— Тео…
— Но ведь ты делал это! Сосал его хуй!
— Ну… да…
— И это было так же?
— Так же?
— Как со мной?
— Тео!
— Скажи мне, Билли!
— Нет. Это было по-другому. Совсем по-другому.
— Как?
— Просто по-другому.
— Мы с ним занимаемся любовью одинаково?
— Нет.
— И кто же лучше?
— Тео, я думаю, что…
— Скажи мне. Я должен знать.
— Ты должен знать?
— Я должен знать все.
— Ну хорошо. Ты. Ты лучше.
— И ты любишь меня?
— Конечно я тебя люблю.
— И ты всегда будешь со мной.
— Пока ты будешь хотеть, чтобы я был с тобой.
— Я хочу тебя, Билли.
И я обнял его и поцеловал.
Как-то раз Дэвида не было дома, и мы с Тео остались одни.
— Давай займемся этим в постели Дэвида, — предложил Тео с мстительным видом.
— Но мы же только что… Ладно. Если хочешь.
И мы занялись любовью в постели Дэвида. Я чувствовал запах Дэвида, исходящий от белья, и странная ностальгия охватила меня, словно я вернулся в те времена, когда был страстно увлечен им.
На следующее утро мы встали очень рано на случай, если Дэвид вернется.
— Я приготовлю завтрак, — сказал Тео, — а ты приберись в комнате и застели постель.
Я постарался получше разгладить простыни. Уходя из комнаты, я споткнулся и сбил со стены зеркало. Я успел ухватить его, пока оно не упало. Я хотел было повесить его назад, но тут увидел, что сзади прикреплено письмо.
Я пригляделся. Письмо было из Америки.
Я сел на кровать и открыл его.
Что-то упало на пол. Фотография. Моя фотография.
Но это не мог быть я. Это был я в Нью-Йорке, а я никогда в Нью-Йорке не был.
Я пригляделся.
Нет, это был не я. Это был кто-то очень похожий. Та же одежда, та же прическа. Все то же самое.
Я прочитал письмо.
'Мой дорогой Дэвид,
вот что мне нужно. Изучи фотографию внимательно. Этот парень бросил меня. Он исчез. Нет, со мной все в порядке. Все говорят, что я прекрасно это перенес. Мы были вместе всего несколько дней. Теперь он ушел. Разве он не великолепен? Мне нужно найти кого-то такого же, Дэвид. Мне нужно. Нет, я вполне в здравом уме.
Помнишь, что ты мне обещал? Когда я вернусь, я хочу, чтобы этот мальчик ждал меня. Ты говорил, что можешь сделать для меня все, что угодно. Все. Все, что бы я ни попросил.
Кстати не надо искать эту заколку с крокодилом, которую ты видишь на фотографии. Он дал мне ее, как любовный талисман, перед тем, как уйти. Некоторые вещи остаются дольше, я полагаю…'
Я сидел, оцепенев от недоверия. Я — пешка в игре Дэвида и его брата? Я не мог поверить в это. Дэвид сделал, сконструировал меня так, чтобы я смог стать развлечением, игрушкой для его впавшего в депрессию брата. Сколько других мальчиков он пытался переодевать и менять прежде, чем достиг успеха со мной? Пока не нашел человека такого одинокого, как я, такого пустого, как я.
Я слышал, как Тео возится на кухне.
Я положил письмо с фотографией обратно в тайник.
Тео заглянул в спальню.
— Одно яйцо или два? — спросил он.
— Одно.
Я сидел на кровати, и вдруг заметил, что мне на руки капает вода, но не сразу понял, что это мои слезы.
14
Я постучал в дверь Билли Кроу. Пот тек по моему лицу, я чувствовал его вкус во рту. Письмо слиплось влажным комком, застыло в руке.
Билли открыл дверь. Я ворвался в коридор и накинулся на него:
— Что это такое? — мой голос дрожал от отчаяния. — Что ты пытаешься со мной сделать?
Он закрыл дверь.
— Что ты имеешь в виду?
— Эти письма… Вот так останавливаться. Так обрывать. Ты просто не имеешь на это права. Слышишь? Ты не имеешь права. Слышишь меня, Билли? Я этого не позволю!
Он подошел ближе. Положил мне руку на плечо.
Я скинул ее.
— Не надо! Не хочу, чтоб ты ко мне прикасался!
— Ты глупо себя ведешь.
— Вот как? Боже, какая ты сволочь, Билли! Ты знаешь, знаешь, кто ты такой?!
Я пошел на кухню, сел. Снимок Билли, который я сделал, по-прежнему висел на стене. Рядом была моя фотография. А на этой фотографии — та, что я сделал — образ в образе, история в истории, сон во сне.
— Ты просто не имеешь права останавливаться, — продолжал я. — Я должен знать, что было дальше. Это не просто история, ни для меня, ни для тебя, уж я-то тебя знаю. Я — ее часть. Я — часть этой истории, ясно? Я ее часть, мать твою! То, что касается тебя, касается и меня.
Он медленно прошелся по комнате, дотрагиваясь до вещей, и хмурясь, и улыбаясь.
— Я предупреждал тебя, — начал он мягко. — Я предупреждал тебя, что так и случится. Но мы согласились, что…
— Это только ты согласился!
— Мы согласились! Это ведь ты хотел знать. Я вообще не хотел тебе рассказывать. Я тут вообще не при чем. Ты сам все это придумал. Ты сам хотел все обо мне знать. Теперь видишь, как это тяжело — все знать о другом человеке.
— Черт тебя побери! Такая история, сякая история. Мы реальные люди, живем в реальном мире. Это не какой-то там дурацкий спектакль, который ты можешь разыгрывать. Ты мне интересен.
— Вот как, Доминик. Я тебе интересен? Честно?
— Это просто ебаный кошмар. Ты все знаешь не хуже меня. Зачем ты пишешь мне эти сраные письма? Зачем ты заставляешь меня читать их? Это не для меня, не ради меня. Это все не для меня. И это
