сжаться. Сандра подумала, что он может принять ее за ветреную девицу, которая завлекает мужчин, чтобы увидеть их реакцию. Стоит сказать ему правду, и он поймет. А ей так хотелось этого. Но тогда он будет ее жалеть. А это невозможно.
– Тут недалеко, под холмом. – Сандра надела рюкзак окоченевшими пальцами и стала возиться с пряжкой на поясе. Мур застегнул ее, пока Сандра беспомощно наблюдала за ним.
– Эй, – сказал он, поднимая ее за подбородок и заставляя посмотреть ему прямо в глаза. – Если ты беспокоишься о том, что произошло, не надо. Для меня это значило не больше, чем для тебя. Наконец я все понял. Ты действительно импульсивна. Ты что-то делаешь, а потом хочешь забыть об этом. Правда?
Сандра попыталась возразить, но комок в горле помешал ей. Да и что она могла сказать? Он сам это сделал за нее, решив, что она порывистая, эмоциональная дурочка, которая кидается к мужчине и отступает, когда тот подходит слишком близко. Вот и все.
Нет, не все, думала она, медленно шагая вниз по тропе. И все же это лучше, чем жалость.
Когда они наконец добрались до поляны, Сандра выдохлась, а ее ноги стали как резиновые. Куда девалась прежняя выносливость? Поход с Муром оказался трудным. Он лишал ее сил. За один день она взлетела на небывалую высоту и низверглась в бездонную пропасть... Сандра прижалась к дереву, чувствуя прохладу и влажность воздуха. Отдохнув несколько минут, они с Муром поставили палатки, и он ушел.
Кибо появился, хрипло кашляя, с пустыми руками. Он покачал головой и извинился.
– Все на празднике Мох Пуджья, а магазин закрыт. Но когда я сказал про доктора и леди, хозяин пригласил вас к себе в гости.
Сандра закрыла глаза. Единственное, чего ей хотелось, – съесть цыпленка, приготовленного Кибо, и свернуться калачиком в своем спальнике. И никого не видеть. Особенно Ричарда. Она была уверена, что он чувствовал то же самое.
Когда она уже открыла рот, чтобы отказаться, послышались шаги Мура.
– Праздник? – спросил он, переводя взгляд с Кибо на Сандру. – Я бы хотел посмотреть, что это такое. Обычно непальцы не приглашают чужих. Я польщен. А ты? – На лице Сандры он прочел лишь усталость и упрямую решительность.
– Я тоже польщена, но слишком утомлена.
И с тоской посмотрела на свою палатку.
– Не выдумывай. Для тебя это – обычный рабочий день. Именно ты и должна была бы настаивать на участии в местном празднике.
Мур старался не обращать внимания на судороги в ногах после долгого перехода, впрочем, как и на неровный характер Сандры.
– У тебя сейчас не десять человек, а только один... А у меня одна ты, – пробормотал он. Лучше пойти куда угодно, хоть в деревню, чем остаться наедине с ней, есть рис и не замечать этой напряженности.
– Прекрасно. Но должна тебя огорчить – ты уже пропустил День поклонения вороне, собаке и святой корове. И учти, здесь из трехсот шестидесяти пяти дней каждый третий – праздник.
– А что такое Мох Пуджья?
– День поклонения самому себе. Подходит?
– Кому – тебе или мне?
– Мне, конечно. Ты доктор – и так стараешься для других.
– А я как-то не замечал, чтобы ты поклонялась самой себе.
– Ну что ж. Я и не должна этого показывать. – Голос Сандры прозвучал резко.
Кибо зажег фонарь и снова закашлялся.
Ричард нахмурился и пообещал ему приготовить лекарственный сироп. Сандра вошла в свою палатку, куда Кибо уже отнес кастрюлю с горячей водой.
Сандра зажгла фонарь, сняла свитер, майку, брюки и прошла в угол. Нижнее белье вскоре полетело туда же, и она стояла нагая, вздрагивая всякий раз, когда мокрая губка прикасалась к телу.
