ещё нет… – На мгновение ему показалось, что говорит вовсе не он сам, а чья-то чужая воля овладела его устами, его языком, но он отогнал это ощущение. – А хочешь посмотреть, на что ты будешь похожа? – Он начал медленно пятится в сторону каморки, где в каменных гробах лежали безобразные мумии альвов, знаками приглашая её следовать за собой. – Пойдём, красивая, пойдём. Я покажу тебе такое, от чего ты ужаснёшься, от чего слетит с тебя и спесь, и гордость… Красотой надо пользоваться, пока она есть, а дряхлое тело годится только мухам на корм… – Он, продолжая двигаться спиной вперёд, миновал проход в комнату с саркофагами, а когда Тайли оказалась в дверном проёме, метнулся вперёд, схватил её за шею и завернул ей руку за спину. – А теперь ты увидишь! Увидишь то, что сделает тебя покорной, что заставит тебя считать за счастье подчиняться мне во всём, выполнять любой мой каприз… – Где-то в глубине сознания мелькнуло непонимание, почему взгляд на альвийскую мумию сделает рабыню покорной, но эту трещину, которую внезапно дала его уверенность в своей правоте, затянуло приступом ярости. – Смотри! Смотри! Смотри! – Он сдавил пальцами, заблудившимися в растрепавшихся тёмных волосах, её тонкую шею и пригнул её лицо к обтянутому синей сморщенной кожей черепу. – Смотри и не смей отворачиваться.
Изумрудные глаза Ойи Вианны открылись, потом распахнулся её тонкогубый рот, и из чёрного провала поднялся сгусток алого сияния, которое обволокло лицо рабыни.
Хенрик от неожиданности ослабил хватку, и в следующее мгновение из складок шёлкового одеяния выскочил загорелый локоть. Боль полоснула его по рёбрам, и свет на мгновение померк в глазах. Стерва! Дрянь! Геркус прав – не стоит с такими церемониться!
Когда к нему вернулась способность видеть, он обнаружил, что опирается ладонями о край саркофага, а рабыня стоит рядом, в двух шагах. Что-то в ней изменилось – и в осанке, и во взгляде… Теперь её глаза стали изумрудными, а маленький изящный ротик исказила плотоядная ухмылка.
– Ты всё сделал правильно, Хенрик ди Остор, – сказала рабыня, и лорд узнал этот голос, тот самый голос, который доносился из пасти полудохлой альвийки. – Мне нравится это тело. – Она поднесла к глазам ладони и с любопытством начала рассматривать изящные длинные пальчики. – Я вижу, оно и тебе нравится… Ты тоже можешь пользоваться им, мне не жалко. Ты по-прежнему – мой господин, и я постараюсь исполнить любое твоё желание, насколько хватит моих сил.
– Ойя? – испуганно спросил Хенрик, продолжая держаться за край каменной гробницы. – Как это?
– Не спрашивай ни о чём. – Она шагнула к нему, на ходу сбрасывая с себя шелка. – Потом я тебе сама многое расскажу. Я помогу тебе обрести могущество, о котором ты пока боишься даже мечтать, но потом. Всё потом… А сейчас иди ко мне. Иди… Ты получишь всё, что хочешь. Но, чтобы мною владеть, ты сам должен мне принадлежать.
ГЛАВА 7
– Многие хотят, но не многим удаётся… – Капитан императорской гвардии не торопился взять свиток, в котором, по словам просителя, была рекомендация от Конрада ди Платана, прославленного ветерана четырёх походов в Окраинные земли, участника подавления бунтов в шести провинциях, бывшего тысячника имперской латной конницы. – Чтобы поступить в дворцовую стражу, мало одной рекомендации даже от столь уважаемого человека. Кстати, он тебе не родственник?
– Нет, – честно признался Трелли. – Сир Конрад мне не родственник. Мой отец, Тибо ди Тайр, служил под его началом и получил увечье, сражаясь против варваров в степях Каппанга пятнадцать лет назад. Наша усадьба – на севере провинции Лакосс. Отец получил за службу выморочный участок.
– Я просто хотел сказать, что у нас не принимаются во внимание рекомендации, данные родственниками, – заметил капитан. – Но и эту мы едва ли примем во внимание. Насколько я понял, благородный Конрад ди Платан не слишком хорошо знает тебя лично, а эту бумагу он подписал лишь в знак признательности твоему отцу.
