деревянная постройка, похожая с виду на японский храм. Стены кабинета украшены абстрактными картинами — белая пустота, перечеркнутая прямыми черными линиями.
— Ну, ребята, и чего вам от меня нужно?
— Хотели поговорить с вами о проекте «Платформа», — ответил я, не обращая внимания на его бесцеремонный тон.
— О, так вас уже в него посвятили?
— С учетом положения, в котором мы оказались, я сочла нужным рассказать Марку о нашем проекте, — вмешалась Рейчел.
— Что ж, разумно, разумно. Однако, насколько я понимаю, работу над ним вы ведь приостановили?
— Отнюдь. Более того, мы готовы выполнить наши обязательства по соглашению, — сообщил я ему.
— Прекрасно! Я так и знал, что вы, ребята, нипочем не отступите.
— Но сначала необходимо достичь кое-каких договоренностей. На взаимоприемлемых условиях, — предупредил его я.
— Без вопросов! Давайте обсудим. — Дженсон принялся разливать в бокалы минеральную воду, но тут же отставил бутылку. — Только вот что я вам скажу. Мы тоже не сидели сложа руки — надо ведь было свести все компоненты в единое целое. И, знаете, мы, похоже, попали в самую точку. Ваша операционная система чертовски здорово работает на наших новых машинах. Производительность у нее превосходит все, что я мог себе вообразить.
Рейчел высокомерно усмехнулась.
— Эта девица гений, Марк. Настоящий гений! Нет, я серьезно. Никто из наших парней ни на что подобное не способен, а ведь у нас есть лучшие из лучших во всей отрасли специалисты!
— Нисколько не сомневаюсь, — польстил я ему, испытывая ликующую гордость за Рейчел.
— Пойдем, чего покажу. — Дженсон выскочил из кабинета.
Мы старались не отставать, мчась за ним по пятам мимо охранников, пытавшихся разглядеть наши болтающиеся на груди гостевые пропуска. Дженсон на бегу говорил без умолку, но уловить что-либо я не смог. Чирикнул пристегнутый к его поясному ремню мобильник. Он поднес его к уху, рявкнул несколько слов, и через пятнадцать секунд беседа была окончена.
Мы проскочили по бетонной дорожке к одному из двух космических сооружений, по стене которого шла надпись «Корпус А». Вошли внутрь через боковые ворота. Здесь толпились новые охранники, которые расступались перед Дженсоном, бросая на нас подозрительные и обиженные взгляды. Миновав короткий коридор, мы оказались в просторном зале, заполненном верстаками, станками, пультами, — сплошной металл и пластик. Почти точная копия нашего завода в Гленротсе, только, естественно, сильно увеличенная. Мне подобное наблюдение, должен сказать, доставило немалую радость. Единственное отличие состояло в том, что здесь встречалось немыслимо дорогостоящее даже с виду оборудование.
— Мы сами разрабатываем, собираем и испытываем нашу продукцию. Все компоненты получаем от других производителей, чаще всего из стран Дальнего Востока. Кроме, понятно, микросхем. Чипы мы выпускаем на нашем заводе «Интерсерк» в нескольких милях отсюда. В этом зале у нас клепают компьютеры. Пошли, Рейчел, посмотришь.
Он потащил нас к молодому парню в черной футболке, который увлеченно склонился над электронной начинкой компьютера. Он улыбнулся Рейчел, которую, судя по всему, хорошо знал, и через секунду они уже обсуждали результаты проводимых им тестов. Рейчел явно осталась ими довольна. Дженсон подвел нас к группе инженеров, возбужденно говоривших о графических процессорах. Это единственные два слова, которые я сумел разобрать, все остальное было выше моего понимания. В отличие от Дженсона. К нему здесь все относились с необыкновенным пиететом, складывалось полное впечатление, что он, наподобие божества, окружен какой-то мистической аурой. Сразу было видно, что дело свое он знает досконально, и это завоевало ему искреннее уважение сотрудников.
Минут через двадцать мы вернулись к нему в кабинет.
