выбившийся от ветра локон. Грейс замерла от его домашнего, интимного жеста. — Вы правы, я действительно не из тех, кто легко убивает. А теперь насчет того, когда я решил на вас жениться. Это произошло в хижине рабов, около больного ребенка. — Лица обоих помрачнели от грустных воспоминаний. — Я думаю, это ложится тяжелым грузом на вашу совесть. Вы не верите, что отличаетесь от них чем-то, и страдаете, когда страдают они.
Грейс упорно рассматривала берег, не желая встречаться с ним глазами.
— То есть именно такой вы желали бы видеть свою жену? Женщиной, которая считает себя не лучше рабыни?
— Господи Боже мой, вы все неправильно поняли! Конечно, нет. Просто сейчас я готов к браку. У меня есть собственный корабль и процветающее дело, но мужчине этого мало. Наступает время, когда хочется иметь семью.
— И наследников… Так? Кому можно было бы передать ваш бизнес.
— Возможно. Если, конечно, у меня будут сыновья, которые станут к этому стремиться. Но нет, я хочу не этого. Я хочу детей, а не наследников. Мне нужна жена, а не рабыня.
Да, слова звучали так, как надо. Грейс с силой зажмурилась, потом распахнула глаза навстречу солнечному свету. «Не будь дурочкой, смотри правде в глаза!» — приказала она себе.
— И остановили свой выбор на мне, потому что я красивая, умная и честная?
— И скромная, — поддел ее Джайлз. Он взял ее за подбородок и заставил посмотреть себе в глаза. Как Джайлз и ожидал, там плескалось целое море горечи и цинизма. — В вас действительно все это есть — но это лишь повод. Я просил вашей руки у вашего отца, потому что вы заслуживаете лучшего. Сколько вам лет?
— Двадцать два.
— Двадцать два. А мне тридцать. Я живу в городе, где господствуют грех и злодейство, а раньше служил на кораблях, команды которых состояли из настоящих преступников, и я убил столько людей, что даже считать не хочется. И в то же время я вижу в ваших глазах больше боли, чем когда-либо отмечал у себя, глядя в зеркало.
— Значит, вы испытываете ко мне жалость?
— Грейс, нам обоим надо залечивать свои раны. Что вы на это скажете? Вдвоем мы, может быть, сумеем создать в этом мире уголок, который будет устраивать нас обоих.
Мысль была так прекрасна и привлекательна, что у Грейс заныло сердце. Дети. Не наследники, не куклы, не марионетки, которых наряжают напоказ, а потом то ласкают, то наказывают без причины, просто по настроению. Жена, а не рабыня. Грейс подумала об отце и мачехе. Интересно, ухаживал ли когда-нибудь Эдмунд за Иолантой, произнося такие слова? Или они с первого дня кидались друг на друга и каждый стремился захватить власть в семье?
Что, если он не произносил жестоких и оскорбительных слов до того, как женился на ней? На самом деле истинным источником ее страха были слова Жака. Джайлз не из тех, кто умышленно мучает людей. Конечно, ему придется причинить ей боль, чтобы получить детей, которых он так желает, но он, конечно, постарается все сделать быстро и успокоит ее, если она расплачется. К тому же она стала взрослее. Она, не задыхаясь, сможет выдержать вес мужчины и, наверное, не так сильно порвется. А в голове у нее звучал шелковистый голос с французским акцентом: «Как жаль, что тебя можно порвать только раз». Только раз! И тогда самое страшное будет позади!
— Грейс, простите! Я сказал что-то неприятное?
Перед ней было лицо Джайлза, а не Жака. В глазах ласковая забота, а не злобная радость.
— Нет-нет, со мной все в порядке. Я думаю, мы сумеем построить такой уголок.
— Значит, вы говорите, что… .
— Нет, я пока ничего не говорю. Не теперь. Я должна подумать.
Честно говоря, Джайлз испытал облегчение оттого, что она не сказала сразу «да». Ему показалось, что здесь, на палубе корабля, они вдруг заторопились. Как раз теперь у них была масса времени, чтобы лучше узнать друг друга, взвесить все тщательно и не торопясь. Но к моменту, когда они вернулись в бухту возле плантации, тучи на небе сгустились и Джайлзу пришлось грести как можно скорее, чтобы добраться до берега и найти укрытие, иначе они попали бы под тропический ливень.
