Пол старался сосредоточиться на совещании комитета, но в мыслях все время возвращался к Юнис и Тиму. Ему следовало держать себя в руках. Следовало выслушать версию сына. Но прямо перед разговором с ним Пол битый час мучительно пытался разговорить Роба Атертона, наладить с ним отношения. С таким же успехом он мог собирать морские ракушки во время прилива. Шила обратилась к нему за консультацией по поводу их брака, а он не сумеет им помочь, если Роб не будет сотрудничать.
После часа общения с неразговорчивым Робом Полу начало казаться, что он терпит неудачу, он пытался одновременно помочь семейной паре и не оттолкнуть Роба от церкви. Атертон находился в нерешительности, и Полу вовсе не хотелось, чтобы такой человек направил свои ресурсы не в том направлении. После всего этого один только вид Тима с очередным синяком под глазом разом уничтожил тот небольшой запас терпения, который оставался у Пола.
Теперь это совещание. Неужели эти люди ничего не способны сделать без него?
— Ну, так что ты хочешь, чтобы мы сделали, Пол?
— Все, что мы можем предпринять на данный момент, это сократить финансирование миссий и заплатить рабочим на стройке. Мне совершенно не хочется, чтобы на следующей неделе повторился мой недавний разговор со Стивеном Декером. Если мы собираемся завершить строительство, значит, придется пойти на кое–какие жертвы.
Марвин кивнул:
— Именно об этом я и говорю все последнее время. Деньги должны оставаться у нас, а не пересылаться в чужие страны людям, которых мы даже никогда не видели.
— Мы должны действовать в интересах нашей церкви, — поддержал его Джеральд.
Они еще немного поговорили о делах. Все хотели сделать то, что было лучше для церкви. А самое лучшее для нее было продолжать расти.
По дороге домой Пол позвонил Стивену по мобильному телефону и оставил сообщение, что Марвин Локфорд уже в понедельник утром выпишет чек.
— Извини за задержку, Стивен. Я был не в курсе.
Сколько всего еще проскочило мимо него? Нет, ему необходимо приложить максимум усилий. Жаль, что его невозможно клонировать.
Может, ему следует остановиться у цветочного магазина и подыскать хороший букет? Уже давно он не дарил Юнис цветы. Пол потянулся к бардачку, достал оттуда новую пачку лекарства от изжоги. Часы на приборной доске показывали 21.48. Если сделать остановку, то домой он доберется еще на пятнадцать минут позже. А если на кассе сегодня работает Мегги О`Брайен, то он и вовсе застрянет. После каждой встречи с ней у него в ушах долго стоял гул от ее болтовни, а в такой поздний час посетителей раз–два и обчелся, и у него не будет мало–мальски приличной отговорки, чтобы поспешно ретироваться. Нет, с цветами лучше повременить. Утром он может послать Риту за букетиком. Пол сжевал вторую таблетку.
Когда он свернул на подъездную дорожку к дому, света в окнах гостиной не было. Нажав на кнопку пульта, Пол открыл дверь гаража. У задней стены стоял велосипед Тима с висящим на ручке руля защитным шлемом. Тим.
Пока Пол поднимался по лестнице, он успел снять пиджак и развязал галстук. В небольшой комнате для отдыха работал телевизор, на кушетке валялся Тим.
— Ты же знаешь, я не хочу, чтобы ты смотрел это шоу. — Пол взял пульт и выключил телевизор. — К тому же давно пробило десять.
Тим потянулся и встал.
— Ты сегодня рано.
Он, что, собирается скрестить шпаги?
— Послушай, я действительно сожалею о том, что наговорил тебе в кабинете. У меня был тяжелый день.
— У меня тоже.
Пол прислонился к дверному косяку.
— Мама сказала, что их было четверо против одного.
— Я не считал.
— Хочешь рассказать о случившемся?
Тим подхватил свои кеды и подошел к двери.
— Несколько поздновато, отец.
— Вовсе нет.
Зазвонил телефон. Тим, криво усмехнувшись, посмотрел на отца и прошагал мимо.
— Тим…
Телефон прозвенел в третий раз, его звук так разозлил Пола, что он заскрипел зубами. Уже поздно. Неужели люди не могут оставить его в покое хоть ненадолго?
— Лучше возьми трубку, отец. Может, это какая?нибудь важная птица.
Тим прошел в свою комнату и плотно закрыл за собой дверь. Телефон замолк.
Юнис взяла трубку. Пол швырнул пульт на кушетку. Постоял, раздумывая, перед дверью Тима, но решил его не беспокоить. Лучше подождать до утра — они хорошо выспятся, проснутся со свежей головой и поговорят. Он открыл дверь своей спальни и швырнул пиджак на стул.
— Пол…
— Поговори сама. Я неимоверно устал.
— Это твоя мать.
Пол вдруг мгновенно осознал, что случилось нечто ужасное. Взял трубку.
— Мам? Что стряслось?
— Отец, Пол… — Лоис рыдала. — Он умер!
12.
Пол сидел в первом ряду отцовой церкви, по одну сторону от него находилась мать, а по другую — жена и сын. Уставившись в пустоту перед собой, он отчаянно боролся с разъедавшим душу гневом. Раздраженный хвалебными речами в адрес отца, Пол погрузился в воспоминания о старых обидах. Свое почтение Дейвиду Хадсону засвидетельствовали все: члены общины, представители города и штата. Пять тысяч людей пришли сюда, чтобы проводить его отца в последний путь, и среди них видные политики, звезды кино, известные лидеры евангельской церкви, а также другие религиозные деятели, которые возносили Дейвида Хадсона за его искреннюю любовь ко всему человечеству. В толпе можно было увидеть даже гуру, сидящего на скамье среди своих последователей, одетых в странные одеяния. Цветы и телеграммы с соболезнованиями лились рекой. Лоис звонили из журнала «Пипл», хотели взять интервью.
Ему следовало раньше догадаться о том, что отец, безусловно, найдет способ не увидеть завершения строительства Центра новой жизни. Еще каких?то пять лет, и Пол, возможно, заслужил бы уважение и одобрение своего отца.
Теперь уже слишком поздно. Дейвид Хадсон, широко известный пастор, отошел в мир иной, его голос больше не раздастся в стенах церкви. Но его книга, по–прежнему занимавшая верхнюю строку в списке бестселлеров, будет актуальна еще долгое время.
Мать отказалась разговаривать с представителями прессы.
— Во имя любви ко мне, Пол, ничего не говори. Просто посиди со мной, подержи меня за руку и помоги мне пережить этот день! — Она была бледна, под глазами легли тени, а во взгляде отражалась такая глубокая боль, что он не стал спорить. — Я не хочу, чтобы его похороны стали блестящей возможностью показать себя.
Итак, он сидел здесь, среди тысяч желающих проститься с Дейвидом Хадсоном, безмолвный, держал мать за руку, пока другие пели его отцу дифирамбы. Он мог бы сказать больше и выразиться изящнее, чем газетные репортеры и те, что все время торчат перед телевизионными камерами. Кто знал отца лучше, чем
