пару часов.
Бэрд посчитал требование оскорбительным и отверг его самым решительным образом. Парламентеры удалились в сторону снежной гряды и казалось, растворились в воздухе, а через пару часов по крейсерам и эсминцам ударила артиллерия, после пятнадцатиминутного обстрела американцы были атакованы с воздуха. Скорость летательных аппаратов противника была настолько велика, что американские летчики оказались бессильны, оставалось только не подпускать противника на расстояние прицельного обстрела за счет интенсивного огня зенитной артиллерии. Участник экспедиции адмирала Бэрда Джон Сайерсон вспоминал много лет спустя: «…Они выскакивали из под воды как угорелые и проскальзывали буквально между мачтами кораблей с такой скоростью, что потоками возмущенного воздуха рвало радиоантенны. Несколько „корсаров“ успели взлететь с „Касабланки“,[34] но они по сравнению с этими странными летательными аппаратами выглядели как стреноженные. Я не успел и глазом моргнуть, как два „корсара“, сраженные какими-то неведомыми лучами, брызнувшими из носовых частей этих „летающих тарелок“, зарылись в воду возле кораблей. Я в это время находился на палубе „Касабланки“ и видел это так, как вы сейчас меня самого. Я ничего не понимал. Эти предметы не издавали ни единого звука, они безмолвно носились между кораблями, словно какие-то сатанинские иссиня-черные ласточки с кроваво- красными клювами, и беспрерывно плевались убийственным огнем. Внезапно „Мэрдок“, находившийся от нас в десяти кабельтовых,[35] полыхнул ярким пламенем и стал тонуть. С других кораблей, невзирая на опасность, немедленно были посланы к месту катастрофы спасательные шлюпки и катера. Когда в район боя прилетели наши „блинчики“, незадолго до этого перебазированные на береговой аэродром, то и они ничего поделать не смогли. Весь кошмар продолжался что-то около двадцати минут. Когда „летающие тарелки“ снова нырнули под воду, мы стали подсчитывать потери. Они были ужасающими…»[36]
И все равно потери американской стороны росли в геометрической прогрессии, к концу дня погибли более четырех сотен человек, сбиты более двадцати самолетов и вертолетов, повреждение получили один крейсер и два эсминца.
От полного разгрома 68-е оперативное соединение Военно-морских сил США спасла только ночь. Ричард Г. Крузен готов был пустить себе пулю в лоб: его, героя Второй мировой войны, едва не загнали в угол каких-то десятка полтора самолетов неизвестной конструкции. Крузен рвал и метал, но все тщетно, оказать сопротивление противнику американцы не смогли.
Адмирал Бэрд принял единственно верное в этой ситуации решение — свернуть экспедицию, вместо запланированных шести месяцев корабли и суда провели у берегов Антарктиды всего два…
«Повсюду вдоль нашего курса были разбросаны огромные столообразные айсберги, сидящие на грунте или плавающие.
В эту ночь судно шло при прекрасной погоде вдоль великолепного барьера, впереди которого лежал широкий пояс сплошное морского льда. В нашем воображении барьер казался похожим на меловые утесы Дувра с песчаным пляжем, отбеленным постоянным солнцем, а нежащиеся на солнышке тюлени напоминали пляжных отпускников.
Ледяной барьер представлял собой передний фай шельфового ледника, массу льда на плаву, спаянного с берегом, толщиной от нескольких сот до полутора тысяч футов. Поверхность шельфового ледника обычно ровная или слегка волнистая. Временами большие или малые массы льда отрываются от кромки и уходят в море в виде столбообразных айсбергов».[37]
Сразу по приходе кораблей на базы приписки командование отдало распоряжение об изоляции офицерского и рядового состава экспедиционного «корпуса».
