— Я рада, что твоя жизнь возвращается в прежнее русло, - ответила Джулия.
В ее голосе слышался оттенок грусти - Ломакс ощутил привычную легкую боль вверху живота.
— Все будет хорошо, - сказал он.
— Я уже не знаю, что такое хорошо.
Они заговорили о суде.
— Френсис считает, что выбор присяжных продлится до конца недели, - заметила Джулия.
— Значит, я могу не приходить.
— Конечно, не стоит.
— Все завершится через несколько недель.
— И что потом, Ломакс?
Он не мог видеть ее, но ясно представлял себе юное испуганное и бледное лицо Джулии.
— Потом тебя освободят. Все узнают, что ты не сделала ничего плохого. А затем мы поженимся.
Последние слова прозвучали неожиданно для самого Ломакса. Казалось, их произнес кто-то другой. Он уже думал о том, как и когда будет просить ее руки, но решил не тревожить Джулию до окончания суда. С другой стороны, он хотел, чтобы Джулия знала: что бы ни случилось, его чувства и вера в ее невиновность неизменны.
Последовало молчание. Если бы он мог видеть ее лицо!
— Ах, Ломакс…
Она тронута? Удивлена? Испытывает благодарность? Ломакс хотел услышать ее голос, чтобы понять, что она чувствует, но Джулия молчала.
— Черт! - выбранился он. - Я не хотел просить тебя сейчас. Просто обещай, что подумаешь об этом.
— Ладно.
Они болтали уже давно, но разговор становился все более натянутым.
— Кстати, - спросил Ломакс, - ты не знаешь, что случилось с бриллиантовой брошью, которую подарил тебе Льюис?
— Нет. - Голос звучал печально. - Я давала ее Гейл. После ее смерти она пропала.
Ломакса обрадовал ответ Джулии. После разговора с ней он отправился спать, однако сон не приходил. Ломакс открыл все окна. Дни становились все короче. Календарь утверждал, что пришла осень, хотя погода стояла по-летнему жаркая. Огромные тяжелые листья шелестели от слабых порывов ночного ветерка. Листва безжизненно повисла от летнего зноя. Изнемогая от беспокойства и жары, Ломакс вспомнил про письмо, которое Хомер передал ему прошлой ночью.
Он спустился по лестнице и открыл пакет. Ломакс надеялся увидеть обычные рекламные листки, но в пакете лежало всего одно письмо. Конверт авиапочты. Он решил, что письмо пришло из Франции, однако обнаружил, что письмо отправлено из Америки во Францию, а затем возвращено обратно. Почерк выглядел знакомым. Внизу значился отправитель - миссис Джулия Фокс. Ломакс замер, уставившись на конверт. К нему в руки попало письмо Джулии, адресованное Гейл!
Ломакс не стал открывать конверт сразу. Он сел за кухонный стол, сдвинув гору грязной посуды в сторону. Перед ним лежал выбор. Ломакс мог отдать письмо Френсис. Мог вернуть Джулии нераспечатанным. Передать полиции. Мог также открыть его и решить, что делать с тем, что узнает из письма.
С первой секунды Ломакс знал, как поступит. Он распечатал письмо.
Джулия угрожала Гейл. Она предупреждала, что если Гейл, вернувшись из Франции, снова будет пытаться разрушить ее семью, то она, Джулия, готова убить ее. Письмо было написано небрежно. Очень крупный почерк, некоторые слова в ярости перечеркнуты. Ломакс несколько раз - быстро, а затем медленно - перечел письмо.
Как же поступить? Показать письмо Френсис - пусть она решает, что с ним делать? Отдать полиции - и привести этим Джулию прямиком в газовую камеру? Спрятать и никому не показывать? Ломакс выбрал последнее - принятие решений всегда давалось ему с трудом.
Он заметил, что пес даже не притронулся к миске с едой. Ломакс такого еще не помнил.
Наверху Ломакс положил письмо на дно одного из ящиков - вроде тех, в которые Хелен укладывала лошадку, а Джеферсон прятал свои секреты. Депьюти так храпел, что даже не заметил прихода хозяина. Он проснулся, когда Ломакс погладил его по ушам, но всего лишь приоткрыл глаза. На ощупь нос казался сухим и теплым.
Ломакс понял, что пес заболел. Он вспомнил, как вел себя Депьюти в предшествующие дни, и решил, что собака больна уже давно. Если назавтра ему не станет легче, Ломакс пропустит судебное заседание и отведет пса к ветеринару.
Беспокойство мешало уснуть. Он дважды вставал и перечитывал письмо. Размер букв и стиль письма указывали на то, что Джулия писала его в сильнейшем нервном возбуждении. Об этом свидетельствовали не столько угрозы, сколько яростно зачеркнутые фразы. Автор письма был сильно напуган. Под утро Ломаксу пришло в голову, что письмо может стать доказательством в защиту Джулии.
Ветеринар не нашел у собаки никаких признаков болезни, но взял несколько анализов.
— Обычно он не такой, - говорил Ломакс, пока пес покорно стоял на столе ветеринара. - Обычно он жует ваш рукав.
— Как же, помню, - мрачно заметил ветеринар.
Он обещал позвонить и сообщить результаты анализов. Пес с кротким видом вышел из двери кабинета, даже не зарычав на прочих собак, ждавших в приемной.
Рядом с клиникой уличный торговец продавал фильтры для затмения. С приближением события на улицах появлялось все больше уличных зазывал.
— Интересно, чем вы торгуете, когда нет затмения?
Мужчина вытаращил на Ломакса налитые кровью глаза. Он не улыбнулся.
— Шариками.
Фильтры предлагались различных форм и размеров. Можно было просто приложить их к глазам, можно носить как очки. Дорогие дизайнерские разработки и дешевые экземпляры с проставленной на них датой затмения. Можно было купить также книгу о затмении с вложенным в нее футляром для фильтров.
Было одиннадцать утра. В суде продолжалась скучная процедура выбора присяжных. Мысль о том, что нужно возвращаться в суд, заставила мышцы живота сжаться. Вчера, хотя и чуть живой от усталости, Ломакс успел ощутить, как давит на него это здание с его историей и повседневной практикой.
Он проезжал мимо Традесканта. Ломакс свернул к универ-ситетскому городку и припарковался на самой тенистой стоянке. Он хотел оставить пса в машине, но Депьюти выпрыгнул и последовал за ним - нос прижат к земле, хвост волочится по земле. Ломакс застегнул поводок, хотя вряд ли это было необходимо для ставшего таким покорным пса.
Осенний семестр уже начался. Городок приготовился к началу учебного года. В витринах книжных магазинов появились названия новых книг. Преподаватели энергично вышагивали со стопками работ. Студенты все прибывали.
— Профессор Хопкрофт на месте, - сказала женщина-ад-министратор после короткого телефонного разговора. - Boт только правила запрещают входить в здание с собаками.
— Но… - Ломакс хотел объяснить, что пес болен.
— Если, конечно, вам не требуется собака-поводырь. Это тот самый случай?
— Конечно, тот, - согласился Ломакс.
— Хорошо, можете пройти с ним. Третья дверь направо. - Администратор улыбнулась Депьюти, получив в ответ печальный взгляд. - Профессор любит собак, - заметила она.
Хопкрофт обрадовался приходу Ломакса. Еще большее удо-вольствие ему доставило то, что Ломакс привел с собой Депьюти. Когда Хопкрофт услышал, что пес заболел, он позвонил секретарше:
— У нас здесь больной пес. День жаркий. Что бы вы предписали?
В трубке что-то сказали. Хопкрофт внимательно слушал.
