Силька не возымела желанного действия. Риддель с одного взгляда понял настоящее положение дел и только пожалел Виндгама. Он хотел было вступиться за него, но боялся его сконфузить и только потому прошел мимо.
В этот день товарищи заметно косились на старшину: они были недовольны его поведением на последнем заседании парламента. Проходя по двору, Риддель несколько раз слышал за собой насмешливый свист. Многие не кланялись ему, а один из ярых парретитов даже бросил ему вскользь дерзкий вопрос: «А кто подрезал наш рулевой шнурок?» Ридделя эти задирания нимало не трогали: решение его было принято, и с этой стороны он был спокоен. Он был бы и совсем спокоен, если бы не Виндгам. Мысль о нем страшно мучила его; в двадцатый раз обдумывал он, как ему быть, как заставить Виндгама сознаться и идти ли к директору или подождать.
Размышляя, он набрел на черную книжечку, не подозревая, какую важную находку он сделал. Он машинально поднял ее и сунул в карман, с тем чтобы, придя к себе, посмотреть, чья она, и возвратить ее по принадлежности.
Но в своей комнате Риддель нашел сюрприз, заставивший его забыть на время о находке. Сюрприз был не совсем приятный, а именно — записка от директора с приглашением «пожаловать сегодня на чашку чаю». В приписке было сказано, что, кроме него, приглашены Блумфильд и Ферберн. Риддель очень смутился этим приглашением: он еще не забыл вечера, проведенного им у директора накануне его назначения в старшины. Но не идти было нельзя; оставалось, значит, покориться своей участи.
До назначенного часа оставалось еще часа три. Риддель взялся за свои книги. Тут-то взгляд его упал на черную книжку, которую он положил на стол при входе. Он взял ее в руки и стал рассматривать. Имени владельца он не узнал, зато на первой же странице нашел очень красноречивое воззвание:
После такого радушного приглашения даже Риддель не мог утерпеть, чтобы не заглянуть в таинственный манускрипт. Это был дневник. Вслед за воззванием стояло:
«Часть вторая. Продолжение. Пятница день моего рождения. Встал в 6 ч. 50 минут. Ах, как я стар 10 лет 120 месяцев! Кто-то утащил мое мыло пока одевался размышлял о том, как я много прожил. На молитве видел Ридделя он вежливый маленький старшина на мой поклон ответил любезно. Папа мой скупой прислал мне всего полкроны я рассчитывал на большее. Завтракали в 7 ч. 33 м. за завтраком побранился с Тельсоном обоих наказали».
Этим пятница оканчивалась. Риддель перевернул несколько страниц.
«Я член Картечницы, большое заседание парламента. Я сказал благодарную речь и Парсон, которого вытащили из залы на руках. Блумфильд очень красноречиво кричал «к порядку». Я увидел Тельсона под столом он цеплялся за ножку и тоже всех нас вывели. Пили чай у Парсона с отвратительными булками. Шнурок-то подрезал кажется Риддель».
И так далее в том же роде. Риддель собирался уже закрыть книжку, как вдруг ему бросилась в глаза фамилия Виндгама, и что-то точно подтолкнуло его продолжать чтение.
«Виндгам много о себе думает противный я его не люблю я хочу сочинить на него стихи. Я нечаянно подслушал разговор Тельсона с Парсоном они говорили, что видели как Виндгам выходил из Аквариума с Сильком и Джильксом. Риддель об этом узнал и Виндгама исключат, я рад. Тельсон говорил Парсону что низко исключать за Аквариум, а Виндгам потихоньку плачет».