Глава 7
К счастью, во время завтрака Эдмунда не было дома, а Иоланта, верная себе, ела у себя в комнате. Грейс и Джайлз сидели за столом вдвоем и громко разговаривали под грохот колотивших по крыше мощных дождевых струй. Ветра не было никакого, дождь падал вертикально вниз, а потому окна оставили открытыми, в них сочился мягкий сероватый свет, прохладный воздух, запах сырости и торжествующей зелени.
Джайлз рассказывал Грейс о своем деле, о том, как Джефф, чтобы не расставаться с женой, однажды взял Фейт с собой в долгое плавание. Грейс узнала, что Джайлз скорее всего не будет уплывать за пределы Нового Света, так как путешествия в Европу наиболее выгодны, только если по пути заходишь в Африку, чтобы прихватить рабов. Такой маршрут составлял торговый треугольник, в котором и осуществлялась большая часть судоходства в тех местах. Девушке пришлось признать, что готовность Джеффа и Джайлза жертвовать доходами ради принципов достойна восхищения.
— Я судила о вас слишком поспешно, — признала она. — Обвиняла вас в том, что вы наживаетесь на рабстве.
Джайлз отодвинул от себя тарелку и откинулся на спинку стула.
Молодая негритянка, прислуживавшая за столом, быстро унесла посуду на кухню. Джайлз проводил ее взглядом.
— Мне и самому так казалось, пока я не попал на вашу плантацию. Я сам считаю личную свободу огромной ценностью и думаю, рабы страшно страдают из-за ее потери. Страдают при мысли, что никогда не будут свободными. Только вчера я наконец окончательно это понял.
— Вы не могли знать, как это ужасно. Джайлз снова подался вперед.
— Неправда, разумеется, я знал. Видел, как разгружают корабли с рабами. Но ведь сам я не был рабом, значит, меня это не касалось. А теперь касается.
— Что вы можете сделать? Что я могу? — Грейс прикрыла глаза и глубоко вдохнула влажный чистый воздух. Они могут создать собственный кусочек мира, свой уголок. — А я могла бы плавать с вами?
— Я могу научить вас навигации. Фейт иногда водит корабль.
Фейт. Женщина, с которой, как предполагается, она должна подружиться. Как сможет она, Грейс, врасти в мир капитана Кортни? А может, ей и не потребуется? Может, они все время будут в плавании? Ей так понравилось на корабле.
— Думаю, мне понравится. Узнать все о морях и звездах…
— А еще вам должно понравиться в Новой Англии, там все по-другому. Я мог бы отвезти вас туда осенью.
Грейс видела, как при этой мысли загорелись его глаза, и ее тоже захватил его энтузиазм.
Восторженным тоном он продолжал:
— Вы никогда не видели листьев такого цвета, как бывает в Новой Англии осенью. А в мае, когда зацветет сирень, можно поехать еще раз.
Грейс улыбнулась, сердце застучало сильнее. Она представила широкое синее небо, ветер, играющий у нее в волосах, вообразила себе осенние листья, потом спросила:
— А мы могли бы увидеть снег? Мне так хочется… Джайлз засмеялся:
— Только не на корабле. Там он вам ни за что не понравится. Но может, зимой мы сумеем провести немного времени в Нью-Йорке. У меня есть друзья недалеко от Бостона. — Он протянул через стол руку и взял ее ладонь в свою — очень естественный жест для мужчины, который ухаживает за женщиной.
Грейс почувствовала, как ее легкомысленное возбуждение испаряется без следа. Прикосновение Джайлза было теплым и мягким, но наступит момент, когда все будет иначе, когда он грубо прижмет ей руки и всем своим весом вдавит ее тело в матрас. Во рту у нее стало сухо, и только усилием воли Грейс сдержалась и не вырвала руку. «Не будь такой дурочкой! — выругала она себя. — Все имеет свою цену. Все!» Грейс с усилием улыбнулась Джайлзу и постаралась, чтобы ладонь в его руке оставалась расслабленной.
