бы куда быстрее. Их обманул почтенный возраст жертвы, ведь никто уже давно не обращал в вампиров дряхлых стариков, а избирал для пополнения рядов клана лишь молодую, полную сил плоть. Чуткое от природы обоняние не могло им помочь и указать на роковую ошибку, поскольку ноздри обоих рабочих до сих пор были плотно забиты затычками, не дающими попортить нюх резким, зловонным запахом, исходившим от пахучего содержимого котлов.
– Не дергайся – и останешься жить! – произнес рабочий, приближающийся справа, по- шеварийски.
– Не дрыгайся – и больно не будет! – весьма неточно перевел слова товарища на герканский язык вампир, обходящий ученого мужа слева.
Наверное, из соображений учтивости Сонтерию нужно было ответить, но он не был сторонником глупого позерства, да и считал бессмысленным разговаривать с теми, кто еще двигался и дышал, но практически был уже трупом. Когда парочка рабочих приблизилась вплотную, ученый выкинул вперед правую руку и нанес быстрый, скользящий удар острыми когтями по открытому горлу врага. Второй противник не успел хоть как-то отреагировать. Запрыгнув на него, Сонтерий повалил расслабившегося недотепу на пол и тут же впился в его кадык острыми клыками.
Ученый поднялся на ноги только после того, как загрызенный им противник превратился в мертвое тело, а его придавленные руками и коленками ученого конечности перестали дергаться в судорогах. Сплюнув на пол попавшую в рот шеварийскую кровь, которую Сонтерий вовсе не собирался пить, считая это чем-то вроде акта каннибализма, предавший клан вампир осмотрелся по сторонам, пытаясь понять, как протекает сражение и следует ли в него вмешиваться. Понять, как идут дела у Анри, было сложно, поскольку за громоздким оборудованием цеха не было видно ни успешно маневрирующего соратника, ни пытавшихся окружить и задавить его числом противников.
Сперва слегка воодушевленный и даже опьяненный собственным ратным деянием вампир всерьез захотел прийти на помощь моррону, но затем здравый смысл взял верх над неприличной в его почтенном возрасте горячностью. Только что одержанная победа не сделала его тело моложе и сильнее, оно по- прежнему было старо и немощно, и в серьезной схватке от него не было бы толку. С прискорбием признавшись себе в бессилии и невозможности оказать незаурядному в ратном деле напарнику хоть какое- то весомое содействие, Сонтерий решился заняться тем, что было ему вполне под силу, то есть, пока шел бой и на него никто не обращал внимания, нарушить работу цеха и вывести из строя систему тревожного оповещения.
Возможностей для того было масса. К примеру, ученый мог сорвать всего лишь несколько шлангов или оторвать от котлов парочку труб, как процесс подачи магической энергии был бы окончательно разрушен. Однако ни тот ни другой акт вандализма не был абсолютно безопасен. Механическое нарушение протекания взаимосвязанных процессов в девяти случаях из десяти могло привести к бурной химической реакции и гибели всего органического, находившегося внутри цеха. На то же, чтобы определить, какую трубу оторвать безопасно, а какую нет, ушло бы чересчур много времени, которого, к сожалению, вовсе не было. Уж слишком много модификаций внесли в разработанную Сонтерием базовую схему при установке оборудования. Исходя из этого, самым эффективным и надежным способом проведения диверсии, не омраченной при этом самоубийством, оставалось банальное прекращение производственного цикла путем отдачи соответствующих команд с единого пульта управления системой.
Приняв решение, ученый не стал долго медлить. Он тут же прыжком вспорхнул на ближайший котел со зловеще мерцавшей и побулькивающей смесью, ловко пробежался по его краю до противоположной стороны, ничуть не боясь упасть внутрь да заживо свариться, а уже оттуда перепрыгнул на выравнивающий давление в трубах агрегат. С вершины этого чересчур громоздкого и давно уже морально устаревшего устройства Сонтерий и перебрался абсолютно без риска для жизни на находившуюся на небольшой возвышенности платформу управления.
