припрятанную в просторном кармане праздничного желтого сарафана. Стражница в два глотка опорожнила фляжку наполовину, довольно чмокнула губными складками и легонько подпрыгнула от удовольствия: - Держись со мной, сейчас гуляния будут. Я тебе все покажу. - Следующим глотком Саскис добила фляжку. - Сегодня самый лучший день, сегодня битва с мужиками! Сладко поежившись, она почесала между листьями ботвы, рядом со своим бледно-желтым бутоном: - Была-не была! Все тебе покажу... Город кишел, бурлил, роился и толкался. Невольно Алмис растерялась и, не помоги ей Саскис, наверняка перестала бы бороться с хаотическим потоком атсанов, людей, козлоногов и других тварей, норовившим подхватить, увлечь - и утопить. Саскис была буксиром и якорем одновременно. Как маленькая девочка, Алмис вцепилась в ее руку. Неприятное ожидание чего-то висело в спертом воздухе: никогда раньше Алмис не замечала специфического запаха атсанов, сейчас же он стал ей противен. Расслабься, - Саскис, сбив с ног пьяного козлонога в высоком бумажном колпаке, потянула девушку к низким дверям. За дверьми несколько ступенек вели вниз, в прокуренный подвал кабака с тяжелыми столами и такими же тяжелыми скамьями вдоль них. Алмис примостилась неподалеку от двери, у края стола, а Саскис, раздавая тумаки вольным рыцарям, эквапырям в выходных комбинезонах и голым по пояс козлоногам, двинулась к стойке заказать чего-нибудь покушать. - Я не хочу... - попыталась возразить Алмис, но Саскис уже возвращалась с плетеным подносом. На подносе, окруженные тарелками с сисопьим рагу, выстроились по росту три сосуда маленькая фляжка 'Драконей крови', обычная бутылка строфарии и гигантский кувшин грибного пива. - Потом не успеешь, - придавив мощным задом зазевавшегося кимора, Саскис села рядом с девушкой, потянулась и расправила ботву. Алмис отметила, что тело стражницы тоже расписано и обклеено разными блестками, но не так аляповато, как у выпускниц. 'Атсан-боди-арт!' - Ешь, пока тычинки не созрели! - Саскис придвинула к Алмис тарелку, а сама присосалась к строфарии, - твое пойло лучше! Помолчали. Алмис нехотя принялась ковырять в тарелке непонятную бурду здесь не Аркона, рагу из сисопа делать никто не умеет. Интересно, в мире Дмитрия умеют, или там вообще сисопы не водятся? Алмис была в этом мире несколько раз, но никогда не заходила дальше радиорынка - дядя Клай велел торчать там и ждать рыцаря. Впервые Клай Бонифаций явился к Алмис, обычной дочери обычного кабатчика, когда она от нечего делать шарила с домашнего пьютера по общедоступным сетям. Квадратик с двумя хомячьими головами внутри появился среди бессмысленных строчек конференции по спиртным напиткам. - Брось эту муру, - сказала одна голова, а вторая прибавила: Делом займись. - Папа мне то же самое талдычит, - парировала Алмис. - Я тебе именно дело предлагаю, - ответили головы хором, - а не мелкое жульничество, которым пробавляется твой папаша. Ты хоть знаешь, кто я? Клай Бонифаций, полковник арконской гвардии, если верить Кацу и Хуману... - Да, - кивнули головы, - их 'Каталог иконок' весьма неполон, но меня там просто не может не быть. Дело, предложенное полковником, оказалось обычным, но весьма интересным: ходить по рынкам в разных мирах и толкать пробные программы. Так Алмис начала путешествовать. На пяти разных рынках в мире пиявок она продавала боевой вирус 'Тортилла', на центральном рынке Тирании Добра Алмис договорилась с дирекцией о поставке партии То Ма Го тренажера для ящеров, готовящихся к хирургической пересадке молочных желез. И вдруг - мир говорящих обезьян, Митинский рынок и один-единственный диск, который требовалось вручить одному-единственному покупателю. Алмис поняла, что дело здесь не в деньгах. Она так прямо и спросила полковника: - Дядя Клай, это что, политика? Клай Бонифаций ответил странно: - Это мифология. Благодать Высшей Злобы должна течь не где попало, а по проложенному руслу. Русло проложу я. - Зачем тебе это нужно? - Мне? - Хомячьи лица в квадратике тоненько захихикали, - мне? Ты что, всерьез думаешь, что я хочу умереть? Иди и продавай диск вот ему, рядом с иконкой полковника появилось неподвижное изображение парня лет двадцати семи: длинные прямые волосы, глуповатая ухмылка и внимательные холодные глаза. Очень похож на техника из Арконы, который