Подобной участи избежал лишь Бэрд, адмирал все-таки. Ему, однако, запретили встречаться с журналистами. Бэрд не растерялся и довольно-таки быстро описал все перипетии «Высокого прыжка» в своих мемуарах. Издателя, правда, ему не удалось найти, руководство, узнав о рукописи и сумев получить ее копию, отправило адмирала в отставку, объявив последнего… сумасшедшим. Остаток жизни морской волк, «завоеватель» Северного и Южного полюсов провел практически под домашним арестом, он ни с кем не общался, не принимал у себя гостей, сторонился своих бывших сослуживцев.
И все же информация, вернее ее крупицы, просачивалась. Так, адмирал Ричард Эвелин Бэрд якобы обронил в частной беседе:
«Если США когда-либо снова суждено ввязаться в войну, нам придется иметь дело с противником, чьи летательные аппараты способны быстро и без труда преодолеть огромное расстояние!»[38]
Адмирал Бэрд умер в 1957 году от банальнейшего инфаркта, всеми забытый и оставленный…
«Слабым звеном» объяснений адмирала Бэрда неудач его последней экспедиции называли «бредни» о «летающих» дисках.
— Ну, какие еще «летающие тарелки?» — говорили одни. — Это все хорошо для фантастических романов господина Герберта Уэллса.
Другие по-простому предлагали придумать в качестве объяснения что-нибудь посерьезней.
Третьи только разводили руками, мол, что тут сказать…
Но, как оказалось, адмирал Бэрд не порол чушь, а летающие диски — не плод его воображения, а реальность.
Сегодня о технических разработках в нацистской Германии известно многое, и не последнее место отводится как раз так называемым «летающим дискам».
Журналист Ирина Потоцкая утверждает, что работы над «летающими дисками» в Германии велись с конца 1930-х годов. Параллельно работали сразу несколько исследовательских групп, В оккупированной Праге группа Шривера — Габермоля вела разработку «Модели № 1» и «Модели № 2».
Модель № 1 была создана талантливыми немецкими инженерами и испытана еще в феврале 1941 года. Их аппарат (диск) считается первым воплощением на практике летательного аппарата вертикального взлета.
Его конструкция отличалась по тем временам достаточной оригинальностью: экспериментальный аппарат несколько напоминал лежащее строго горизонтально велосипедное колесо, вокруг кабины пилота вращалось широкое кольцо, роль спиц играли регулируемые лопасти. Их возможно было поставить в нужную позицию как для горизонтального, так и для вертикального полета.
Особое внимание уделялось кабине пилота (на долю последнего приходились огромные перегрузки). Первоначально он располагался в кабине, как в обычном самолете, затем было принято конструкторское решение сменить его положение на почти лежачее (из-за перегрузок).
Однако созданная немецкими конструкторами машина не выдержала серьезных испытаний, многочисленные поломки, происходившие во время набора максимальной скорости, чуть было не привели к гибели летчиков-испытателей.[39]
Журналистка Мария Семенова лишь подтверждает наши данные:
«Первую модель летательного аппарата вертикального взлета разработали инженеры Шривер и Габермоль в 1940 году. В 1941-м ее испытали в окрестностях Праги. По виду конструкция отдаленно напоминала велосипедное колесо — вокруг кабины вращалось широкое кольцо с регулируемыми лопастями вместо спиц. В первом летающем диске стояли поршневые двигатели и ракетный двигатель Вальтера. Положение пилота изменилось с сидячего на полулежачее. Диск довольно быстро поднимался и двигался во все стороны, однако даже самый незначительный крен (особенно на большой скорости) — и машину тут же сотрясали вибрации, являвшиеся в девяти случаях из десяти причиной аварий».[40]
«Модель № 2» (известная как «Вертикальный самолет») представляла собой усовершенствованный вариант «Модели № 1».
Значительно были увеличены размеры самой машины, в первую очередь кабины, где размещались уже два пилота.
Конструкторы основательно поработали над двигателями, нашли возможность увеличить запасы топлива. Одна из новинок «Модели № 2» — рулевой механизм, служащий для стабилизации движения машины в воздухе. Диск имел максимальную скорость 1200 км/ч.
