История советского библиофильства

«Похвала экслибрису» занимает всего две странички и была напечатана в 50 экземплярах. В античных и средневековых латинских и русских учебниках пиитики XVII — начала XVIII в. давались точные указания, каким требованиям должен отвечать жанр «похвалы». Со времен эллинских и римских поэтов известны самые разнообразные «похвалы» — богам, людям, странам, городам, рекам и т. д. Поэты изощрялись в выборе необычных адресатов «похвалы»: Анакреон посвятил «похвалу» кузнечику, Фронтон — дыму, известный французский поэт XIX в. Беранже — своему старому фраку. Но, кажется, один только А. А. Сидоров избрал объектом своей «похвалы» экслибрис. Однако поэт, хотя и назвал свое произведение одой, но не следовал правилам жанра.

Похвала Экслибрису
Ода

Нет, не больной мечтою маниака,
Прорезывая строчек полумрак,
— Тринадцатым созвездьем зодиака
Над нами ты воздвигнут, Книжный Знак!

Всегда единый, неустанно новый,
Не ты ли воскрешать всегда готов
Геральдики забытые основы
Для новых мыслей и нежданных слов?

Гравюры черно-белою чертою,
Дитя библиофила и мечты,
Забавою изысканно простою
На разноцветный форзац ляжешь ты.

Но только — если человеку книга
Любовница, подруга иль жена
И если нет блистательнее мига,
Когда она ему обречена,

Волнуется невнятной благодатью
Библиофила трепетная кровь,
Тогда экслибрис высшею печатью
Запечатлеет книжную любовь.

«Лирический фельетон к 8-й годовщине РОДК», напечатанный в «Нашей пятнице», был последним документом печатной поэзии РОДК, — и, может быть, самым удачным:

Пускай проходят восемь лет,
Мечта судьбу остановила!
На свете преданнее нет
Влюбленности библиофила.

В жар лета, и в мороз зимы,
В осеннюю любую слякоть
Над книгой не устанем мы
Смеяться, радоваться, плакать.

Нет неизведанней тоски
Для сателлитов книжной касты:
Мы по призванью чудаки,
По назначению — фантасты!

О, шелест ласковых страниц!
Читай, задумывайся, числи!
Любви ко книге нет границ
В прямом и переносном смысле!..

В «Лирическом фельетоне» упомянуты два имени, ранее в нашем повествовании о деятельности РОДК не встречавшихся. Это — И. Н. Жучков («жужжит жучок») и И. В. Калашников. О первом из них, недавно скончавшемся, С. Г. Кара-Мурза писал: «Изучающий историю московских художественных кружков, пытливый и дотошный москвовед И. Н. Жучков, принимавший самое горячее участие в жизни Общества, сделал интересный доклад о кружке Саввы Ивановича Мамонтова и сообщение об экслибрисах художника Фалилеева».

Об И. В. Калашникове Кара-Мурза писал: «Из лиц, не читавших докладов, но горячо интересовавшихся делами Общества и принадлежавших к его активу, вспоминаю Илью Васильевича Калашникова, страстного, неисправимого библиофила». «Не знаю, — продолжает Кара-Мурза, — когда и при каких обстоятельствах он пристрастился к книге. Родом и происхождением из среды кимрских