне рассказывал Мигель?
— Откуда мне знать, про кого рассказывал тебе какой-то там Мигель? — в голосе рыбака было столько фальши, что Рафи растерялся окончательно.
Было совершенно непонятно, в какую игру играет этот старик.
— Твоя жена сказала мне, что к тебе приходил хромой человек. Это так?
— Почему ты спрашиваешь об этом? Тебе виднее, говорила моя жена что-нибудь про хромого или нет.
— Я не спрашиваю, говорила ли мне об этом твоя жена. Я спрашиваю, приходил ли к тебе хромой человек?
— А-а, — протянул старик. — Так бы и говорил. Совсем меня сбил с толку. Так что ты хотел узнать?
Рафи в отчаянии замолчал. Этот рыбак просто водит его за нос. Причем делает это, даже не пытаясь скрыть своих намерений. Как будто нарочно хочет вывести Рафи из себя.
Юноше потребовалось приложить усилие, чтобы не вспылить. Хотя, если говорить честно, усилие было не очень-то большим. Куда лучше его остудил страх. Страх перед этим странным человеком.
— Ты не хочешь отвечать мне? — спросил он.
— Хочу, — серьезно ответил рыбак. — Но не сейчас.
— А когда?
— Когда ты перестанешь прикидываться слепым.
— Но я не прикидываюсь!
— Ну, тебе виднее… Тогда я вообще ничего не смогу тебе рассказать. Толку-то слепому что-то говорить?.. Ого, ветер меняется. Пора ставить парус. Пойдем теперь на север. Может, там рыбы будет больше…
Не обращая больше внимания на Рафи, рыбак поставил парус и сел на руль. Больше он не проронил ни слова. Рафи оставалось только вцепиться в борт, чтобы не позволить ненужным словам вырваться. Он знал, что может очень пожалеть о сказанном.
День тянулся невыносимо долго. Рафи казалось, что солнце устало от собственного зноя и решило устроить себе сиесту. А старик, похоже, и не помышлял о возвращении. Они уходили все дальше и дальше в море, оседлав крупный косяк рыбы.
Рафи сидел, слушая шум волн, плеск воды о борт лодки и шелест ветра в снастях. Он попытался поразмышлять над тем, что ему сказал рыбак. Но мысли сонно расползались в разные стороны и ни одну из них было не ухватить.
Он не заметил, как уснул.
Из-за облаков выглянула луна, и на небе зажглись первые звезды. Ночь была необычайно ласкова. Волны бережно подхватывали лодку и плавно опускали вниз, словно старались не потревожить спящего в ней человека.
Рафи спал и видел во сне покачивающуюся на волнах лодку и фигурку человека в ней. Он словно парил над ней. Невысоко, едва не задевая мачту. Но во сне он знал, что, если захочет, сможет подняться выше. Даже к самым звездам, усеявшим бездонное небо.
Чувство свободы и полета было настолько прекрасным, что Рафи радостно засмеялся. А самое главное — он мог видеть! Последнее время его сны были такими же черными, как и реальная жизнь. В этих снах были лишь звуки и запахи.
В этом сне он видел светло-желтую, почти белую луну, призрачно поблескивавшую в лунном свете гладь моря, тонкую серую полоску на горизонте, там, где должно было взойти солнце… Все это он видел настолько ясно, что казалось, мог пересчитать все волны и разглядеть кратеры на луне.
Ему не хотелось просыпаться. Он был готов парить так вечно. Стать белой чайкой и взмывать в предрассветное небо каждое утро, чтобы на вечерней заре находить одинокие рыбацкие лодки и указывать им путь к берегу…
Проснулся Рафи от ясного ощущения, что он один в лодке. Он провел по лицу рукой. Оно было мокрым. Непонятно, от слез или от морских брызг. На мгновение во всех подробностях вспомнился виденный только что сон. И то чувство, которое он испытал в нем.
Но эйфория мгновенно сменилась глухой тревогой. Он не чувствовал запаха рыбака. Пахло морем, просмоленным деревом, свежепойманной рыбой… Но запаха человека не было. И не было ощущения присутствия в лодке кого-нибудь, помимо самого Рафи. Срывающимся голосом он тихо позвал:
— Эй, Хуан… Ты здесь?
Ответом ему было хлопанье крыльев неподалеку. И все. Только шумно вздыхало море, да волны плескались за бортом.
— Хуан! — громче сказал Рафи. — Ты спишь?
Молчание.
Рафи плеснул в лицо забортной водой, изо всех сил надеясь, что это просто продолжение сна.
—Старик! Хватит шутить! Ответь мне!—он почти кричал.
Шелест ветра в снастях.
Рафи, забыв, где находится, вскочил на ноги. Лодка угрожающе закачалась. Юноша упал на колени и схватился за борт. Сердце билось где-то у самого горла.
— Старик!!! — завопил Рафи во всю мощь легких.
Он на четвереньках пополз в корму, пытаясь убедить себя, что сейчас вот-вот наткнется на рыбака.
Лодка была пуста. Рафи нашарил сети и мотки лесы, мелкую выпотрошенную рыбу, приготовленную в качестве приманки. Он нащупал весла, бечеву, смотанную в бухту, мешок с едой, еще какие-то тряпки… Но
