вбитому в землю.
– З-зачем? – Ута почувствовала, что язык отказывается её слушаться.
– Не знаю, госпожа моя, но могу предположить…
– Да.
– Печать Грохха.
Теперь Ута поняла, почему Франго так долго не решался начать свой рассказ. Легенду о печати Грохха давно никто не воспринимал всерьёз. Только дети порой рассказывали её друг другу вместе с другими страшилками… Когда люди ещё воевали с альвами, один альвийский маг по имени Грохх знал магический знак, способный поднимать мертвецов, погибших в сражении. Если поле битвы оставалось за альвами, он калёным клеймом выжигал этот знак на лбу у каждого убитого человека, а потом альвы отступали. Но стоило людям вернуться, чтобы предать земле погибших, мертвецы поднимались, и их ярости, обращённой против всего живого, не было предела. Потом они толпами ходили по земле, пока их тела не рассыпались в прах. В печати Грохха таилось такое Зло, что для тех, кто был ею отмечен, был закрыт путь даже в ледяную пустыню Гинны.
– Значит, они могут прийти сюда? Мы тут сидим, а они, может быть, уже под стенами. – Теперь Ута была возмущена беспечностью своего командора. Можно, конечно, не верить древним легендам, но готовыми надо быть ко всему, тем более что войска лорда-самозванца, вооружённые огненными трубами, тоже могли затаиться где-нибудь неподалёку и ждать своего часа. С помощью Купола удалось отбить первый штурм, но кто знает, какие магические штучки могут ещё оказаться в арсенале врага.
Раздался частый звон тревожного колокола, и в коридорах замка послышался топот множества бегущих людей – воины занимали места возле бойниц.
– Вот они и пришли, госпожа моя, – неожиданно спокойно сказал Франго. – Но, поверь мне, мы готовы их встретить.
– Но почему я об этом узнаю последней?! – Ута испытала страх и гнев одновременно. Может случиться так, что ей придётся бежать и из этого замка, как из Литта… Но тогда она была ещё ребёнком, и в том бегстве не было ничего позорного.
– После, госпожа… – Франго поднялся, поправляя перевязь с мечом. – Да, ты можешь меня наказать… Но не сейчас. Я надеялся, что ты узнаешь обо всём, когда опасность останется позади. Я надеялся, но я ошибся. А теперь моё место на стенах.
– Я с тобой, – сказала она тоном, не терпящим возражений, и первой направилась к выходу.
Толкнув дверь, она услышала вопль – оказалось, что карлик Крук сидит на полу, трёт ушибленное ухо и поскуливает.
– Подслушиваешь? – спросила она как можно суровее.
– Я же беспокоюсь, Уточка, как ты там! Этот твой Франго такой грубиян, такой забияка! С ним ухо востро надо… Ты уж в другой раз поосторожней дверью-то.
– Вот выгоню тебя, будешь знать! – пригрозила она на всякий случай и, не оглядываясь, пошла к лестнице, ведущей на верхнюю галерею, прислушиваясь к шагам командора за спиной и треску факелов, освещающих коридоры и лестничные пролёты.
Когда они поднялись наверх, в проёмах бойниц уже стоял непроглядный мрак, и было непонятно, как дозорные могли разглядеть движение на подступах к замку. Только слабый ветерок доносил смрадный запах гнили. В темноте раздался многоголосый хрип и грохот железа. Мертвецы и не думали скрывать своё приближение. Пространство под стеной заполнилось множеством алых холодных огней – эта на лбу у каждого из наступающих вспыхнула печать Грохха. Они шли вперёд, не отягощённые ни страхом, ни болью, ни яростью. Тот, кто выжег у каждого на лбу магический знак, вместо погребальной молитвы прочёл над каждым заклинание, оживляющее мёртвую плоть, и он же продиктовал им свою волю.
– Франго, почему ты не срубил им головы? – вдруг спросила Ута, глядя на эти огни, которые продолжали двигаться вперёд, не нарушая строя. – Без голов они не дошли бы…
– Я думаю, моя госпожа, каждый из них принёс бы голову под мышкой, не знаю…
Тем временем строй мертвых горландцев поравнялся с нагромождением камней, на которые падал слабый свет, льющий из бойниц. До стены им оставалось не более сотни локтей, и Франго, не закончив фразы, поднял правую руку.
