19 февраля 1937 года Грациани присутствовал в Аддис-Абебе на церемонии в честь рождения единственного сына принца Умберто, во время которой беднейшим местным жителям раздавали милостыню. Во время церемонии находившиеся в толпе два уроженца Эритреи бросили в Грациани и его окружение восемь бомб. Никто не был убит, но сам Грациани и еще примерно тридцать человек были ранены. После того как эритрей-цы были застрелены охраной Грациани, армия и полиция начали обыски в туземных кварталах и поджигали каждый дом, в котором находили оружие. Секретарь местной фашистской организации в Аддис-Абебе Гвидо Кортезе призвал фашистов к более жестким действиям. В течение сорока восьми часов фашисты мстили за покушение на Грациани, убивая эфиопов и сжигая их дома. Резня продолжалась три дня и две ночи, до полудня 21 февраля, когда лежавший в госпитале Грациани приказал ее прекратить. Однако ни он, ни Муссолини не осудили и даже не упрекнули Кортезе и его фашистов.
Согласно докладу Грациани, направленному Муссолини, было убито около тысячи эфиопов и сожжено около тысячи домов. Однако журналисты, бывшие в это время в Аддис-Абебе, считали, что эта цифра сильно занижена и что убитых было втрое больше.
Так как эфиопское сопротивление продолжалось, Муссолини приказал Грациани применить тактику, использованную ранее в Ливии во время народного восстания в 1930–1932 годах: депортировать население мятежных районов в отдаленные концентрационные лагеря. Тысячи мужчин, женщин и детей были согнаны туда. Те, кто выживал во время долгих принудительных маршей, были обречены жить и умирать в условиях ужасающей лагерной нищеты и антисанитарии.
А в Ливии наступила относительная тишина. Муссолини назначил туда губернатором Бальбо. Многие ливийцы относились к нему одобрительно и были благодарны за поддержание порядка. Бальбо не терпел никакого нарушения своих декретов. Желая поддержать торговлю для туристов, он приказал, чтобы все лавки и магазины по субботам оставались открытыми. Некоторые члены местной еврейской общины отказались по религиозным соображениям открывать лавки в день шабада. Бальбо приказал трех главарей неповиновения публично высечь, назначив каждому по 10 ударов. Приговор одному из них, согласно медицинскому заключению о состоянии здоровья, был заменен на три месяца тюрьмы. Однако в нескольких случаях Бальбо хвалил евреев за их службу в армии во время войны и за то, что они были достойными членами общества.
В марте 1937 года Муссолини посетил Ливию. Он приехал туда впервые после 1926 года. Итальянские пресса и радио широко освещали этот визит. Муссолини проехал верхом по центрам городов во главе отряда всадников. Местные вожди преподнесли ему церемониальный меч и провозгласили Защитником ислама.
Однако Муссолини ввел расовые законы и в Ливии. Декретом от 30 декабря 1937 года он распространил на Ливию запрет на сексуальные взаимоотношения между итальянцами и арабами. Когда двое арабских юношей в Ливии «коснулись» на улице итальянской девушки, они были приговорены к восьми годам тюремного заключения за «оскорбление расового достоинства». В 1938 году итальянка, прожившая шесть лет с арабским любовником и имевшая от него двоих детей, была приговорена к пяти годам заключения согласно декабрьскому декрету. Однако Высший апелляционный суд в Риме отменил приговор, так как проступок был совершен до вступления декрета в силу.
Долгожданный визит Муссолини в Германию произошел в сентябре 1937 года. Нацисты принимали его в Берлине с большой помпой. Бульвары были украшены и залиты светом, лучшие немецкие кинорежиссеры и правительственные чиновники сделали все, чтобы зрелище было великолепным и все прошло без сучка и задоринки. Вечером 28 сентября Гитлер и Муссолини обратились с речами к массовому слету на берлинском стадионе Майфельд («Майское поле»), представлявшем собой часть комплекса, построенного к Олимпийским играм 1936 года. Сообщалось, что там собралось около миллиона человек, но это было явным преувеличением, так как Майфельд вмещает всего 250 000. Энтузиазм собравшихся не знал удержу, несмотря на то что перед этим прошла гроза и все вымокли до нитки.
