Дейв.
Бекки похлопала ресницами.
— Что, я совсем тебя запутал? — спросил Дейв.
— Немного, — виновато улыбнулась она.
— Да, — хищно ухмыльнулся Андре. — Это словечки для ботаников.
Дейв, не обратив на него внимания, подкрутил какие-то рукоятки, и в студию внезапно хлынула музыка. Дейв улыбнулся.
— Преобразователь заработал! Передача пошла! — радостно вскричала Бекки, не замечая, что тоже заговорила как ботаник.
Дейв с улыбкой обвел рукой стеллажи с радиооборудованием.
— Это ведь для тебя очень важно, да?
— Моя передача — это для меня самое… — Она запнулась на полуслове, словно не хотела выдавать сокровенную тайну. — Ты меня понимаешь?
— Да, — кивнул Дейв. Он прекрасно ее понял. — Как для меня физика.
Они обменялись улыбками.
— Увидимся, — сказал Дейв.
Бекки рассмеялась.
— Будь осторожен. Похоже, вокруг тебя всё взрывается.
Дейв хотел что-то сказать, но от волнения не смог. Он оцепенел — как тогда, в автобусе, на экскурсии. Потом Андре обнял Бекки и поцеловал в щеку.
Дейв вздохнул. Вечно он оказывается в нужном месте, но не в то время.
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
Глубоко в недрах Нью-Йорка располагалась заброшенная станция метро, которую университет разрешил Дейву переоборудовать под скромную физическую лабораторию. Обставлена она была не бог весть как — списанным оборудованием и обшарпанной мебелью, однако была хорошо защищена и от внешних воздействий, и от посторонних взглядов, а потому представляла собой идеальное место для опытов с высоким напряжением. Лаборатория стала для Дейва и Беннета вторым домом.
После катастрофически разочаровавшей его встречи с Бекки Дейв сразу поспешил туда, стал возиться с двумя огромными трансформаторами Тесла, а сосед по комнате плюхнулся на старый диван и стал с пристрастием допрашивать его о подробностях свидания.
— И ты просто так взял и ушел?
— А что мне оставалось делать? — отозвался Дейв, наматывая катушку. — Я починил антенну, произвел впечатление. Она наверняка меня запомнит!
— Правда? И ты не пригласил ее на свидание? Просто починил антенну и ушел?
Дейв тяжело вздохнул.
— Я думал, не пригласить ли ее на свидание. Серьезно думал.
Беннет встал, подошел к соседу и положил руку ему на плечо.
— Подумай серьезно, где раздобыть побольше уверенности в себе, — посоветовал он.
Дейв провел рукой по волосам и вздохнул:
— Десять лет назад я уже упустил случай поближе сойтись с этой девочкой.
— Ну, надеюсь, тебе выпадет и третья попытка, — улыбнулся Беннет. — Лет через десять.
Плечи Дейва поникли.
С чувством выполненного долга Беннет надел пиджак и окинул взглядом две огромные колонны, поддерживавшие трансформатор Тесла.
— Ты и впрямь считаешь, что эти допотопные бандуры помогут тебе выиграть Ньютоновскую стипендию?
— Вот получу долгоживущую плазму — тогда и смейся, — откликнулся Дейв.
— Верно, в долгоживущей плазме нет ничего смешного, — сказал Беннет, стоя в дверях. — У тебя есть последний шанс изучить поведение жидкости в холодном бокале.
Дейв покачал головой.
Ожидая именно такого ответа, Беннет вышел, оставив Дейва с его устройствами.
Дейв подошел к панели управления трансформатора, надежно спрятанной в сейфе, и повернул рубильник.
От одного трансформатора к другому побежали длинные щупальца электрических разрядов. От них по лаборатории разлилось призрачное сияние, а на лице Дейва вспыхнула улыбка. Впервые за весь день он почувствовал себя хорошо. Здесь, в физической лаборатории, он обретал истинную уверенность в себе. Он включил радио и настроился на факультетскую станцию.
Из эфира до него донесся голос Бекки.
— Может быть, это лично мое восприятие, — говорила она, — но эта песня не выходит у меня из головы.
Заиграла мелодия в стиле «фанки», которую Дейв никогда не слышал. Пусть у передачи было не так уж много слушателей, зато сейчас Бекки обрела самого преданного. Дейв прибавил громкость и вернулся к работе.
Здание корпорации «Крайслер», построенное в 1930 году, было в то время самым высоким в мире. Рекорд был побит через одиннадцать месяцев, когда был возведен Эмпайр-Стейт-билдинг, а потом и много других. Но, хотя многие небоскребы и превосходили здание «Крайслер» по высоте, ни один из них не смог сравниться с ним по величественной архитектуре, соединившей множество художественных стилей.
Шестьдесят первый этаж представлял собой прекрасный образец этого художественного сплава. С его высоты на Манхэттен взирала целая вереница орлов из нержавеющей стали. Именно туда и пришел Бальтазар Блейк, чтобы окинуть взглядом город после своего десятилетнего заточения в вазе.
Его глаза скрывались в тени под широкими полями шляпы, полы длинного плаща полоскались на ветру. Чародей с высоты взирал на город, и в его душе надежда боролась с тревогой. Он боялся, что Максим Хорват вызволит своих собратьев-чародеев, заточенных в Гримхольде, и они погрузят город в пучину хаоса и разрушения. И надеялся, что Дейв Статлер поможет ему одолеть злые силы.
Бальтазар осторожно погладил блестящего стального орла, и одно из колец у него на пальце замерцало. Да, подумал чародей, этот знак укрепляет надежду.
В тот вечер, возвращаясь домой, Дейв всё еще напевал услышанную по радио мелодию. Войдя в квартиру, он первым делом направился к холодильнику, решив побаловать себя шоколадной газировкой. Но вдруг он заметил на дверце холодильника то, чего увидеть никак не ожидал. Свой отчет о прочитанных книгах, который он написал в четвертом классе.
Как он здесь очутился?
Вдруг за спиной послышался глубокий голос:
— Мне подумалось, что четверка с минусом — слишком щедрая оценка.
Дейв развернулся — и увидел Максима Хорвата. Тот сидел, закинув ноги на кухонный стол и сцепив руки за головой.
— А вот и я, — сказал Хорват.
Дейв завопил.
— Где Гримхольд? — спросил чародей, спокойно встал и шагнул к Дейву.
Тот, отшатнувшись, залепетал:
— Я н-не з-з-знаю, о чем вы…
— Ты Дейв Статлер? — спросил Хорват. — Из четвертого класса миссис Альгар?
— Да, — ответил Дейв. — То есть был…
Хорват подошел ближе.
