будить нельзя… — крикнул я сквозь шум работающего пылесоса.
— Что? А? Нее… Не удобно, надо было сразу. Сейчас не годится. Детский сад получается.
— Ладно, — сдался я, — пусть едут.
— Ты Андрюхе звонил? Сказал про Саню?
— Что? Не слышу… Да отключи ты пылесос. Чего орать…
— Я говорю, Андрюхе звонил?
— Звонил вчера. Вечером. Он выезжает. Но, на похороны не успеет — поезд в два приходит. Завтра.
— Ясно.
— Люся, пожалуйста, не шуми… Голова, блин, раскалывается. Дай в тишине полежать.
— Все, я уже закончила. Отдыхай. Можешь поспать. Приедут — я тебя разбужу.
— Попробую…
Шеф приехал с Моней, как только я заснул, тревожно ворвались звонками и топотом в нашу маленькую кухню, я вскочил с кровати потный и разбалансированный, а они сели за стол — подтянутые, напряженные, готовые к разговору. Я не был готов, хотелось избежать пресса неожиданных откровений и явной лжи. Люся приготовила чай и ушла к соседке, ободряюще мне кивнув головой. От толстых тел моих партийных товарищей стало тесно, собаки нервно поскуливали в комнате, осторожно царапая закрытую дверь, за окном серо умирал день. Стало душно, липко, нехорошо и неловко.
— Как дела Сереж? Вид у тебя не очень, — Шеф добродушно оглядел мою нелепую фигуру в домашнем халате.
— Устал, наверное, — я неопределенно пожал плечами.
— Что-то с тобой последнее время происходит…
— Да, и я заметил! — вставил свое слово Моня — вчера ночью, например…
— А тебя кто-то спрашивает? — внезапно вырвалось у меня, — кажется, тебе слово не давали.
Моня побагровел от обиды и захлопал мясистыми губами, как пойманный карп.
— Миша, подожди меня в машине, — быстро отреагировал Шеф и Моня выкатился за порог, прогрохотал яростно по лестнице, хлопнув подъездной дверью, — успокоился?
— Я спокоен, — горячий чай беспощадно обжигал сухое горло не утоляя жажды.
— Давай без обид. Что случилось?
— Что случилось? Так, мелочи… Друга моего убили…
— Не иронизируй. Я знаю, что с Сашей произошло. Это большая трагедия. Но, при чем тут наши отношения? Что это за звонки ночные, угрозы, обвинения? Можешь объяснить?
— Списки.
— Что, «списки»? — Шеф удивленно вытаращил на меня глаза.
— Это из-за списков, я думаю, — мысли толклись беспорядочно в больной голове, с трудом складываясь в слова. Вчерашний боевой запал прошел, осталось желание побыть одному, уснуть под мирное мерцание телевизора.
— Это похоже на обыкновенное хулиганство, — уверенно сказал Шеф, — причем тут списки?
— Пропали только списки, которые надо было в комиссию сдавать. Деньги, часы, мобильник — все на месте. Эти вещи взяли бы в первую очередь, — мне очень хотелось, чтобы Шеф меня переубедил. Пусть это будет не он. Пусть это будут сраные наркоманы.
— Ну, Серега, ты даешь! Такие выводы поспешные… Почему сразу мысли о заговоре? Что за бред? Списки… Может, не пропали эти списки. Откуда ты знаешь? Лежит где-нибудь эта папочка в столе… Сейчас такое на улицах творится, не мне тебе объяснять. Обкурятся, нанюхаются дряни — и вперед! Спугнул их кто-то, вот и не забрали ценные вещи. А может — малолетки, натворили дел, испугались и, смылись быстро… Такое сплошь и рядом…
Шеф говорил спокойным чистым голосом, и я успокоился, постепенно — правда, чего это я так взвился?! Сам не раз читал статистику преступности, каждый день происходит подобное.
— Нельзя быть таким подозрительным. Мы же в одной команде. Ты что мне не веришь? Я хоть раз повод давал мне не верить? Мне бы и в голову не пришло кого-нибудь обвинять. Тем более — Мишу Тульского! Тоже, нашел преступника! Он сам себя боится…
— Это точно, — усмехнулся я.
— Давай так — пойдем в понедельник к прокурору города, подадим депутатский запрос о ходе следствия. Этих уродов быстро найдут, поверь, надо только хвост накрутить нашим защитникам правопорядка. А то они любят кота за яйца тянуть. Прошерстят весь район и быстро выйдут на нариков этих. Они же все известны, поименно, надо только прижать хорошенько…
— Ага, прижмут первого встречного, как обычно, — я уже сдался. Шеф, как всегда, был прав. Мне стало стыдно перед Моней за вчерашний переполох.
— Мы этого не допустим. Слава Богу, не последние люди в городе… Поверь, их найдут.
— Я надеюсь, Шеф.
— Так и будет. Слово даю. Я знаю, что ты с Сашей дружил. Сам терял друзей, понимаю, что это такое… Тебе надо собраться с силами, отдохнуть. Можешь на пару дней завеяться куда-нибудь. Деньги я выделю…
— Не надо, спасибо…
— Надо! Отдохни хорошенько. Ты должен быть в седле. Впереди полно работы. Помнишь, о чем мы с тобой первый раз говорили? Я на тебя надеюсь. Все на тебя надеются. Ты часть большой команды. Нам нужна твоя ясная голова и уверенность.
— Я понял, Шеф… Просто, на взводе вчера был…
— Не объясняй, я все понимаю, — Шеф махнул рукой, прекращая мой лепет, — но, предстоит трудный день. Его надо выдержать. Я через два часа улетаю в Киев. Вернусь завтра, но на похороны не успею. Увидимся уже на собрании. Потом на эфир. Возьми деньги у бухгалтера, купи цветы… все что положено… И с Галиной Николаевной съезди на кладбище. Я ее предупредил. Сможешь? Ты в порядке?
— Конечно.
— И еще одна просьба. Если тебя что-то смущает, или вызывает недоверие — позвони мне, все решим. Не надо сразу ураган поднимать. Можно невольно обидеть людей. Это так на тебя не похоже. Ты же умный рассудительный человек…
— Я понял, Шеф. Не надо.
— Все. Я поехал, надо еще в офис заскочить перед отлетом. Жене скажи спасибо за чай. А перед Моней лучше извиниться. Он не заслужил такого отношения. На говно извелся от переживаний. Давай, до завтра… Дверь закрой за мной.
— До свидания, Шеф.
Услышав, видимо, что гости разошлись, вернулась Люся, села рядом на стул и закурила.
— Что они от тебя хотели?
— Да так, — я задумчиво разглядывал причудливые каракули сигаретного дыма, плывущие над столом.
— Они же не просто так приезжали? Это из-за Сани? Говори уже!
— Понимаешь… Я вчера вечером, спьяну… Короче, позвонил Моне и сказал, что это он виноват, что Саню…
— Моня?! Ну ты даешь…
— У них там бодяга вышла со списками. Помнишь, на днях Саня приезжал?
— Дня два назад… Помню.
— Он списки кандидатов в депутаты забрал из штаба, чтобы ни кто их не переписал…
— А при чем тут Моня?
— А Моню Шеф в эти списки хотел засунуть впереди Сани. И еще одного человека. Не знаю, кого. Барыгу какого-то…
— Ну?
— Ну и ну! Я и подумал, что не зря Квакин эти бумаги с собой носил в папке. Хотел их в избирательную комиссию подать раньше, чем новую конференцию соберут и изменят все…
