Ник тоже закурил, машинально отметив про себя, что количество сигарет в пачке не уменьшается, — видимо, очередной местный фокус какой-то.
Через минуту поинтересовался:
— Кстати, Маркиз, друг мой, вы за этими посиделками о некой особе — по имени Анхелина Томпсон — не забыли часом? Думаю, что от отведённых уважаемым Ангелом трёх часов, мало, что и осталось — минут сорок-пятьдесят, не больше.
Кот даже на месте подскочил — на добрые полметра.
— Как же это я? — забормотал извинительно. — Всё этот Айвенго: как начнёт о своих подвигах байки травить, да баллады героические распевать, так и забываешь напрочь о делах насущных, в транс впадаешь — что тот глухарь по весне. Как же — читали. А сейчас, друг Ник, давай-ка я тебе на плечо заскочу, для ускорения процесса, да и двинем, благословясь! Конверт с этим Небесным Посланием в карман спрячь, а по дороге я тебе всё об этом деле и расскажу, заслушаешься!
Удобно устроившись на плече у приятеля, Кот дал команду:
— Видишь вон там, на норд-осте, серую длинную трубу? Вот, и чеши в том направлении!
Глядя то себе под ноги, то, сверяя правильность курса, на серую трубу, Ник зашагал по Крышам: бурая старинная черепица, металлические гладкие листы, нестерпимо блестевшие от света двух половинных солнц, серый рубероид, покрытый узорчатыми трещинами, снова — черепица — красная, новёхонькая…..
— Теперь и рассказ можно начать, — замурлыкал над ухом Кот, — Значится, дело было так…
Эта история произошла лет сто тому назад, а может и все сто пятьдесят. Карибия тогда только-только обрела независимость. Стояла, жила-поживала, на берегу моря большая деревушка, а может, просто маленький посёлок, дававший приют разным тёмным личностям и авантюристам всех мастей — пиратам, золотоискателям, охотникам за старинными кладами, преступниками, скрывающимся от правосудия стран Большого Мира. Белые, вест индийские негры, метисы, мулаты, дикие индейцы, всякие — в буро-малиновую крапинку…. Та ещё публика, живущая весело и беспутно. А какое настоящее беспутство может, собственно говоря, быть, если женщин в деревушке практически и не было — так, несколько индианок, да толстая старая афроамериканка донья Розита, владелица трактира 'La Golondrina blanka'?
И вот, представь себе, в католической Миссии, что располагалась рядышком с этим посёлком авантюристов, появляется девушка-американка необыкновенной красоты — высокая, стройная, молоденькая. Ухаживает в Миссии за больными, детишек индейских английскому языку обучает, и в посёлке появляется только по крайней необходимости — в галантерейной лавке ниток-иголок купить, да на почту наведаться.
Звали её — Анхелина Томпсон, и была она такая хрупкая, грустная и печальная, что, глядя на неё, даже у бродячих собак на глазах наворачивались слёзы. Говорят, что её жених трагически погиб где-то, вот она от тоски и уехала служить Господу в далёкую Миссию.
Но разве это могло остановить местных головорезов, истосковавшихся по женскому обществу? Стали они все оказывать мисс Томпсон различные знаки внимания — цветы разные тропические охапками дарить, самородки золотые через посыльных мальчишек-индейцев предлагать. Но только, не принимала она тех подарков, всё обратно с посыльными возвращала. Лопнуло тогда у бродяг терпение. И однажды, под вечер, дружной толпой человек в сто, пожаловали они к недотроге в гости.
Жила мисс Анхелина в глинобитной хижине рядом с Миссией, и выращивала на крохотной клумбе жёлтые розы — неизвестные тогда в Карибии, видимо с собой из Штатов черенки привезла. Вернее, роза была всего одна — остальные не прижились.
Выдвинули тогда пришедшие бандерлоги девушке недвусмысленный ультиматум: мол, либо она сама незамедлительно выберет своего избранника, либо всё решит честный жребий.
Так ли, иначе — но свадьбе к заходу солнца быть.
Грустно улыбнулась тогда Анхелина, и спокойно так отвечает, мол: 'Я, конечно, уступаю насилию, и выбор свой сделаю сама — срежу сейчас свою жёлтую розу и избраннику своему вручу…'.
Радостно заволновались женихи, завопили в предвкушении спектакля.
