— Нет, миссис Фокс. Я тоже не меняюсь.
Определенно, временами их разговор утрачивал логику и последовательность. Действительно ли Вики так смущена его появлением? Иногда она казалась по-детски проницательной.
Ломаксу было жарко, он устал. Он смотрел на пловца и завидовал тому, что тот плещется в прохладной воде. Старик тем временем достиг противоположной стороны бассейна и медленно поплыл назад. Слабые волны от его гребков ловили солнечные лучи и отражали их с болезненной яркостью. Ломакс закрыл глаза. Миссис Фокс продолжала говорить, но голос ее слабел.
— Да, люди меняются. В детстве Льюис изменил имя. Вся его семья изменила. Они стали Фоксами. Им хотелось, чтобы имя звучало по-американски. А ведь его мать даже не говорила по-английски.
Мать Льюиса любила готовить. Кто бы ни пришел в дом, он обязательно должен был что-нибудь съесть.
— Не имело значения, сколько времени - десять утра или пять вечера, - она выносила вам полную тарелку еды и что-то при этом говорила на своем языке, все эти ш-ш-ш да ш-ш-ш, она все время что-то шипела, и ничего нельзя было понять. Из этого проклятого дома, - миссис Фокс дернулась от смеха, - нельзя было уйти, не наевшись.
Пока строился их дом в Аризоне, Льюис с новой женой жил вместе с матерью на Среднем Западе. Мать Льюиса превратила Вики из хорошенькой стройной девушки в подобие себя самой.
— Я была настоящим мясным шариком. Толстухой. Льюис чувствовал ко мне отвращение. Она учила меня готовить свою еду, но Льюис не хотел ее есть. Ему нужна была американская жена, которая готовила бы американскую еду и была бы по-американски стройна. Ему не нравилась ее пища. Он родился в Америке, он был американцем. Но когда она умерла, он плакал. А знаете, отчего она умерла? От жира!
Вики поднялась с кресла и направилась к дому. Она предложила Ломаксу выпить, и он попросил чего- нибудь холодного, однако миссис Фокс тут же забыла о своем предложении. Во время разговора она периодически удалялась сквозь раздвижные двери то под предлогом того, что звонит телефон, то просто так, на середине фразы. Возвращалась Вики всегда с мокрыми губами. Так же вел себя Депьюти в жаркий день.
Когда она вернулась в очередной раз, Ломакс попытался задать вопрос о Гейл.
— Мы были счастливой семьей, - произнесла миссис Фокс.
Она словно делала заявление. Ломакс вспомнил, что уже слышал эти слова, произнесенные таким же тоном. Так говорила Джулия, в первый раз показывая ему свадебную фотографию.
Вики снова забыла, кто он такой.
— Я из 'Сэш Смит'.
Эта информация не заинтересовала ее.
— Из записей телефонных звонков видно, что Гейл звонила вам из своей квартиры рано утром в день убийства, - сказал Ломакс.
Из всего, что он обнаружил в трех ящиках с полицейскими бумагами, это показалось ему самым интересным. Вероятно, когда Льюис и Гейл приехали в квартиру, убийцы там еще не было. Видимо, Гейл хватило времени, чтобы сделать самую естественную на свете вещь - позвонить матери после долгой поездки.
Миссис Фокс пожала плечами:
— Не помню.
— Звонок продолжался четыре с половиной минуты.
— Ну, иногда мне кажется, что она звонила мне, а иногда - что мне все это приснилось. А временами я и вовсе ничего не помню.
Ломакс попытался надавить на Вики, но ответы ее становились все более несвязными и косноязычными, а отлучки - все более частыми.
— Мне пора, - заявил Ломакс, вставая.
Он хотел бы пожалеть эту грустную больную женщину, чья дочь была убита, однако чувствовал только усталость.
— Хорошо, - сказала миссис Фокс.
— Может быть, как-нибудь с утра я загляну к вам еще? Это удобно?
Вики стрельнула глазами.
— Вряд ли. Иногда по утрам я даже не встаю с постели.
Ломакс обещал, что позвонит. Старик в бассейне завершил плавательные упражнения. Теперь он сидел на краю, опустив ноги в воду. На шее висело полотенце. Ребра и тени между ними были хорошо видны издали.
— Старая полосатая зебра! - воскликнула миссис Фокс. - Слишком стар для меня, да к тому же еще и зебра!
Когда она открывала Ломаксу дверь, руки ее тряслись. Физически Вики была очень слаба. Он не мог представить себе, что она способна приехать на квартиру Гейл, наставить ружье на своих жертв и трижды выстрелить. Невозможно поверить, что мозг Вики оставался достаточно ясным для того, чтобы спланировать и осуществить убийство.
— У вас есть машина? - спросил Ломакс.
Она посмотрела на него снизу вверх:
— Нет.
Уже уходя, Ломакс поинтересовался: знает ли она, что Джулию арестовали?
— Знаю, - ответила Вики.
На лице ее ничего не отражалось.
По пути домой Ломакс заехал в университет. Магазины на маленькой торговой улице кампуса уже закрывались. Он купил несколько ручек и блокнотов. Символ университета - горный лев - сидел, свернувшись, на обложках. Этот символ иногда становился предметом обсуждения на собраниях комитетов колледжей. Некоторым членам комитетов казалось, что лев должен рычать или бежать вместо того, чтобы просто сидеть и добродушно скалиться.
Ломакс пролистал чистые страницы и ощутил желание заполнить их тем, что успел узнать сегодня после заката. Он всегда так работал. В его логове было полно блокнотов. Однако сегодня Ломакс не знал, что записывать. Он решил зайти на французское отделение. Возможно, кто-нибудь сможет пролить свет на личность Гейл.
Городок почти опустел. Одинокие студенты шагали с книгами в руках. Они двигались медленнее, чем с утра. Группа студентов занималась фотосъемкой странных пятнистых теней, которые отбрасывали знаменитые растения городка. Студенты сгибались так, чтобы их собственные тени не попали в объектив. Ломакс обнаружил, что следует по пути, проложенному Хопкрофтом. Недавно оторванные листья и ветки с редкими вкраплениями растоптанных цветов говорили о том, что совсем недавно Хопкрофт прошел этой дорогой, но, к разочарованию Ломакса, профессора он не встретил.
Французское отделение закрывалось. Извиняющаяся секретарша складывала ручки в ящики стола. Она не помнила Гейл. Когда она и ее коллеги прочли об убийстве, они пытались вспомнить Гейл, однако двое преподавателей, которые учили ее, к тому времени уехали из Калифорнии. Один из них преподавал в Канаде. Прочие были французами и уже вернулись во Францию.
— А больше никто ее не помнит?
— Я точно не уверена, - ответила секретарша.
Она не смотрела на Ломакса. Он чувствовал запах ее лака для волос. Ломакс решил, что секретарша, вероятно, боится опоздать на свидание.
— Простите, - произнесла она, виновато улыбнувшись. - Все уже ушли. Я могу поспрашивать, и затем вы перезвоните мне, но сейчас все уже ушли.
Ломакс кивнул. Вечер был превосходным. Преподаватели могли читать студенческие работы где-нибудь на веранде, или прогуливаться с собакой в предгорьях, или что-нибудь мастерить дома - в воздухе уже чувствовалось лето.
Через опустевший студенческий городок Ломакс зашагал к своей машине. Воздух истончился, вечерние тени сгустились. Двое охранников припарковались и курили, высунув руки в открытые окна машины. Сигаретный дым поднимался в тихом воздухе строго вертикально. Ломакс слышал обрывки их тихого