— А он прав. Полная совместимость, — по дороге шепнула мне на ухо Рейчел, еле поспевая за Дженсоном. — «Фэррендер» на их новой модели работает действительно потрясающе. Есть еще несколько недоделок, но ничего серьезного.
Глаза ее горели, возбуждена она была не меньше Дженсона.
— Ну, что скажешь, Рейчел? — азартно поинтересовался он, едва закрыв за собой дверь кабинета.
— Здорово! Немного усовершенствуем интерфейс, и система будет работать просто блестяще. Однако хочу напомнить, что использовать процессор «Фэррендер» без нашего разрешения вы не сможете.
— А то я не знаю! — фыркнул Дженсон.
— Тогда обсудим? — вкрадчиво предложил я.
Дженсон не отвечал. Бросил на меня короткий взгляд.
— Хочу вам еще кое-что показать. За мной!
Он нажал кнопку, стеклянная стена за его спиной распахнулась на две створки. Он вывел нас на газон. Трава под ногами была мокрой, видимо, ее совсем недавно поливали. Дженсон направился к загадочному домику, на который я обратил внимание, еще сидя у него в кабинете.
Мы поднялись по ступенькам, и Дженсон сбросил ботинки. Мы последовали его примеру. Затем он положил рядом с обувью свой мобильник и посмотрел на нас, вопросительно вскинув брови. Мы молча развели руки, как при обыске, и покачали головами: мол, не сомневайтесь, мы безоружны.
Домик был спроектирован наподобие японского храма. Пройдя по татами[32] в другой конец обшитой деревом прохладной комнаты, мы очутились в крошечном причудливом садике, где среди зарослей японского папоротника и проплешин лишайника лопотал торопливый ручеек.
— Садитесь, — распорядился Дженсон.
Мы сели. Рейчел с грациозно скрещенными ногами, Дженсон в позе лотоса, я, покряхтывая, неуклюже шмякнулся на подогнутые под себя ноги, которые тут же заныли и начали неметь.
— Несколько лет назад я встретил одного чудака, — начал объяснять Дженсон. — Так он мне сказал, что, если я не придержу лошадей, мне скоро крышка. Велел медитировать каждый день. Попробовал и привык. Помогает. А теперь тихо.
Он закрыл глаза, мы с Рейчел затаились. Дженсон дышал глубоко и медленно, втягивая воздух носом и выдыхая его через рот, его грудь и живот размеренно вздымались и опадали.
Наблюдать этот сгусток кипучей энергии в полном покое было зрелищем просто поразительным. Я нисколько не сомневался, что ему только на пользу сбавлять на несколько минут в день обычный для него бешеный ритм жизни. Меня также ничуть не удивляло, что к исполнению церемонии релаксации Дженсон относится с такой же маниакальной скрупулезностью, как и ко всему остальному.
Через несколько минут тишина и журчание воды стали действовать и на меня тоже. Я поерзал, устроил поудобнее затекшие ноги. Ручеек и папоротник навели меня на ностальгические воспоминания о сырых холмах Шотландии.
Дженсон наконец зашевелился, сделал последний глубокий вдох и обернулся к нам.
— Вот и полегчало. Ну, что, продадите мне «Фэрсистемс»? — вдруг спросил он.
«Берет быка за рога», — огорошенно подумал я. А может, весь этот затейливый ритуал специально разработан им для переговоров — как своего рода тактическая уловка? Играем мы на его поле, бдительность мою он усыпил, вот и прет в прорыв напролом.
Если так, то ничего тебе, дружок, не светит.
— Нет, — одним словом ответил я.
— Да бросьте, у вас же нет выбора! Не продадите мне сейчас — все, поезд ушел. Продадите — и будете как сыр в масле кататься. Скажете, я не прав, что ли?
— О, все не так просто, как вы пытаетесь представить, — спокойно поправил его я. — Видите ли, буквально на днях мы договорились с одной японской компанией, «Онада индастриз», может, слышали. Мы согласились открыть им доступ к нашему симулятору и графической системе. А они дадут нам достаточно наличности, чтобы мы смогли продолжать работу.