Бошер очень удивился бы, если бы мог видеть, какое действие произвел на старшину этот отрывок. Перечитывая этот бессмысленный отрывок дневника, Риддель то краснел, то улыбался, то хмурился; недоумение, радость, стыд быстро сменяли друг друга на его подвижном лице. Ему стало ясно: они с Виндгамом говорили о двух разных вещах… И как он мог заподозрить своего маленького друга в таком низком поступке! А тот-то, бедный, побывав в «Аквариуме», считал себя преступником… Хорошо еще, что все объяснилось вовремя… если только можно верить этому глупому дневнику. Но можно ли ему верить? Не сочинена ли вся эта чепуха нарочно, чтобы обмануть его? Но, заглянув еще раз в книжку, Риддель убедился, что последнее предположение невозможно. Заметка, имевшая для него такое огромное значение, была одною из сотни нелепых заметок, не имевших никакого отношения к Виндгаму. Ясно, что все произведение было плодом самого неподдельного вдохновения.
Первой мыслью Ридделя было пойти к Виндгаму, рассказать ему, в чем он его подозревал, и попросить у него прощенья. Но потом он рассудил, что лучше сперва собрать от Тельсона и Парсона точные сведения об «Аквариуме». К тому же в этот час Виндгам и все воспитанники были заняты приготовлением уроков, а потом Риддель должен был идти на чай к директору. Приходилось отложить оба свидания на завтра.
К семи часам Риддель привел в порядок свой туалет и отправился через двор в квартиру директора. На дворе он встретил Тельсона и Парсона, по обыкновению под руку. При виде двух друзей Риддель неожиданно пришел к одному решению. Он подошел к ним со словами:
— Завтра приходите ко мне завтракать.
Мальчики подняли на него удивленные глаза. Но так как он не успел придумать, чем объяснить такое внезапное приглашение, то и не стал объяснять, а только спросил: «Придете?», и, получив утвердительный ответ, пошел своей дорогой.
Говорят, на людях и смерть красна. Риддель был ужасно рад, что встретил у директора Ферберна и Блумфильда: с ними страшные дамы директора были ему не так страшны.
Кроме того, ему хотелось сообщить поскорее Блумфильду о том, что подозрения его оказались неосновательными. Как он рад теперь, что выдержал характер в то время и не назвал Виндгама!
— Здравствуйте, Риддель! Как поживаете? — встретил его директор со своей обычной ласковой манерой. — С моей женой и свояченицей вы знакомы, да и с этими джентльменами, кажется, немножко…
Риддель поклонился дамам и переглянулся с товарищами, которые, закончив церемонию представления, успели удалиться на приличное расстояние. В несчастье и враги становятся друзьями. Блумфильд ответил на взгляд Ридделя такой сияющей улыбкой, точно невесть как ему обрадовался.
— Надеюсь, что ваша матушка, о нездоровье которой вы сообщили нам, когда были у нас в последний раз, теперь поправилась? — обратилась к Ридделю миссис Патрик.
— Да, она совершенно поправилась, то есть поправляется, благодарю вас, — отвечал Риддель, поздравляя себя мысленно с таким ловким ответом.
Но он поздравил себя немного рано.
— Надеюсь, мистер Риддель, что вы остались довольны результатом шельпортских выборов? — раздался подле него другой женский голос.
— Как же, сударыня, я очень им доволен, — отвечал Риддель — и попался.
Миссис Стринджер только того и нужно было.
— Как! Мне помнится, что в прошлый раз вы назвали себя либералами, а между тем от Шельпорта был выбран радикал! — воскликнула она почти с негодованием и вдруг, как бы снисходя к легкомыслию молодого человека, прибавила: — Кстати, мистер Риддель, не объясните ли вы мне разницу между либералом и радикалом. Мне очень бы хотелось услышать точное определение этой разницы, а я уверена, что вы — мастер на такие определения.
Неизвестно, как бы выпутался Риддель из расставленной ему западни, если бы директор не пришел ему, по обыкновению, на выручку.
— Выборы составляют для наших школьников щекотливый вопрос, после того как им за них досталось, — сказал он со смехом. — Кажется, я говорил тебе, моя милая, о письме мистера Чизмена и о том, как оно было принято нашими молодыми людьми?
Миссис Патрик не отвечала. Она давно уже не сводила глаз с Блумфильда, придумывая, как бы