Обслуга цеха оказалась настолько беспечна и так увлеклась далеко не безопасной охотой на нарушителя, что даже оставила пульт управления без присмотра. Беспрепятственно подойдя к огромной приборной доске, слепящей как блеском отполированных разноцветных кнопок, так и мерным мерцанием трех дюжин различных индикаторов, Сонтерий почувствовал себя жалким, убогим, безнадежно отставшим от современной науки профаном. Тот, кто продолжил его работу по созданию системы тревожного оповещения, умудрился так усложнить управление, выведя на основной пульт множество вспомогательных, редко применяемых и поэтому на практике ненужных рычагов да кнопок, что самому создателю технологического процесса понадобилось не менее получаса, чтобы разобраться, что к чему. Изучение своего же, но усложненного, а на деле всего лишь изуродованного до неузнаваемости детища всецело поглотило ученого, и он, корпя над кнопками да рычагами, полностью отрешился от событий, происходящих вокруг. Весьма поспособствовала этому беспечному до безобразия поступку абсолютная уверенность вампира, что его спутник повозится-повозится, покружит-покружит в боевом «танце» по цеху но, в конце концов, одолеет всех их врагов. Уж слишком большими способностями на время выполнения задания наделил Анри Коллективный Разум, чтобы моррон не смог совладать с быстро редеющей кучкой рабочих из числа слабенького да необученного вампирского молодняка и еще с полудюжиной даже не солдат, а всего лишь охранников.
Когда же до окончательной победы над маразмом и кретинизмом «доработчиков» пульта управления оставалось совсем чуть-чуть, какая-то жалкая пара-другая минут, Сонтерию пришлось прервать исследования уродливого плода чужой глупости и ненадолго вернуться в не столь интересную, но зато куда более логичную и закономерную действительность.
Чуткий слух ученого внезапно уловил тихие шорохи за спиной и чье-то надсадное, оглушающее пыхтение. Двигаться бесшумно Анри Фламмер умел при любых обстоятельствах, а вот, подзапыхавшись в бою, с громкостью собственного дыхания не смог совладать. Оно его и выдало. Ни один из вампиров, что шеварийских, что иных, просто физически был не в состоянии так надсадно, надрывно дышать и источать такой удушливый, раздражающий нос кровососа ядреный запах взопревшего тела. Потовые железы моррона работали так интенсивно, что выпитый недавно Анри магический препарат не смог с ними совладать.
Сонтерий не только услышал, но и носом почувствовал, кто именно приближается к пульту, и поэтому повернулся неспешно, нехотя и даже лениво. Вид побывавшего в схватке Фламмера ничуть его не удивил. Он так и ожидал, что победитель окажется весь в ссадинах, синяках да порезах (
– Почему рожа в крови?! – задал вопрос подошедший моррон вместо приветствия, а затем, не дождавшись ответа, принялся отчитывать непослушного напарника. – Я ж те сказал, в драчку не лезть! Вот загрызли б тя дружки-кровопийцы, кто бы с кнопочками этими причудливыми разбираться бы стал?!
– Отойди, от тебя козлом тащит, – произнес Сонтерий, пропустив мимо ушей недостойные его внимания вопросы.
– Ну как, разобрался, что тут к чему? – не стал настаивать на своем Фламмер и даже, пойдя союзнику на уступку, немного отодвинулся в сторону. – Скоро вражья механизма заработает?
– Что к чему, почти разобрался. Осталось лишь в незначительные мелочи вникнуть, – на этот раз ответил ученый вампир, в только ему понятном порядке нажимая какие-то кнопки и дернув за пару крошечных рычажков, расположенных сбоку. – А вот заработает пульт, лишь когда отбой тревоги настанет. Пока что мы отрезаны от внешних систем.
– Ну и когда ж то свершится? – протяжно шмыгнув носом, спросил моррон, которому явно не терпелось продолжить только начатое. – Я уже со всеми противничками здесь закончил, пора бы и за дело браться…
– Не знаю, наверное, немного придется обождать, – честно признался Сонтерий, но затем отгадал последнюю загадку поглумившимися над его идеями «доработчиками» и обнадежил товарища: – Сейчас попытаюсь немного ускорить процесс. Ну а если не получится… по крайней мере, хуже не будет.