На стенке палатки была видна ее тень: длинные ноги, плоский живот, маленькие холмики грудей, и сердце Ричарда бешено забилось.
Он попытался убедить себя, что это обычная реакция мужчины на обнаженную женщину. Но если Сандра – обычная женщина, то он не кто иной, как Эдмунд Хиллари, впервые штурмующий Эверест. Лучше бы пойти в свою палатку, тоже раздеться и помыться, но Мур стоял как приклеенный.
Движения Сандры были так грациозны, что он просто не мог отвести от нее глаз. Как бы ему хотелось откинуть полог палатки, взять губку и отбросить ее. Он бы сам намылил эти изящные плечи, потом чуть ниже, еще ниже...
Он собрался с силами и отправился к себе, когда Сандра уже вытиралась. Яростно надраивая кожу, Мур спрашивал себя, кого же он жаждет. Проводник – это кто? Немного гейша, немного суперженщина. Он же хотел только Сандру. А не слишком ли он замахивается, он что, не видит, как на ее лице ясно написано: не подходи!
Но когда они встретились перед тем, как идти в деревню, у нее было другое лицо. Может, это виноват обманчивый свет луны? Он не знал.
– Ты так здорово пахнешь, – сказала Сандра, втягивая воздух.
Он обнял ее.
– А ты похожа на богиню Лакшми, светящуюся в темноте.
Девушка засмеялась, и они, взявшись за руки, пошли за Кибо через поляну к лесу...
– Лакшми сама по себе не светится. Ее путь освещают огнями.
Мур крепко сжал ее руку и потер ладонь большим пальцем.
– Кибо освещает твой путь фонарем. Тебе мало?
– Для меня – вполне. Но не для Лакшми. Для нее убирают дома, украшают их гирляндами цветов, если хотят, чтобы предстоящий год был щедрым.
– Прекрасно. А ты чем одаришь меня, если я украшу цветами свою палатку? – спросил он, привлекая ее к себе.
Потом они молча шли по тропе, следуя за фонариком. Слышала ли она, что он сказал?
– Я не могу обещать тебе...
– А я и не прошу обещаний...
– О, Ричард. – Эта мольба вырвалась из глубины сердца.
– Забудь мои слова. Извини. Видимо, есть что-то, чего я не понимаю, чего не знаю о тебе.
– Да, – призналась Сандра, глядя на деревенские огни, показавшиеся сквозь деревья.
Кибо привел их в дом семьи Такури. Все его обитатели выстроились у дверей по возрасту – примерно от восьмидесяти лет до самых малышей.
– Намасте! – кричали они.
Мур и Сандра сложили ладони и поклонились.
– Намасте, – ответили они.
Их окружила толпа смеющихся детей и взрослых, которые повели почетных гостей в дом. Мебель была свдинута к стенам, и все расселись на полу, где рисовыми зернами был очерчен святой семейный круг, яркими порошками – мандала – обозначены круги для каждого члена семьи и один – для бога смерти Яма.
Мур взглянул на Сандру.
– Рядом с этим кругом я и сяду, – вызвался он.
Она покачала головой.
– Я не боюсь смерти. Нет смерти без жизни.
Эти слова испугали его. Не они ли ключ к неразгаданной тайне Сандры Дэвис? Ричард пристально смотрел на девушку, пытаясь разглядеть то, что скрыто за спокойствием серых, как дым, глаз.
Когда она наконец доверится ему? Маленькая девочка подошла к Сандре, крепко вцепившись в поднос с фруктами и орехами. Наступив на подол шелкового сари, она споткнулась, и на Сандру посыпался дождь изюма, семечек, миндаля и сушеного инжира. Большие глаза девочки наполнились слезами. Сандра обняла малышку и прижимала к себе, пока та не перестала плакать и не устроилась на ее коленях, набив полный рот изюмом.
Сандра гладила черные прямые волосы девочки, перевязала ее красный бантик. И неизвестная прежде