После вступительного слова министра пропаганды Йозефа Геббельса, представившего гостя, Муссолини выступил с речью; говорил он по-немецки. Дуче подчеркнул, что фашизм и нацизм — это две формы проявления одного и того же феномена. То, что мир называет ось Рим-Берлин, берет начало с осени 1935 года, когда Италия, страдавшая от санкций, наложенных на нее пятьюдесятью двумя нациями, нашла друга в лице Германии. Италия и Германия вели общую борьбу с коммунизмом в Испании. Единство двух наций, насчитывающих 115 миллионов человек, навеки нерушимо.
Однако нацистских вождей тревожила одна деталь: Муссолини не был антисемитом. Антисемитизм казался нацистам неотъемлемой частью борьбы с еврейским большевизмом. Почти во всех других странах их фашистские и правые союзники были антисемитами. Национал-социалисты в Венгрии, «Железная гвардия» в Румынии, «Аксьон франсез» и другие правые профашистские организации во Франции — все были антисемитами, как и сэр Освальд Мосли в Британии, который перенес свою преданность Муссолини на Гитлера. Но Муссолини никогда не выступал и не совершал никаких действий против евреев.
Некоторые нацисты считали, что Гитлер должен поговорить об этом с Муссолини и убедить его стать антисемитом. Гитлер с этим не согласился. Он не хотел, чтобы Муссолини решил, будто он пытается вмешиваться во внутренние дела Италии, и считал, что Муссолини будет этим раздражен и это приведет к осложнениям их отношений. Гитлер не сомневался, что Муссолини в свое время станет антисемитом, так как антисемитизм лежит в сути природы любого фашистского и националистического движения.
Несмотря на позицию Гитлера, некоторые нацистские официальные лица все же подняли этот вопрос перед Муссолини во время его визита в Германию. 28 сентября, за несколько часов до его выступления на Майфельд, они спросили его, почему он не осознает еврейскую угрозу Италии. Муссолини сказал, что его меньше тревожат 70 000 итальянских евреев,[3] чем миллионы черных новой итальянской империи в Африке. Важно заставить итальянцев осознать превосходство белой расы над черной. Он считает, что добился в этом успеха, так как только три итальянки опозорили себя сексуальными связями с черными. Он отдал приказ избить их и сослать на пять лет в концентрационный лагерь.
В марте 1938 года Гитлер приказал немецким войскам войти в Австрию и объявить аншлюс (присоединение) Австрии к Германии. Шушниг был взят под стражу. Евреи согнаны в Вену, где их заставили мыть тротуары и мостовые. Некоторые из них бежали в Берлин, где люди были настроены менее антисемитски, чем в Вене. Муссолини незадолго до этого предупредил Шушнига, что ничем не сможет ему помочь, если Гитлер вторгнется в Австрию. Во время последующего плебисцита аншлюс был поддержан большинством населения. Немцы ликовали, что родина фюрера теперь включена в Германский рейх и что теперь у них «Ein Volk, em Reich, ein Furer» («Единый народ, единая страна, единый вождь»).
Спустя четыре дня, 16 марта, Муссолини говорил на эту тему в Палате депутатов. Как обычно, когда он считал необходимым изменить свою политику, он не пытался скрывать этот факт, а подробно объяснял причины изменения. Он напомнил депутатам, как в 1934 году после убийства Дольфуса послал войска на границу к Бреннеру, чтобы предотвратить аншлюс. Но теперь он осознал, что громадное большинство австрийского народа приветствуют союз с Германией, так что было бы политически неверно и глупо противодействовать воле большинства народа. За прошедшие четыре года международная ситуация в корне изменилась, так как западные державы попытались задушить итальянский народ, введя санкции против Италии во время эфиопской войны. Поэтому в октябре 1936 года Италия заключила союз с Германией и образовала ось Рим-Берлин. Германия теперь — друг и союзник Италии, и они не позволят никаким разногласиям из-за Австрии разрушить их единство. В Италии население скоро дойдет до 50 миллионов, в Германии — уже 80 миллионов, и они вместе образуют непобедимый блок в центре Европы.
В апреле 1938 года, после того как леди Чемберлен переговорила с Муссолини и написала затем Невиллу Чемберлену, Муссолини подписал Англо-итальянский договор, по которому он обязался вывести свои войска из Испании, как только закончится гражданская война. Чемберлен приветствовал это соглашение как возобновление дружбы между Англией и Италией.
После визита Муссолини в Берлин настала очередь Гитлера приехать в Рим. Это произошло 3 мая 1938 года. В течение его шестидневного пребывания в Риме было множество банкетов и речей, подчеркивавших солидарность и надежность оси Рим-Берлин. Гитлера раздосадовало, что протокол
