поженимся, а потом ты вернешься к прежней жизни.
К какой жизни? Крис отлично понимал, что без Марджори и Майкла ему теперь никакая жизнь не в жизнь.
Но как сказать это сейчас, когда Марджори практически гонит его прочь? И как, черт возьми, сложить вещи и уйти, не женившись на ней, если она наконец согласилась?
Что ж, сказал себе Крис, пусть это будет брак, основанный на долге, но это все равно будет брак. Так сказать, стартовая точка. Фундамент, на котором можно надеяться выстроить что-нибудь прочное. И возможно — возможно! — им удастся вместе обрести любовь, которую они потеряли. А кроме того, он и впрямь сможет время от времени уезжать, и даже брать Марджори с собой. В конце концов, не заповедано ли жене следовать за мужем своим? А если она откажется — что ж, все равно ему будет куда возвращаться.
— Отлично, — произнес он. — Пусть будет так.
Ну и ошеломили же они родных и близких! Первым делом поутру Крис отменил заказ на билеты.
— Полетим другим рейсом, — сказал он Ларри, который как раз наливал молоко младшенькой. — Завтра. Сегодня мы женимся.
Молоко, перелившись через край чашки, полилось на пол.
— Пожалуйста, без всяких ахов и охов, — свирепо предупредил брата Крис. — Я же знаю, что вы все только об этом и мечтали.
— Ну да, — пробормотал Ларри и нашел-таки в себе силы прибавить: — Если ты и впрямь хочешь именно этого.
— Представь себе, хочу! Как думаешь, не может ли отец пустить в ход свои связи? Добыть нам лицензию и священника?
— Да он с удовольствием сделает это, — ответил Ларри и осторожно поинтересовался: — А Марджори в курсе?
— Ну разумеется. Черт возьми, это вообще ее идея!
Ларри в изумлении приподнял бровь.
— И что, она так же счастлива, как и ты?
— Подозреваю, что нет, — признался Крис и направился к телефону — звонить отцу.
Как он и предполагал, Джералд пришел в восторг. Через полчаса он перезвонил сыну и сообщил, что все улажено.
— Кроме платья, — озабоченно прибавил он. — Но Дайана обещала помочь что-нибудь подобрать. Будьте на месте к трем. — Как и Ларри совсем недавно, он чуть помолчал и полюбопытствовал: — А сама-то Марджори как? Довольна?
— Ну почему, почему все уверены, что я тащу ее под венец на аркане? — простонал Крис.
— Да так, я просто спросил. Кроме того, — не без иронии заметил Джералд, — исходя из собственного опыта, могу предположить, что если она не захочет идти за тебя, то просто не явится на церемонию.
Когда Марджори рассказала великую новость сыну, тот сначала от избытка чувств потерял дар речи и просто повис у нее на шее, а потом принялся с воплями прыгать по комнате.
— Я знал! Знал! Ой, как здорово! Вы все равно любите друг друга! Ой, то-то Янни ахнет!
Марджори было приятно, что сын так обрадовался. Сама она, честно говоря, тряслась от страха.
Перед Крисом она старалась рассуждать логично и здраво. Приводила разумные доводы в пользу такого шага: Майкл обретает полноценную семью, а Крис получает возможность продолжить работать. Все — чистая правда.
Но она не сказала ему самой правдивой, глубинной правды: что хочет выйти за него замуж потому, что любит его и хочет провести с ним остаток жизни. Марджори уже устала бороться с непрошеным чувством. Но и признаться Крису тоже не могла. Не хватало только, чтобы он начал жалеть ее!
Раньше Марджори твердила себе, что выйдет замуж только по взаимной любви. Но теперь поняла, что просила у судьбы невозможного.
Если ей не суждено быть счастливой, пусть хотя бы Майкл обретет счастье. Да и для Криса такой вариант тоже лучше всего.
Кроме того, в глубине души Марджори упрямо цеплялась за жизнь робкая надежда. Может быть, не сейчас, потом…
Но сначала надо выйти за него замуж. А уж только после этого мечтать о том, чтобы Крис полюбил ее.
— Вы поженились? — недоверчиво переспросила Деспина.
— Окрутились? — хмыкнул Фрэнк.
— А я вам всегда говорила: давно пора, — вмешалась мать Янни, Люсия. — Разве я не твердила, что вы просто созданы друг для друга? Правда, Андрес?
Ее супруг степенно оглядел собравшихся у домика приятелей Марджори, пришедших встретить новобрачных.
— Твоя правда, Люсия, твоя правда.
— Ну а теперь, когда все высказались, — вмешался в разговор Крис, — может быть, кто-нибудь из мужчин поможет мне уложить чемоданы в машину? А потом, когда мы обоснуемся на новом месте, Марджори с Майклом раздадут всем подарки. Они их накупили на весь остров.
Эта фраза, вполне невинная на первый взгляд, таила в себе глубокий расчет: сразу продемонстрировать всем и каждому, что теперь Марджори с Майклом будут жить у него. А то мало ли какие мысли могут возникнуть на этот счет, например, у Фрэнка или самой Марджори.
— А Нико можно взять? — спросил Майкл, прижав к груди своего любимца.
Крис кивнул.
— Конечно, почему бы и нет?
Всю дорогу Майкл ерзал на сиденье, строя самые упоительные планы: к кому пойдет завтра, кому первому расскажет о своих лондонских приключениях и, главное, о том, что теперь и у него есть настоящая семья.
Крис слушал болтовню сына вполуха, что-то мыча, когда от него явно ждали ответа. Но мысли его были заняты другим.
Как странно ведет себя Марджори! На вчерашней церемонии бракосочетания и после она честно выполняла все, что от нее ждали: улыбалась, идя под руку с женихом к алтарю, сказала заветное «да», с милой улыбкой принимала поздравления родственников Криса. Но все это время ему мерещилось в ней что- то неживое, застывшее. В глазах затаилось болезненное, загнанное выражение, движения напоминали движения марионетки.
Сидя сейчас за рулем машины, Крис осознал: отцом быть куда легче, чем мужем. Тем более таким мужем, каким хотел быть он, — хорошим. И настоящим.
Когда Крис понес чемоданы вверх по лестнице, Марджори открыла рот, чтобы что-то спросить, но он предупредил ее вопрос, заявив:
— Спальня у нас будет общая.
Выражение лица молодой женщины чуть заметно переменилось. Однако что творится у нее в душе, этого Крис не мог бы сказать даже под угрозой смертной казни.
Вот вам и романтика!
На самом деле Марджори была не так уж и удивлена. Не она ли предупреждала себя, что в браке, заключенном из чувства долга, ни о какой любви и речи идти не может.
И все-таки надеялась. Вот дура-то!
Но даже если забыть о любви, Крис за последние сутки изменился. Стал грубым, дерганым, резким. Он хотел ее — что ясно, то ясно. Но сердца своего отдавать не собирался.
Марджори жалела, что не может отказаться спать с ним. Заманчивая мысль — если бы не два больших «но». Первое: что подумает Майкл? Он же знает, что папа и мама спят вместе. И второе:
