Постоянно ощущалась нехватка боеприпасов и бензина. Гитлер, пытаясь быть сильным везде, наращивал слабость. Пути и средства снабжения совершенно не соответствовали задаче обеспечения наступления на Сталинград и Кавказ; как отметил Земке: «Он не мог поддержать и то и другое и в результате не обеспечил ни одного». К середине сентября, когда Паулюс начал концентрированное наступление на Сталинград, район между Доном и Волгой был очищен от русских, склады снабжения и аэродромы заполнялись. Однако сильно недоукомплектованные немецкие дивизии оказались сильно растянуты по огромному застывающему фронту, и там ощущался недостаток продовольствия, боеприпасов, запасных частей и прежде всего горючего.
Для усиления пробивного удара по Сталинграду Гитлер забрал большинство немецких дивизий с важного северного фланга. В результате фланг от Воронежа на Дону до Клетской удерживался 2–й венгерской, 8–й итальянской и 3–й румынской армиями – самыми слабыми силами стран «Оси» в наиболее важном районе.
Это была о ш и б к а н о м е р т р и – смертельная.
А южнее Сталинграда почти до транспортного узла в Ростове находился открытый перед калмыцкой степью фланг, удерживаемый лишь одной немецкой моторизованной дивизией, которая патрулировала сотни миль фронта (она была усилена в начале ноября еще более слабыми войсками румынской 4–й армии, переброшенной из Крыма и Кавказа) [22].
Группы армий «А» и «Б» были заняты веерными атаками, а их слабые и незащищенные фланги разделяли 1 500 миль враждебных центральных территорий.
Расстояние, обширные пространства русской земли, которые стали причиной поражения Наполеона, заглушили удары немцев. И закончилось лето.
Это было уже слишком для Гальдера, начальника генштаба немецких сухопутных сил. В течение месяцев между ним и Гитлером шли разногласия. Споры, взаимные обвинения и гневные словесные перепалки ежедневно происходили в верховном штабе. Начиная с середины сентября Йодль и фельдмаршал Вильгельм Кейтель, главнокомандующий вооруженными силами, оказались в немилости; Гитлер прервал контакты с военным штабом; он искал уединения в своей «хижине» и демонстративно отказывался пожимать руки всем генералам верховного командования вооруженных сил [23]. Гальдер, сильно обеспокоенный чрезмерной растянутостью немецких позиций, узкими и уязвимыми флангами, нарастающим сопротивлением Сталинграда и сообщениями о наращивании русских резервов призвал остановить наступление и отойти на менее открытые оборонные рубежи.
В своем дневнике Гальдер записал 24 сентября: «После совещания по обсуждению сложившейся ситуации – разрыв с Гитлером. Мои нервы истощены, его тоже уже не крепкие. Мы должны расстаться. Необходимость привить генеральному штабу фанатичную веру в Идею. Он полон решимости насадить свою волю в армии».
Генерал Курт Цайтцлер, бывший начальник штаба группы армий «Запад», был назначен пехотным генералом и сменил Гальдера. Однако Цайтцлер не мог совершить чудо. Он увидел, что атмосфера в штабе верховного командования «не только странная, но и невероятная. Она определялась недоверием и гневом. Никто не доверял своим коллегам. Гитлер не верил никому» [24].
С того времени стало очевидным пристрастие к руководству даже деталями передвижений дивизий и полков с командного пункта, расположенного за сотни миль от фронта; при этом происходили неизбежные задержки, совершались ошибки и царила неразбериха, что всегда присуще сверхцентрализованному командованию. Немецкое верховное командование запаздывало. Гитлер не учитывал потрепанное состояние немецких дивизий, огромные трудности, связанные со снабжением войск, и издавал приказы, которые были оторваны от действительности. Великий диктатор походил на мальчика, играющего в оловянных солдатиков.
Но солдаты под Сталинградом были из плоти и крови.
Паулюс, всегда подчинявшийся приказам Гитлера, двинул стальной кулак 6–й армии прямо против города на Волге. Всего несколькими неделями раньше, если бы переброшенная 4–я танковая армия смогла помочь Паулюсу, Сталинград можно было бы легко взять, так как в июле и начале августа город был фактически незащищенным. Теперь же, в сентябре и октябре, когда дни стали короче и наступили холода, он стал городом, готовым к осаде, суровым в своей решительности, полный решимости сражаться.
