молодой горы к вершине, где оказался горячий ключ, бьющий насыщенной минералами водой.
Это место можно было назвать теплицей Холодной Слезы. Вокруг источника росла толстая, почти желатиноподобная бахрома серо-зеленых бактерий. Пико замолчала, снова увидев эту картину, и попыталась убедительно сказать:
- В этом была красота. Изящная, минималистская красота, можете мне поверить.
Никто не сказал ни слова. Потом кто-то пробормотал:
- Сил нет дождаться, пока я сам это вспомню. - И короткий смешок после этих слов.
Наступила напряженная, скованная тишина. Люди осуждающе смотрели на нарушителя приличий, а Пико очень старалась ничего из этого не замечать. В груди нарастала горечь, она выпрямилась, потирая оба бедра.
Какая-то женщина кашлянула, привлекая ее внимание, и спросила:
- А что было дальше?
Пико поискала взглядом, кто это спросил.
- Была авария, да? На Холодной Слезе…
Нет, не расскажу, подумала Пико. Не сейчас. И не так
- Нет, не тогда. Потом, - ответила она. А может быть, многие из них помнили. Судя по лицам, они читали отчеты. Тайсон погиб при первом погружении. Это было списано на неисправность аппаратуры - так солгала Пико, - и она собиралась держаться этой лжи сколько будет возможно. Такое обещание дала она себе и держала его все эти годы.
Закрыв глаза, она видела улыбку Тайсона. Даже через стекло скафандра и мерцание силового поля можно было разглядеть лукавую усмешку, блеск глаз и рот, произносящий слова:
- Давай, Пико, возвращайся. В батискаф и наверх. Доброго пути, красавица.
Она была так ошеломлена, что уставилась на него, не зная, что сказать.
- Помнишь? Я же еще должен где-то оставить следы…
- Что ты задумал? Он рассмеялся:
- Разве не ясно? Я хочу оставить свой след на этой планете. Она унылая и почти мертвая, и вряд ли сюда кто-нибудь вернется. И уж.точно не
- Силовое поле истощит батареи, - глупо возразила она. Он наверняка это знал. - Если ты останешься…
-
- Но зачем…
- Я врал, Пико. Насчет того, что вру. - На миг лицо стало серьезным, и тут же вернулась улыбка. - Бедная наивная Пико. Я знал, что ты плохо это перенесешь. Ты слишком многое принимаешь близко к сердцу… наверное, потому я тебя и позвал…
Он отвернулся, пошел по бактериальной подстилке, выбивая из нее нити и комья, их подхватывало теплое течение и скрывало Тайсона, и они опускались серым снегом. Последний раз она увидела Тайсона - массивная фигура среди живой слизи, и до сих пор она гадала, могла бы она затащить его обратно в батискаф - конечно, нет, - и как далеко он ушел, пока отказало силовое поле.
Наверное, на другой склон и вниз, в ил.
Она мысленно видела, как он быстро шагает, напрягая свою гигантскую силу, преодолевая глубокий холодный ил… Тайсон плюс тот фрагмент от прежней компиляции - и кто правил кем? Снова и снова задавала она себе этот вопрос.
Иногда она слышала свой голос, который спрашивал у Тайсона:
- А каково это - иметь в себе след другой души?
Его призрак не отвечал, а только смеялся тем же гулким смехом.
Она ненавидела его за это самоубийство - и восхищалась им; иногда проклинала его за то, что он взял ее с собой и за то* что прорастал в ее мыслях.
- Будь ты проклят, Тайсон! Проклят, проклят!
Подарков больше не осталось.
Один из почти-бессмертных спросил: «Мы есть хотим?» - другой ответил: «С голоду помираем!» - и все засмеялись. Толпа двинулась к дальним столам - шумная масса тел вокруг Пико. Бедро затекло, пока она сидела, но Пико делала усилие на каждом шаге, чтобы идти нормально, вниз по склону, к пруду, через деревянный мостик, перекинутый над каменистым ручьем. Птицы загалдели, сердясь, что им мешают. Пико остановилась посмотреть на них, потом спросила:
- Это что за порода? - Она имела в виду уток.
- Просто кряквы, ничего особенного.
Да, но для нее это были дивные создания - яркие плюмажи и живые глаза, распростертые нервными движениями крылья, чтобы ощутить силу собственных мышц. Силу жизни.
- Ты ведь много видела птиц, - сказал кто-то.
- А какие тебе больше всего понравились, Пико? Процессия поднималась вверх, уже медленнее, шурша
травой, и Пико рассказывала о птерозаврах Глуши, летучих мышах размером с человека на Кварке, о гигантских насекомых - многих видов - в густом и жарком воздухе Тау Кита I.
- Жуки! - буркнул кто-то. - Брр!
- Ну-ну, - успокоил его кто-то другой. А третий пошутил:
- Вот это меня не привлекает. Кто согласен меняться памятью?
Шутка, потому что память не обменяешь. Разум голографичен - каждый его кусочек содержит основную картину целого - а эти люди каждый получат кусочек полной личности Пико. Почему-то она улыбнулась при-мысли, что никто из них этого не избежит. Каждый ужас, каждая боль попадет к ним внутрь. Конечно, в растворенном виде. Минимизированном. Контролируемом. И все-таки это что-то. Ей было приятно думать, что не один из них ночью проснется в холодном поту, когда ему приснится смерть Тайсона, как снилась иногда ей… Эти люди получат больше, чем рассчитывают, - это будет ее собственная мрачная шуточка.
Люди подошли к столам. Пико заняла свое место, чувствуя себя несколько неловко, когда остальные тихо расселись вокруг нее. Она глядела на их Лица. Возбуждение, которое она ощущала раньше, осталось и даже еще выросло. Сделалось красочнее, сильнее. Обращенные лицом внутрь круга столов, хозяева не могли не глядеть на нее, постоянно улыбаясь, еле прикасаясь к дымящейся еде, которую ставили перед ними роботы.
Изысканной еде, как предстояло узнать Пико.
Робот, прислуживающий ей, объяснил:
- Эти овощи с Тритона, госпожа. Очень редкий и ценимый штамм. А мясо от дикой гончей, убитой только вчера.
- В самом деле?
- Да, для праздника. - На нее смотрело керамическое лицо, белое и непроницаемое. - Были пиры и игры, среди прочих развлечений. Очень большая программа.
- И долго? - спросила она. - Эти празднества… давно они длятся?
- Чуть больше трех месяцев, госпожа.
У Пико не было аппетита, но она взяла вилку и стала делать соответствующие движения, напоминая себе, что три месяца праздника для этих людей ничем особенным не являются. Три месяца - это для них как одни день, а куда им девать время? Что ей однажды сказал Тайсон? Так много времени и такое ограниченное существование. Средний гражданин Земли в среднем покидает планету не чаще раза в восемьдесят лет, и есть тенденция к снижению этой цифры. Космический лифт безопасен лишь до некоторой степени, а этим людям невыносима мысль оказаться в паре метров от настоящего холодного вакуума.
- Трусы, - говорил о них Тайсон. - Выпотрошенные вяленые трусы.
Оглядываясь, Пико видела колышущиеся зеленые листья, исчезающие в улыбающихся ртах, долгое равнодушное жевание. У всех, кроме Оперы. Опера увидел ее взгляд и улыбнулся в ответ, и глаза у него были другие, что-то было насмешливое в наклоне головы, в изгибе губ.
