залив Сан-Франциско. А славная из нас получилась пара! Несмотря на все различия в биографиях, образ мыслей у нас одинаковый.
Вспомнив тот вечер в ее квартире в Гленротсе, когда она читала мне стихи, я счастливо улыбнулся.
Администратор в отеле пощелкала клавиатурой компьютера.
— Вам двухместный?
Я собрался было ей возразить, но посмотрел на Рейчел. Она — на меня. Уголки ее губ несмело поползли вверх.
— Да, безусловно, двухместный.
Хотя вопрос прозвучал вполне, в общем, невинно, ушлая девица за стойкой безошибочно уловила наше мимолетное замешательство. И даже не стала прятать понимающую ухмылку.
— Вот вам ключи. Ваш номер на третьем этаже. Будьте как дома.
Мы вошли в лифт. Внезапно меня охватили возбуждение и неуверенность, чуть ли не страх. Попытался улыбнуться Рейчел, она ответила тем же. Мы оба не смели проронить ни слова.
Оказавшись в номере, я поставил чемоданы на пол.
— А что, здесь очень симпатично, — заметила Рейчел, обходя небольшую комнату.
Она открыла тумбу, в которой был спрятан телевизор, распахнула дверцу мини-бара. Потом юркнула в ванную.
Я не знал, что мне делать, и встал у окна, разглядывая гостиничную автостоянку и оживленный перекресток и стараясь успокоиться. От сладостного предвкушения сердце у меня в груди забилось гулко и часто.
Услышал, как открылась и захлопнулась дверь ванной. Почувствовал, что Рейчел стоит совсем рядом.
— Но вид отсюда неважный, — огорчилась Рейчел.
— Да, бывает лучше, — согласился я.
Медленно обернулся. Куда только подевалась вся ее холодность, отчужденность и самоуверенность! Она раскраснелась, теплый румянец поднимался от шеи к лицу. Я убрал ей со лба пряди пышных волос и коснулся пылающей щеки.
Ее губы тронула нежная и счастливая, но в то же время застенчивая и испуганная улыбка. Она подняла на меня свои огромные карие глазищи. Я наклонился и поцеловал ее. Наши губы едва соприкоснулись, но через мгновение Рейчел привлекла меня к себе и горячо поцеловала.
Я обнял ее, она освободилась и стала лихорадочно сдирать свой черный топ через голову, запуталась, и мы оба расхохотались. Я сжал в ладонях ее груди, ощущая, как твердеют под моими пальцами крупные соски.
— Иди ко мне, — хрипло прошептала она и потянула меня к кровати.
Мы, не в силах совладать с охватившим обоих желанием, ласкали друг друга бурно, торопливо и неуклюже. Потом она свернулась уютным комочком у меня в объятиях, грива темных волос рассыпалась по моей груди. Я поглаживал их, едва касаясь тугих завитков.
Мы долго лежали в умиротворенном молчании. Потом Рейчел шевельнулась.
— Пить хочется. — Она спрыгнула с кровати и прошлепала босыми ступнями к мини-бару.
Я не мог оторвать от нее глаз. Обнаженной она выглядела такой гибкой, пластичной и естественной. Рейчел взяла бутылку вина и наполнила два стакана. Один протянула мне, а с другим устроилась рядом, поджав под себя ноги. Достала из пачки сигарету, но вдруг ее уже поднятая к губам рука застыла в воздухе.
— Не возражаешь? — смущенно посмотрела она на меня.
— Нисколько.
— Уверен?
— Валяй. — Ее неожиданная забота о моем здоровье вызвала у меня умиленную улыбку.
Она щелкнула зажигалкой и глубоко затянулась.
Я посмотрел на ее валяющиеся на полу черный топ и брюки.
— А знаешь, мне твои летние вещицы нравятся, — сказал ей я. — Даже несмотря на то что вынуть тебя из них было нелегко.
— И я очень надеялась, что тебе понравится, — хихикнула Рейчел. — Специально выбирала.
— Что? Специально для меня?
— Для тебя, для кого же еще!
— Ну и дела… До чего же вы, женщины, хитрющие!
— Вовсе нет. Просто вас, мужиков, обхитрить ничего не стоит.
Я расплылся в довольной улыбке. Мысль о том, что такая женщина, как Рейчел, старалась меня соблазнить, приятно щекотала мое самолюбие. Тело у нее было просто потрясающее. Не могу не признаться, что, когда я ее увидел без этого наряда, у меня аж дух захватило.
— Повторим? — шепнул я ей.
— Что, прямо сейчас?
— Ну, может, не сию секунду. Завтра. Послезавтра. Через неделю.
— Да, уж будь любезен, пожалуйста. — Рейчел широко и открыто улыбнулась. — Хотя почему бы и не сию секунду?
На этот раз наши ласки были медленными, нежными, мы не спешили, стараясь узнать друг друга поближе.
А потом я уснул.
Проснулся через несколько часов. Светящиеся красным цифры на будильнике показывали четыре пятнадцать утра. А в Шотландии уже время обеда. Я разглядывал лежащую рядом со мной Рейчел — легкое дыхание едва колышет упругие груди, губы чуть приоткрыты, безмятежное во сне лицо, обрамленное рассыпавшейся массой темных волос.
Я же испытывал полное умиротворение и необыкновенный душевный подъем одновременно. Угрызения совести из-за Карен меня не мучили, да, честно говоря, я о ней и вспоминать не хотел. Мне было хорошо с такой открытой и искренней женщиной, как Рейчел, с женщиной, которая знает, чего хочет. А хотела она меня.
Веки Рейчел дрогнули, она открыла глаза, не понимая еще, где находится. Потом увидела меня и заулыбалась:
— Привет, милый!
— Привет! — Я склонился к ней и осторожно поцеловал в чуть пересохшие губы.
Глава 25
Соренсон жил в Лос-Алтос-Хиллз, небольшом городишке в пяти милях от Менло-парк прямо за территорией Стэнфордского университета. Невысокие особняки стояли там в дубовых, сосновых и эвкалиптовых рощах на вполне приличном расстоянии друг от друга. У многих местных жителей во дворах были оборудованы бассейны и теннисные корты.
Мы ехали по тихой пустынной дороге, взбирающейся между густыми деревьями вверх по склону холма. Здесь дома были уже заметно просторнее, нежели те, что попадались нам на глаза прежде. Дорога в конце концов привела нас к почтовому ящику с надписью «Соренсон».
Его дом представлял собой несколько беспорядочно спроектированное одноэтажное деревянное строение, окруженное кряжистыми дубами и каким-то экзотическим кустарником. Я нажал кнопку звонка, дверь нам открыл сам Соренсон.
— А, Марк, Рейчел! Заходите, заходите.
Интерьер дома был задуман как целиком открытое пространство. Прихожая вела прямо в огромное жилое помещение, одну стену которого занимало окно.