Ута успела заметить, что в план обороны были посвящены все, кроме неё. Повинуясь безмолвному сигналу своего командора, лучники, стоящие у бойниц, запалили фитили и обмакнули наконечники стрел в бадейки с горючей смолой. Как только первые ряды атакующих спустились в неглубокий ров прямо под стеной, Франго опустил руку – и вниз полетела стая пылающих стрел. Сначала внизу неторопливо растеклись холодные синие сполохи, но через несколько мгновений высокое жаркое пламя полыхнуло со дна рва, и вдоль каменной стены поднялась стена огня. Да, прежде чем отправиться к лордессе, Франго подготовил замок к обороне, приказав своим людям залить горючей смолой подступы к стене. Даже в бойницы, возвышавшиеся над землёй на тридцать локтей, пахнуло жаром, но мертвецы двигались вперёд, не нарушая строя, и несколько барабанщиков продолжали, как ни в чём не бывало, отбивать ритм. Они входили в полосу огня, и выходили оттуда, охваченные пламенем.
– Франго, может быть, поставить Купол? – предложила Ута, не отрывая взгляда от наступающих колонн.
– Нет, девочка моя, нет. Купол долго не простоит, а терпения у этих хватит. Мёртвым некуда спешить…
Тела, одетые в пламя, подошли вплотную к стене и, цепляясь за выступы и щербины в изъеденной временем поверхности, полезли вверх – и теперь, казалось, их уже ничто не остановит…
– Франго… Они придут сюда? – спросила Ута, отвернувшись от кошмара, который с каждым мгновением становился всё ближе и ближе.
– Ваша милость, шли бы вы к себе, – перешёл командор на официальный тон. – Мы здесь обо всём позаботимся. Нет причин для беспокойства.
– Ответь мне…
Последние слова Франго можно было понимать как угодно – они могло означать и то, что он уверен в победе, и то, что смерть всё равно, рано или поздно, приходит к каждому…
– Ута, госпожа моя… Они ничего не могут. Они даже умереть уже не могут. Они могут победить лишь того, кого раньше одолеет страх. А нам сейчас надо просто сделать грязную работу. Доверься мне и иди отдыхай. Ну, разве тебе не противно видеть всё это?! Меня и то от отвращения передёргивает.
Не сказав ни слова в ответ, Ута направилась в свои комнаты, которые примыкали к трапезной. Теперь она почти успокоилась, и единственным, что её волновало, была странная скрытность командора. Наверное, Франго решил оградить свою юную госпожу от всей грязи и крови, от всех мерзостей, которые неизбежно ещё встретятся на пути к трону… Но если так, то он должен понимать, что везде ему не успеть, да и сама она не захочет вечно прятаться за его спиной.
С верхней галереи посыпались крупные камни, которые сметали со стены объятых пламенем мертвецов, и Уте казалось, будто она слышит их стоны и хруст раздавленных костей, но теперь это не внушало страха – просто на душе было гадко оттого, что её враг оказался способен на любую мерзость. Но, с другой стороны, если всё-таки удастся одержать победу, будет меньше причин для жалости.
Коридоры и лестницы были пусты, всё ветхое строение сотрясалось от грохота камней, падающих со стены, и казалось, что весь замок вот-вот рухнет, похоронив под собой и защитников, и нападающих. Но это не имело никакого значения – отец не раз говорил ей, что к смерти надо относиться спокойно – и к своей, и к чужой, иначе не выжить…
Она пыталась уснуть, но сон не шёл. Грохот падающих камней давно прекратился, но к ней никто не пришёл, чтобы доложить о победе или о том, что пора бежать отсюда, из этого проклятого места. Оставалось только с тревогой смотреть на дверь, которая в любой момент могла разлететься от удара снаружи, и тогда на пороге появятся обугленные чудовища, которые ещё вчера были людьми. И ещё она хотела, чтобы снова появился её гномик, но надеяться на это после всего, что произошло, было глупо.
За дверью раздались осторожные шаги, а потом – негромкий стук. Едва ли мертвецы стали бы стучаться…
– Кто?! – спросила она, преодолев желание забиться куда-нибудь в тёмный угол.
