Внезапно он услышал звук, который не был ни шорохом крысы, ни скрипом гнилых досок под ветром.
Это были шаги человека.
Рэнди замер. Ярость, боль, ужас, жажда мести — все чувства, так долго терзавшие его, бросавшие то в жар, то в холод, сейчас слились воедино. Он еще крепче сжал в руке револьвер. Отец не знал, что Рэнди взял его «смит-и-вессон», с которым он не расставался много лет.
Рэнди почувствовал, что кто-то прикоснулся к его спине, и глаза его непроизвольно расширились в темноте.
— Нет! — крикнул он. — Не выйдет, сволочь! — Рэнди молниеносно обернулся и нажал на спусковой крючок, дернувшись от отдачи.
Все произошло слишком быстро. Яркая вспышка в темноте, запах пороха.
Рэнди открыл глаза.
Открыл глаза и издал душераздирающий стон, вместивший одно-единственное слово, которое вырвалось из глубины его существа — оттуда, где боль была безгранична:
— Нееет!
Рэнди упал на колени и уронил на пол револьвер. Он корчился от боли, не в силах сдержаться:
— Нееет!
Перед ним лежала его мать: на лбу — темное отверстие, глаза устремлены куда-то ввысь.
— Рэнди, на этом ты должен остановиться... — услышал он ее шепот. Было ли это сказано сейчас или до того, как он выстрелил? Да и вообще было ли сказано?..
Склонившись над телом матери, Рэнди надолго замер. Потом боль, приглушенная шоком, ушла вглубь и уступила место безумной ярости. Он встал и поднял с пола револьвер.
— Я слишком много потерял — берегись, подонок!
Его глаза уже привыкли к темноте. Он стал ходить по проходам, ища Джо.
Вдруг до него донесся негромкий звук — хихиканье. Рэнди бросился в этом направлении и услышал топот: кто-то стремительно убегал от него. Рэнди сильнее сжал револьвер и ринулся вслед за убегавшим. Впереди мелькнул мужской плащ. Рэнди прицелился.
— Мак-Эри? — Рэнди поразился собственному голосу: столько в нем было силы и уверенности.
Он заметил, что человек в плаще остановился и медленно обернулся. На губах его появилась кривая усмешка. И прежде чем Рэнди смог увернуться, Джо бросился на него. Рэнди опрокинулся на спину, сильно ударившись затылком о бетонный пол. Но хуже всего было то, что револьвер выпал из его руки и с металлическим скрежетом заскользил по полу. Рэнди уже не мог до него дотянуться.
Мак-Эри, смеясь, стоял над ним. Рэнди попытался унять головокружение. Он перехватил кулак Джо, направленный ему в лицо, и попытался вывернуть его руку.
Джо удалось вырваться.
— Кто ты такой?
Тяжело дыша, Рэнди поднялся сначала на колени, потом — во весь рост.
— Рэнди Мазурски, хотя я сомневаюсь, что мое имя тебе о чем-то говорит, ублюдок.
Джо долго смеялся, а потом прошептал:
— Она была самой сладкой маленькой куколкой, которая когда-либо мне попадалась.
Рэнди бросился на него. Его руки потянулись к горлу Джо. Но Джо ожидал этого. Его пальцы сжимали рукоятку ножа, лежавшего в кармане плаща. И прежде чем тело Рэнди соприкоснулось с его телом, Джо выхватил нож. Теперь он держал свое оружие наготове, прямо перед собой.
Рэнди с шумом выдохнул воздух, ощутив, как нож вонзается в его тело, как по животу течет что-то горячее. Он удивленно посмотрел на Джо и упал на спину. Джо, запачканный кровью, захихикал и побежал прочь. Рэнди показалось, что он сказал нечто странное, это звучало примерно так: «Я расчистил пастбище для встречи...»
Рэнди лежал на спине и пытался вытащить нож из своего живота. Нож был скользким от крови.