Атака немцев на главную часть города началась в середине сентября; Сталинград был обречен на медленную смерть в течение четырех месяцев.
Паулюс и его 6–я армия с 4–й танковой армией на Южном фронте (около пяти корпусов – всего 20 дивизий) удерживали 40–мильную зону между Доном и Волгой и противостояли в Сталинграде 62–й армии генерал – лейтенанта Василия Чуйкова, первоначально состоявшей из пяти – восьми неполных дивизий (позже значительно усиленных) [25]. Москва создала специальный Сталинградский фронт, части 46–й армии (командующий генерал М.С. Шумилов) по обоим берегам Волги помогали обороне города, а 57–я армия противостояла крупным частям 4–й танковой армии в городе и к югу от него.
В Сталинграде, вытянутом «ленточном городе» на высоком западном берегу Волги, на севере преобладали три крупные группы заводов (которые производили более четверти тракторов, танков и автомобилей в СССР). Западнее и южнее южной группы находится Мамаев курган (древнее татарское захоронение), так называемые «железные высоты». Известный на военных картах как высота 102 он поднимается на 331 фут над Волгой. На высоком западном берегу в основном преобладали дымовые трубы и промышленные здания, которые закрывали собой жилые районы, представлявшие собой необычный агломерат однообразных многоквартирных строений и бревенчатых домов, спускающихся к реке. Высокое плато, на котором был построен город, разделяли семь замусоренных оврагов, которые ограничивали городскую жизнь и военное передвижение.
Немцы стали заложниками своей тактики фронтального наступления на город; их мобильность была нейтрализована; у их противника не оказалось открытых флангов. Современные города с кирпичными строениями, фабриками со стальными перекрытиями и уличные лабиринты образовывали естественные крепости, как это было в Варшаве и Ленинграде. Русские были зажаты Волгой. Они сражались спиной к реке на вытянутом участке, не оставлявшем места для маневра, а боеприпасы и другое обеспечение – кровь любой армии – приходилось переправлять через реку.
Генерал Чуйков устроил свой командный пункт во время сражения в глубоком бункере на западной стороне, вырытом в северном берегу Царицы – небольшого притока Волги, который разделял город [26]. На западном берегу Волги солдаты и штатские проделывали в утесах туннельные укрепления в виде лабиринтов и рыли окопы.
Когда в середине сентября началось крупное наступление немцев, общей спланированной эвакуации гражданского населения Сталинграда не проводилось; это запретил делать Сталин; он сказал, что «солдаты будут лучше сражаться за живой город, чем за пустой»! Некоторые женщины с детьми, убегая, ночью пересекли Волгу после первых сильных бомбардировок; другие побрели на запад через немецкие линии. После начала осады, когда средства перевозки через Волгу – плоты, лодки и паромы – были перегружены военными, горожане рыли убежища под землей и оказались зажатыми в маленьких «карманах» на западном берегу или же бежали за линии немцев уже по опустошенной земле и тысячами гибли от изнурения и голода. Ни у одной стороны не было планов или средств, чтобы позаботиться о жителях; горожане жили или умирали – в основном умирали, – предоставленные самим себе. Большое число заводских рабочих до конца стояли у своих станков, затем брали в руки винтовки и присоединялись к оборонявшимся. Были и такие, кто служил немецким захватчикам, как «хивис» (от немецкого Helfswillige – «добровольные помощники»), как это делали до них сотни тысяч украинцев.
Первое наступление немцев осуществлялось как простое силовое глубокое проникновение в районы беспорядочных развалин заводского района и на «железные высоты», но при этом они заплатили дорогую цену. 6–я армия была вынуждена вести сражение за каждый дом, за каждую груду развалин. В результате контратаки немцев выбили из раковинообразной части высоты 102. Нацисты направили туда дополнительное количество солдат, танков и бомбардировщиков, ослабив при этом свои фланги, и днем и ночью бесконечно продолжалось мрачное наступление солдат одного за другим – от дома к дому, от улицы к улице.
Улицы «больше не измерялись метрами, они измерялись количеством трупов» [27].
В середине октября немцы направили титанические усилия на ликвидацию русских предмостных
