— Ага, - наконец сказал он, подняв бровь. - Моя секретарша считает, что собаки любят кофе. По крайней мере ее собака.
Ломакс удивился.
— Иногда он может выпить чаю. Обычно - воду. А сейчас почти вообще ничего не ест и не пьет.
— Иногда он пьет чай, - доложил Хопкрофт в трубку, жестом показывая Ломаксу, чтобы тот сбрасывал с кресла книжки и присаживался. - Да-да, спасибо. - Профессор положил трубку. - Попробуем без молока и сахара, - сказал он.
Депьюти, с интересом поглядывавший на Хопкрофта, решил, что тот ему нравится. Он обогнул стол и положил морду на большое колено профессора.
— Бог мой! - радостно проревел Хопкрофт. - Многообещающее поведение. Граничит с заигрыванием. Вряд ли этот пес так уж болен. Вы не возражаете, если я осмотрю его?
— Прошу вас, - ответил Ломакс, - но утром ветеринар уже осматривал его и не нашел ничего страшного.
— Угу.
Хопкрофт встал на колени и всмотрелся в морду Депьюти. Он оттянул сначала правое веко пса, затем - левое. После чего, к изумлению Ломакса, Депьюти позволил профессору отвернуть свою нижнюю губу и рассмотреть зубы.
— Угу, - пробормотал Хопкрофт, коснувшись носа собаки и проведя рукой по шерсти. - У него есть синяки или ссадины, доктор Ломакс?
— Нет.
Хопкрофт уселся в кресло. Депьюти снова положил морду на колено профессора.
— Опишите поточнее симптомы болезни.
— Вялость. Апатия. Потеря аппетита.
— И когда все это началось?
— Летом, в Аризоне. Но после возвращения он чувствовал себя хорошо, и я решил, что дело в жаре. В последние недели он снова стал вялым, а вчера даже отказался от еды. Ночью лежит точно мертвый. Может быть, дело и вправду в жаре?
— Вряд ли, доктор Ломакс, серьезно заявил Хопкрофт. - Жара тут ни при чем. Расскажите, как обстоят ваши дела в обсерватории. Наверное, вы пришли именно поэтому.
— Не совсем. Хотя я благодарен за то, что вы вернули мне работу.
Хопкрофт протестующе поднял руки. Депьюти, не мигая, смотрел на профессора.
— Не стоит благодарности. Вас неправомерно отстранили от должности. Дело не стоит выеденного яйца. Я бы не стал доверять этому человечку с бабочкой ни на грош. Держитесь от него подальше, доктор Ломакс.
— Постараюсь. Согласитесь, это непросто, если он ваш начальник.
— Видимо, все это очень тревожило вас последнее время.
— Это и еще расследование…
— Ага, вот оно что. Расследование убийства. Помнится, прошлый раз вы выглядели весьма возбужденным. И как там обстоят дела?
— Дело рассматривается в суде.
— А почему вы не там?
— Еще пару дней они будут выбирать присяжных. Да и Депьюти заболел.
— Ага. Просто как дважды два. Говорят, Хопкрофт в этом особенно силен. Значит, вчера утром вы оставили собаке еду и отправились в суд. А когда вернулись домой, то обнаружили, что пес выглядит несчастным, а еда осталась нетронутой. Посреди ночи стало еще хуже. Позвольте задать вопрос, доктор Ломакс? Какого черта вы поднимались среди ночи?
— Ну… было жарко.
— Вряд ли, доктор Ломакс, - повторил Хопкрофт. - Жара тут совершенно ни при чем.
Ломакс уставился в пол.
— Вы переживаете? - предположил Хопкрофт.
Он поочередно любовно тискал уши собаки. - Да.
— Почему вы участвуете в расследовании? Я понимаю, у вас выдалось свободное лето. Но почему вы решили провести его именно таким образом?
— Я влюблен в обвиняемую.
— Обвиняемую. Значит, обвиняют женщину?
— Да.
— Что ж, влюбленность - достаточно сильное переживание. Когда вы влюбились?
— В конце весны - начале лета.
— Ага. Она ездила с вами в Аризону?
— Нет. Поездка в Аризону не была просто отпуском. Вы сказали мне тогда, что инцест между отцом и дочерью может быть спровоцирован дочерью, и я решил отправиться в Аризону, чтобы получше разузнать о жертве убийства. В детстве она жила в Аризоне.
— Вы обнаружили что-то неприятное?
Ломакс задумался.
— Да, весьма печальные обстоятельства.
— Понятно. А эта женщина, в которую вы влюблены, она осталась в Калифорнии?
— Да.
— Понятно.
Вошла секретарша с подносом. На нем стояли две кофейные чашки, миска с чаем и тарелка с пирожными.
— Простите, что так долго, - сказала секретарша. - Я должна была остудить для него чай.
Она опустила миску рядом с Депьюти. Пес посмотрел на сек-ретаршу, однако так и не убрал морду с колен профессора.
— Ага, кажется, он заинтересовался. Скоро он заметит и чай, и пирожные, - сказал профессор, проводя пальцем по морде собаки.
Для тарелки с пирожными не нашлось места. Кабинет Хопкрофта не казался таким уж неопрятным, но везде валялись книги и бумаги. Полки, письменный стол, пол - все было завалено книгами. Кое-где виднелись оторванные листья, поломанные ветки и смятые цветы.
Секретарша осторожно сняла с кресла ветки и поставила тарелку на какие-то папки. Передала ветки профессору, а он с нежностью засунул их за стол.
— Если захотите молока, позовите меня, - сказала секретарша на прощание, пристально посмотрев на Депьюти.
— Так, становится все интереснее, - продолжил Хопкрофт. - А что именно беспокоит вас сегодня, доктор Ломакс?
— Я думаю об отношениях отца и дочери.
— Что ж, действительно непростая тема.
Ломакс закашлялся.
— Как вы считаете… Это всего лишь предположение, не более того.
— Конечно-конечно.
Хопкрофт захрустел пирожным. Депьюти бродил где-то по кабинету.
— Предположим, что отец и дочь являются любовниками… а отец женат, но не на матери. Что, если мачеха узнает об этом? На что она может пойти? - размышлял Ломакс.
— Она застрелит обоих, - сказал Хопкрофт.
Ломакс подпрыгнул на месте, словно Хопкрофт под столом пнул его ногой.
— О Боже, доктор Ломакс, кажется, я пошутил не слишком удачно.
Ломакс с сомнением посмотрел на профессора.
— Нет, я виноват, - продолжал тот. - Если Хопкрофт решил, что своими бездарными шутками сможет помочь вам, то ему лучше оставить это. Простите его. Однако, как и все прочие, он тоже читает газеты и уже догадался, о каком деле вы толкуете.
