Берлинзу, он благодарил, извинялся и открывал перед ней дверь.
Ученые разбредались кто куда. Они были разочарованы. Мужчины вновь принялись читать и тасовать колоду игральных карт. Сам не зная почему, Ломакс почувствовал облегчение.
Раздался громкий возглас:
— До чего вы все отвратительны! Да-да, все вместе и каждый в отдельности - пускаете слюни при виде каждой проходящей мимо женщины, словно большие безобразные псы!
Это был Йорген, шведский астроном. Со времени своего появления на горе он почти не открывал рта. Ломакс поначалу думал даже, что бедняга обладает неким дефектом речи или стесняется плохого английского. Однако на прошлой неделе Йорген услышал, как двое ученых что-то обсуждают, и присоединился к дискуссии не просто с энтузиазмом, но с настоящим жаром. Вскоре зрители обнаружили, что невольно стали участниками горячего спора - представители по крайней мере шести национальностей вопили друг на друга на ломаном английском. После этого швед снова погрузился в молчание. Ломакс понял, что за внешней сдержанностью скрывается взрывной темперамент.
Слова Йоргена заставили Добермена выглянуть из угла. Прочие принялись усиленно изучать карты и книжные страницы. Некоторые потащились вон из комнаты. Ломакс заметил, что лица ученых покраснели, и подозревал, что и сам не избежал подобной участи.
— Обнаружились такие волнующие, такие удивительные данные! Чрезвычайно интересные! Вот что меня удивляет в нашем сообществе ученых - никто не пытается проанализировать их, обсудить, попытаться объяснить - нет, все пялятся на женщин! Только вообразите себе!
— Ничего удивительного - это же новая помощница Берлинза, - примирительно произнес Макмэхон.
Он всегда все знал. Полная информированность Макмэхона о происходящем вокруг иногда заставляла Ломакса подозревать, что обсерватория кишит подслушивающими устройствами.
Однако шведа непросто было сбить с толку.
— Значит, новая помощница для вас интереснее поразительных результатов, полученных прошлой ночью? Так-так, понимаю. Помощница интереснее. Я проснулся. Позавтракал. Спустился в гостиную и обнаружил, что там играют в карты и рассматривают женщин. Я как думал? Случилось нечто особенное, и теперь мы должны обсудить это. Должна состояться оживленная дискуссия. Много доводов, много предположений. Спор высочайшего качества. И что же я вижу?
Йорген показал рукой на играющих в карты, пишущих письма коллег, смятые подушки и моргающего Добермена.
— Боже мой, да для того, чтобы развернуть вдохновляющую дискуссию, проще позвонить моему шестнадцатилетнему сыну. Невероятно - здесь собрались мужчины, у которых все мысли только о том, что ниже пояса!
Тут Ломакс заметил Ким. Он не знал, как долго она находится здесь. Ломакс гадал, наблюдала ли Ким реакцию мужчин, в том числе и его собственную, на появление новой помощницы. Хотелось верить, что нет.
— Ну и одна леди, конечно, - напряженно добавил швед.
Ким улыбнулась и присела рядом с Ломаксом. Улыбка ее была такой широкой, что некоторые мужчины улыбнулись в ответ. Ким им нравилась. За глаза мужчины говорили, что Ким могла бы быть хорошенькой, если бы сама захотела.
— Что ж, Йорген, давайте начнем дискуссию, - выступил из угла Добермен. - Я только что проанализировал данные и пришел к выводу, что виновата ошибка аппаратуры. Вот и объяснение ваших поразительных результатов.
Ломакс и Евгений обменялись взглядами. Последние восемь часов они твердили, что во всем виноват сбой в работе оборудования. Даже сейчас команда ученых и техников пыталась разобраться с компьютерами и главным телескопом, чтобы точно определить причину сбоя.
— Но они ничего не обнаружили! Никакой ошибки! Кто знает, может быть, эти изумляющие результаты не так уж нелепы!
Ломаксу нравилась горячность шведа - даже выбор слов выдавал возбуждение ученого: изумляющие, нелепы. Ломакс считал, что увлеченность никогда не мешает работе. Он и сам прошлой ночью сначала испытал сильнейшее возбуждение, а затем разочарование, когда ученым показалось, что вновь полученные данные указывают на красное смещение в ближайшей галактике. Только швед не хотел верить в ошибку оборудования. Целое утро он вышагивал взад и вперед по асфальту, пытаясь выяснить, каких успехов добились исследователи. Каждый раз Йорген возвращался в гостиную в приподнятом настроении.
— Какой смысл накручивать себя, пока мы не знаем результатов? - спросил Евгений.
Йоргена это не успокоило.
— Хотите пари? - обратился Добермен к шведу, вставая и сбрасывая распечатки на пол.
— Нет, - величественно промолвил Йорген.
Добермен едва ли достигал ему до плеча.
— И все-таки. Я покупаю выпивку, если результаты окажутся точными. А вы - если все это ошибка оборудования. В любом случае напьемся до чертиков.
Швед уставился на него, выпучив глаза. Ломакс решил, что сейчас Йорген снова завопит, но Добермен спокойно продолжил:
— Спустимся в город и возьмем чего-нибудь пенящегося и заводного. Может, кого-нибудь подцепим. Похоже, именно это вам сейчас и нужно.
Кое-кто выразил желание присоединиться к экспедиции. К удивлению Ломакса, швед смягчился.
— В выходные, - согласился он.
— И кто знает, - с хитрым видом заметил Евгений, - вдруг к нам захочет присоединиться новая помощница.
Ломакс в этом сомневался.
Ученые начали расходиться. Ким и Ломакс посмотрели друг на друга. Под испытующим взглядом девушки Ломакс почувствовал, что вновь краснеет. Ким придвинула кресло и тихонько прошептала:
— Ну, Ломакс… Да-а-а. Она заставила твою бороду закурчавиться.
— Э-э… кто?
Однако провести Ким ему не удалось. Девушка откинулась назад - шея коснулась спинки кресла.
— Ее зовут Джулия Фокс. Она будет работать в качестве по-мощницы Берлинза и, кроме того, помогать в проекте 'Ядро Девять'.
— А-а, - протянул Ломакс.
Он как раз работал в 'Ядре Девять'.
— А также в комитете по затмению.
— Где?
— В комитете по полному затмению. Вот так-то.
— А что, солнцу необходим какой-то комитет?
Ким пожала плечами.
— Пойдешь с нами в субботу? - Она одной из первых записалась на вечеринку.
— Вряд ли.
— Боишься, что Йорген окажется прав и красное смещение действительно заслуживает внимания?
Ким хорошо знала Ломакса. Они работали вместе на двух проектах.
— Он знаменитый ученый. Думаю, мы должны относиться к нему серьезно, - сказал Ломакс.
— Да брось! Разве ты не заметил, как он вращает глазами, когда разговаривает? Этот парень почти сумасшедший. Сколько он здесь - две недели? После двух недель все начинают ломаться.
— Кто знает? Может, он скучает по семье.
— Это ты скучаешь по семье. Откуда ты знаешь, скучает ли он?
Ким была права. Дети Ломакса проводили каникулы с матерью и Робертом. Ломакс не видел их уже целый месяц. Иногда, думая о том, что Роберт и Кэндис живут в дорогих европейских гостиницах, Ломакс чувствовал себя брошенным. Официанты и стюардессы, очевидно, считают, что Хелен и Джоэл - дети Роберта.
Он оглянулся на коллег. Добермен снова зарылся в распечатки. Англичанин уже не читал 'Астрофизическое обозрение', но закрывал журнал рукой, не желая никому отдавать свою добычу. Макмэхон
