старания были вознаграждены. Кое-как, но подобрать три комплекта офицерских одеяний все-таки удалось. К сожалению, Гара был слишком велик, и подобающей одежды для него просто не могло найтись.
Отвязав мешок и сбросив его наземь, моррон не стал тратить время, а тут же распустил тугие ремешки и, скинув с плеч поистрепавшиеся обноски, стал облачаться в мундир шеварийского пехотного капитана. Ранее он сделать этого не мог, поскольку управлял каретой, а вид восседавшего на козлах офицера привлек бы внимание встречных ничуть не меньше, чем, скажем, дорогая дамская шляпка, украшенная перьями да бриллиантами, на всклокоченной и грязной голове нищего оборванца.
Его попутчики также не тратили времени даром. Едва Аламез начал менять один трофейный наряд на другой, как обе дверцы кареты почти одновременно распахнулись. Из правой с трудом и кряхтением выкарабкался лекарь в одних лишь драных портках да в пугающих взор многочисленных повязках, за время пути основательно пропитавшихся кровью; а из левой, пошатываясь, вышла бледная как смерть Ринва. Мундир шеварийского лейтенанта был девушке впору. Он не только скрадывал «
«
Для пользы дела спутников действительно следовало не брать с собой в цитадель, но, к сожалению, они находились не в лесу, где можно легко укрыться от преследователей в любой рощице, за любым кустом. Оставить их в подземелье означало обречь на верную смерть. Через полчаса, от силы час, поднятые по тревоге солдаты начали бы методично обыскивать все главные и вспомогательные дороги да заглядывать во все пещеры и звериные норы. Игра в прятки не продлилась бы долее пары-тройки часов. Побоище, устроенное Гарой на кордоне, впечатляло, но великан был ранен и устал; ему не отбиться от прочесывающих подземелье солдат.
Немного утешил моррона внешний вид покинувшего карету следом за Ринвой Крамберга. Потерявший много крови разведчик был бледен в лице, как настоящий вампир, да и взор у него был отрешенный, с легким налетом презрения к окружающим и надменности. Гара, конечно, основательно обработал раны, полученные Вильсетом в бою, и дал ему выпить утоляющего боль снадобья, но положения дел это все равно не исправило. Хоть раненый больше всех и походил на вампира, но от него вовсе не было толку. Он едва держался на ногах, да и руками шевелил через силу.
Сомнения терзали быстро облачавшегося в чужие одежды моррона. Страх загубить все дело вынуждал бросить попутчиков на произвол судьбы и продолжить путь одному, но жалость к соратникам и данные каждому из них обещания удерживали от подлого поступка. Чаши весов все время колебались, не давая Дарку принять решение, но когда он уже завязывал пояс, в голову сам собой пришел компромисс. Сначала они все вместе покинули бы подземелье, пройдя через стену, а уж затем, оказавшись внутри, расстались бы. Моррон нашел бы для пострадавших в схватке спутников безопасное место, где они смогли бы отсидеться несколько дней и залечить раны, а сам бы в одиночку продолжил путь. Как это ни парадоксально звучало, но находиться сейчас внутри вражеской цитадели было куда безопасней, чем за пределами ее неприступных стен.
– Ну что, все готово?! Можем наконец-то идти?! Наряжаешься прям как красна девица! – недовольно проворчал заскучавший великан, от нечего делать поигрывающий в руке связкой вампирских амулетов. – Чо проку лямки подтягивать да оправляться?! Все равно ж только слепец нас за кровопийц примет!
– Заткнись, громила, и без тя тошно! – ответила за Дарка Ринва, стоявшая на подкашивающихся ногах только благодаря тому, что обеими руками вцепилась в открытую дверцу кареты. – Вильс, ты как?! Идти можешь?!
– Идти-то могу… – ответил разведчик, тщетно пытавшийся достать онемевшей правой рукой из ножен меч, – вот со всем остальным худо…
– Мда, хороша компания калек… одни подранки-доходяги! – произнес с горьким смешком Гара то, что Аламез не решался сказать вслух, но о чем только что подумал. – Ладно, нечего прохлаждаться, дальше пошли! Авось свезет, авось и выкрутимся как!..