– Я три года жил в его усадьбе, – соврал Тео ди Тайр. – Он обучил меня владению мечом, и я участвовал в облавах на разбойников, которые каждый месяц устраивает сир Конрад.
На самом деле Трелли провёл в усадьбе Конрада всего полгода – вполне достаточно, чтобы освоиться с тяжёлым мечом людской ковки, секирой и боевым цепом. Неуёмная надежда старого воина на будущие битвы с альвами, на возвращения былых славных времён, которые кончились задолго до его рождения, заставила его помочь чужаку и сделать даже больше, чем тот просил.
– Ну, и многих разбойников ты прикончил? – с усмешкой поинтересовался капитан, опустив ладони на лежащие перед ним горы грамот, указов и рекомендаций, похожих на ту, что была в руке у Трелли. – Нам в дворцовую стражу нужны не просто люди, преданные трону, но умелые бойцы, испытанные в боях. Мы не можем доверить охрану государя молокососам, у которых даже усы не растут.
– Испытайте меня, сир, – предложил Трелли. – Я готов скрестить клинки с кем угодно! Редкий из гвардейцев сможет устоять против меня.
– Хвастунишка. – Капитал быстрым движением выхватил из руки Трелли рекомендацию, сломал печать и развернул свиток. – Много ты знаешь о гвардейцах…
«…кого попало я бы не прислал. Этот юноша – прекрасный воин, и его преданность государю не знает границ. На последнем турнире в Маргонне Тео ди Тайр сразился с двумя профессиональными гладиаторами, и оба они едва ли когда-нибудь выйдут на арену. Он крепок телом и духом, но это не мешает его склонности к изящным искусствам – он дивно играет на лире и знает множество героических баллад, повествующих об эпохе истребления альвов, его пение способно усладить слух сколь угодно высокопоставленных особ. Тео ди Тайр имеет девять поколений благородных предков, и, хотя никто из них не достиг слишком высокого положения, все они верно служили империи, и большинство сложило головы на полях сражений. Уверен, если командование имперской гвардии сочтёт возможным пойти навстречу…»
– Этот чудила, твой сир Конрад, и раньше был со странностями, а теперь у него, похоже, на старости лет совсем крыша поехала… – Капитан не успел закончить фразы, как стол, заваленный свитками, за которым он сидел, распался надвое под ударом тяжёлого меча.
– Сир, не смейте! Я не позволю оскорблять… – Трелли стремительным движением загнал меч обратно в ножны. – Извольте ответить. Где ваш клинок?
Капитан задумчиво почесал подбородок, уже с некоторым интересом разглядывая нахального юношу.
– Вот это другой разговор. – Он отбросил в сторону обломок столешницы, упавший ему на колени, и поднялся с шаткого табурета, опираясь на стоящую рядом с ним буковую трость. – Рекомендации рекомендациями, а я хотел сам убедиться, что ты чего-то стоишь. Ты прав – такого никому спускать нельзя. Не взирая на чины… Да!
– Так я принят? – Трелли ещё не поверил в собственную удачу. К тому же он был несколько смущён тем, что только что пытался вызвать на поединок хромоногого инвалида.
– Пожалуй… Знаешь, эта скотина, мажордом, требует, чтобы в дворцовую стражу принимали только красавчиков вроде тебя. А где таких напасёшься – чтобы и красавчик, и толковый, и не трус… Мало таких, но ты нам подходишь.
– Я бы предпочёл…
– А тебя никто об этом не спрашивает! Куда скажу, туда и пойдёшь. И радуйся, что хоть так получилось. – Капитан ткнул новобранца тростью в грудь. – Десять дорги в месяц, завтрак и обед – от щедрот государя, мундир – за свой счёт, отдельная комната в гвардейских палатах. Служба, в мирное время – сутки через двое. Видел – у меня в приёмной за конторкой писарь стоит? Скажи ему, чтобы патент тебе оформил. Я подпишу. Потом пусть сюда зайдёт – вот этот хлам прибрать и спалить на заднем дворе. – Капитан пнул деревянной ногой ворох свитков, придавленных к полу обломками стола.
До сих пор всё складывалось удачно, слишком удачно. Временами казалось, что сами боги подстилали соломки там, где была опасность оступиться. Иногда от этого становилось даже как-то не по себе – учитель Тоббо не раз говорил: в чрезмерном везении таится подвох, а слишком лёгкие пути могут привести в западню.