А девушка взяла у ближайшего к ней примата кинжал острый, осторожно срезала свою розу, тщательно шипы все со стебля удалила, и аккуратно воткнула — розу — себе в волосы, кинжал — себе в сердце…..
— Тут историю эту и заморозили, — неожиданно прервал повествование Кот. — И оказалась мисс Томпсон, в ту же секунду, прямо на этих Заброшенных Крышах. Цела и невредима, понятный хвост! Долго её Судьбу тутошние Умники решали. Решили, видимо. Не иначе в конверте, Бородачом принесённом, данное Решение судьбоносное и содержится.
— Как мне помнится, ты тогда возмущался нешутейно, мол: 'Сами, видите ли, не могут. Тоже мне — неженки…'. А, действительно, почему тот Ангел сам конверт этой особе вручить не мог? — Ник всегда уважал порядок, и вообще, любил разнообразные логические построения строить.
Кот, почесав задней лапой свою 'щёку', охотно пояснил:
— Они завсегда чувствуют — кто перед ними. Помнишь, как Бородач с нами высокомерно разговаривал, тыкал? Это потому, что он знает — мы с тобой просто олухи, погулять на Крыши вышедшие. Чего с такими церемонится? А перед мисс Анхелиной — теряется ихняя Братия. Видимо, чувствует, что она совсем другого полёта птица, и им не ровня. В смысле — очень Высокого Полёта. Извини, но объяснить лучше не смогу. Кстати, вот и труба нужная, всё — делаем привал!
— Привал, так привал, — Ник помог Коту спуститься на 'землю'.
Кот упруго выгнул спину, зевнул, осторожно выглянул из-за трубы и сообщил:
— Ага, практически пришли — метров сто всего осталось. Вот — полюбуйся на картинку сказочную!
Ник осторожно примостился рядом. Действительно, было очень красиво, ничего не скажешь: аккуратная разноцветная палатка, а вокруг неё — сотни, а быть может — тысячи, разномастных кадок, горшков и горшочков с великолепными жёлтыми розами. Легкий ветерок ненавязчиво принёс воистину неземные ароматы, несколько вздохов — и голова закружилась, закружилась….
Вокруг горшков и кадок перемещалась высокая стройная девушка с лейкой в руке, напевая что-то светлое и мелодичное, зовущее и завораживающее одновременно.
— Что же мы остановились? — взволнованным шёпотом спросил Ник, не отрывая взгляда от девушки. — Давай выйдем! Нам же торопится надо, как Ангел велел!
— Успеем ещё! — так же тихо ответил Кот. — Давай-ка конверт, ознакомимся, для начала, с его содержимым. Давай, давай! А то ведь так и не узнаем — что на самом деле произошло! Только что и останется — Легендам верить, а тут — Первоисточник, как-никак!
Кот отобрал у Ника конверт, ловко его вскрыл, достал несколько листов розовой бумаги и погрузился в чтение. Ник покорно ждал, уже зная, что всякого рода понукания его усатый друг не терпит, абсолютно и однозначно.
— Однако, — Кот неуловимым движением достал откуда-то из воздуха самые настоящие очки, ловко водрузил их на свою мордочку, и с удвоенным вниманием начал изучать документ.
Ник даже не удивился: то стулья раскладные появляются 'из неоткуда', теперь вот — очки. Непрост этот кот по имени Маркиз, ох — непрост! Если он, конечно, и на самом деле тот, за кого себя выдаёт….
— Забавно! — Кот явно был чем-то удивлён, причём, судя по его виду, удивлён приятно. — Дай-ка, Николай, сигарету что ли, — для ускорения умственного процесса, так сказать…
Прикурив, Кот затянулся со вкусом и продолжал:
— Представляешь, оказывается и нашим Умникам Небесным — ничто человеческое не чуждо! Оказывается, иногда и Они — на решения, гуманизма и справедливости полные, отваживаются! Вот, Анхелина Томсон, самоубийца, как не крути, грешница страшная, в Аду ей гореть вечно! А вот на тебе — к лику Святых причислили! Ну, надо же! Вот, послушай с того места, где я давеча остановился….
…. А девушка взяла у ближайшего к ней примата кинжал острый, осторожно срезала свою розу, тщательно шипы все со стебля удалила, и аккуратно воткнула — розу — себе в волосы, кинжал — себе в