Не дожидаясь, что скажет Дарк, троица раненых направилась к стене. На ходу Гара раздал разведчикам амулеты. А затем, не оборачиваясь, кинул кругляш на золотой цепочке, испещренный какими- то мелкими символами, точно в руки моррону, идущему следом. Аламезу ничего не стоило догнать медленно ковылявшую процессию, но он не видел в том смысла. Ему казалось, что у едва державшихся на ногах спутников хватит ума не использовать амулеты первыми, а пропустить вперед его, единственно здорового в их компании, или хотя бы Гару, который, несмотря на потерю сил, все же еще мог проложить путь отряду своими увесистыми кулачищами.
Порой мы думаем о других слишком хорошо, судим их по себе и, как следствие, переоцениваем их умственные способности. Не дожидаясь, пока моррон догонит компанию, Вильсет первым приложил к камням стены зачарованный амулет, а всего через миг ему примеру последовала и Ринва. Только лекарь не торопился, он остановился за пару шагов от препятствия и с каким-то странным, насмешливо- любознательным выражением на лице наблюдал за тщетными попытками соратников открыть магический проход.
– Эх, дурни вы, дурни! Сперва амулет слюной омочить нужно, а уж затем к камням прижимать! – открыл секрет Гара, после того как разведчики изрядно помучились, попеременно прикладывая амулеты то одной стороной, то другой; то к одному месту стены, то к другому. – Поплюйте на них, поплюйте, не жалейте слюны!
– А сам-то ты чего не торопишься? – задал логичный вопрос моррон, глядя прямо в глаза загадочно улыбавшегося великана. – Может, пример подашь, как сквозь стену пройти?
– Не-а, не подам, – не переставая улыбаться, Гара интенсивно замотал огромной головою. – А знаешь почему?
– Ну, и почему же? – спросил моррон, слишком утомленный боем да тряской на козлах, чтобы разгадывать бестолковые загадки.
– А потому, что вы дурни и врата цитадели отрыть этими медальончиками невозможно! Только такой болван, как ты, Дитрих фон Херцштайн, в эту небылицу поверить мог! – произнес великан, изменив голос, но никак не по-прежнему дружелюбное выражение лица. – Точнее, Дарк, Дарк Аламез, презренный и очень глупый моррон!
Слова великана прозвучали как гром среди ясного неба. Обескураженный моррон не успел подивиться, откуда шеварийцу известно его рыцарское и настоящее имя, как мощный удар огромного кулачища в грудь подбросил его в воздух и повлек вверх тормашками куда-то назад. Приземление прошло жестко. Проломив деревянную крышу кареты, Дарк упал спиной на скамью и, судя по тут же раздавшемуся хрусту, сломал себе пару ребер. Острая боль, мгновенно возникшая в локте левой руки и прокатившаяся до кончиков пальцев, оповестила Дарка то ли о разрыве связок, то ли о переломе. Какой бы тяжелой ни оказалась травма, скрежещущий зубами Аламез сразу же понял, что на левую руку в этом бою ему не придется рассчитывать.
Впрочем, столкновение не прошло бесследно не только для него, угнанному у вампиров экипажу также изрядно досталось. В его крыше зияла большая дыра, скамья внутри салона изрядно прогнулась, поскольку две из трех досок треснули пополам, а пара правых колес держалась на осях под углом в сорок пять градусов. Удар коварного великана был слишком мощным, а тело моррона чересчур крепким. Невольно объединив усилия, они окончательно сгубили переживший дорожную тряску экипаж.
Еще толком не разобравшись, что да почему, пересиливший боль моррон перевернулся, встал на четвереньки и кое-как выполз из завалившейся набок, но, к счастью, неперевернувшейся кареты. Его глазам предстала ужасная картина жестокой расправы. Перевернутое вверх ногами и изогнувшееся в неестественной позе тело Вильсета лежало возле стены в луже собственной крови и не шевелилось. Скорее всего, взбесившийся великан наградил ударом кулачища и его, но в отличие от Дарка разведчику пришлось гораздо хуже, ведь он столкнулся не с деревянной, подгнившей крышей кареты, а с каменной твердью стены, а затем еще рухнул вниз с высоты не менее двух метров. Такой полет и приземление не каждому дано пережить, и Крамберг, похоже, не стал приятным исключением. Неестественный изгиб туловища