Глава 30
Энн смотрела в окно, заставляя себя думать о чем угодно, только не 0 том, что им предстоит сегодня вечером. Ровно в десять она сядет за руль, Ник ляжет в машине на пол, и они поедут по скоростному шоссе имени Эйзенхауэра на запад, чтобы встретиться с Джо.
Энн слышала, как в столовой Ник позвякивает вилкой о тарелку. Днем она приготовила шпинат, домашний хлеб с чесноком и салат «Королевский». За работой и не заметила, как наступил вечер. Она напряглась, услышав звук отодвигаемого стула, а затем мягкие шаги ног в носках по полу из твердой древесины.
Прежде чем она успела обернуться, Ник подошел к ней сзади и обнял ее за талию. Сердце ее вдруг часто забилось, горло сжалось.
— Испугалась? — прошептал он.
Вопрос был настолько глупым, что ее напряжение прошло само собой. Она откинула голову и захохотала, выскользнув из его объятий, и смеялась до тех пор, пока из глаз не брызнули слезы, пока не заныли мышцы живота и не перехватило горло. Ник тоже нерешительно засмеялся.
— Что? — спросил он. — Ну что такого я сказал?
Энн наконец перестала смеяться.
— Ты спросил, не испугалась ли я. В нынешней ситуации трудно придумать более нелепый вопрос, правда?
Ник засмеялся снова, показывая, что он понял шутку.
— Действительно!
— Конечно, я боюсь. Боюсь за нас обоих. Одна я бы не выполнила задуманного, но меня все время мучает мысль, что я подвергаю тебя опасности и мы оба можем умереть.
Ник еще крепче обнял ее, зарылся лицом в ее волосы и прошептал:
— Все обойдется, Энни. Мы же с тобой умницы, правда?
Энн думала о Джо, вспоминала, каким он был, когда они встретились и в первые годы их брака. Она пыталась разделить в своем сознании двух человек — прежнего Джо и того, с которым ей предстояло встретиться сегодня вечером. Тот Джо, которого она любила, умер. Горло у нее сжималось при мысли о том, что оба эти Джо могут погибнуть прежде, чем закончится сегодняшний вечер.
Она закрыла глаза, стараясь подавить отвращение, поднимавшееся в ней всякий раз, когда она думала о своем муже. У меня никогда не было такого чувства, думала она, никогда, ни к кому. Гнев и ненависть стали для нее почти осязаемыми, эти чувства все время росли и переполняли ее душу. То, что она испытала, заставляло ее ненавидеть Джо все сильнее. Как могла она желать кому-то смерти? Особенно тому, кого когда-то любила? Тому, с кем мечтала прожить всю жизнь, на кого возлагала все свои надежды? Но как мог
С тех пор как она впервые увидела свое новое лицо, она не могла смотреться в зеркало без чувства глубокого гнева. Ник говорил ей, что все раны заживут, а пластическая хирургия способна творить чудеса. Но Энн знала, что ей никогда уже не стать прежней.
Ник меж тем размышлял о том, что им предстояло сделать сегодня вечером. Их план казался ему чрезвычайно простым и в то же время чудовищно сложным. Они отправятся к складу, где должна состояться встреча Энн с Джо. Как только они выедут на Рузвельт-роуд, Ник ляжет на пол машины, чтобы его не могли заметить снаружи, и останется там до тех пор, пока Энн не войдет в здание склада. Он будет украдкой наблюдать за улицей, но как только Энн — по его расчетам — встретится с Джо, необходимость во внешнем наблюдении исчезнет, и Ник отправится следом за Энн. Однако их план был достаточно рискованным: он основывался на том, что Энн будет разговаривать с Джо достаточно долго для того, чтобы Ник за это время успел проникнуть на склад. Но они не брали в расчет того факта, что действия душевнобольного убийцы непредсказуемы.
— Приготовь мне, пожалуйста, душ.