передавал Алмис товар и деньги от полковника, только бороды нет. Так Алмис и оказалась на Мининском рынке, а после - во всем этом дерьме. Клай Бонифаций велел быть подле парня, которого назвал 'рыцарем Бытия'. Интересно, какая связь между рыцарством, Бытием и Высшей Злобой? Классическая книжка Каца и Хумана 'Измерение нормы жизни' туманно определяла Высшую злобу как 'возможность легально обойти божественные заповеди'. Алмис, тем не менее, согласилась участвовать в мифологической афере полковника и до сих пор не знала, почему. - От Арконы до Бильреста Пестик в лодочке плывет, Тычинка в лаковых ботинках По бережку идет... И-эх, - внезапно запела стражница, прервав размышления Алмис. - План, значит, такой! - внезапно она перешла на громкий шепот, - слушай сюда. Меня Бруня за тобой присматривать просила. Ну, чтоб чего плохого не вышло. Мужики, они, знаешь, - народ скользкий! Тут держи ухо востро, глаз да глаз нужен, - она снова почесала в основании бутона. Алмис сдержанно кивнула в ответ. Помолчали. - У нас тут все по дням расписано, - продолжила атсанка. Алмис поняла, что та просто смущается, и ободряюще похлопала ее по зеленой руке: - Что у нас на всю жизнь, вам на неделю? - Почти. Пока пыльца у мужиков не созрела, - глянув искоса на прошедшего мимо атсана, Саскис продолжила, пойдем, я тебе конкурс поэтов покажу, потом балет будет, а дальше... - Она снова хлебнула строфарии, - я, короче, тебя оставлю, а ты уж меня не сдавай. Постарайся не попадать в глупые разборки, в городе не ночуй, а вообще - не пугайся. У мужиков каждый год новый шухер, у нас - все будь спокойна! В случае чего, обращайся к любой стражнице. Как стемнеет, встречаемся здесь или у входа. Скажешь, что от меня, помогут. Хахаля своего встретишь, не грусти! Мир узок, как брюхо у Ру-Бьек. Алмис приняла к сведению, но переспросила: - Разве тычинки еще не созрели? Саскис затрясла ботвой: - Сама не видишь?! Пока девок выпустят, пока те разойдутся... Мужик, он дозреть должен. Вот на конкурс все соберутся, я тебя в ложу отведу, Арена Тромпа, лучшие места. Потом девки танцевать начнут, тут у них тычинки и лопнут. Тогда держись!!! - Мелко задрожав, Саскис вновь пригубила строфарии. - И что? - Не поняла Алмис. - Что-что? удивилась ее тупости атсанка. - Дальше что будет? - Праздник! - отрезала Саскис, - сама поймешь. Пошли! Выбравшись из подвала, они двинулись по узкой улочке к большой площади, в центре которой высилась громада арены. Внешние стены Арены Томпа были абсолютно глухими, только фронтон над входом украшал барельеф на тему дедки и репки, как показалось Алмис. Но Саскис объяснила ей, что барельеф изображает пришествие Тромпа к атсанам и его дар - философию Хор-Ти. Согласно этой философии, атсаны - самые высокомерные существа по обе стороны Бильреста, не считая, конечно, Ру-Бьек, Ма-Мин и Строителей. Ну, еще существует Клай Бонифаций, но арконский полковник появился на свет случайно, искусственным образом, и может поступать, как ему вздумается. Атсаны же обременены ответственностью за всех жителей Вселенной, а в первую очередь - за самих себя. Поэтому жизнь атсанов должна проходить по науке. Особенно это относится к вопросам продолжения рода... Утонув в мягком кресле, Алмис рассеянно слушала болтовню стражницы и рассматривала зрителей. Здесь, казалось, собрались все обитатели подземелья. На представление не пустили только шахтеров. Лаборанты, жардинеры, рыцари, торговцы, атсаны, атсаны, снова атсаны... На секунду Алмис показалось, что она видит Дмитрия в обществе какого-то важного козлонога. Алмис привстала с кресла, прищурилась, вглядываясь в пеструю толпу, но Саскис железной хваткой вцепилась в девушку и велела сесть на место. - Ш-шшш! Действие пропустишь! На круглую арену выбирались самые смелые атсаны. Почему-то это были, в основном, старики, побитые жизнью, с обвислыми худыми бутонами, плохо прикрывавшими зеленые тычинки. - Молодой козлоног из Арконы Нарушал регулярно законы, - прокричал первый атсан, толстый и неуклюжий. Второй, худой и кособокий, подхватил: И на празднике спьяну Отдался атсану... После чего оба поэта закончили свою импровизацию хором: - Этот глупый козел из Арконы. Теперь начинал второй: - Как-то раз жардинер Бармалей Получил от урлы... Последнего слова Алмис не расслышала - оно потонуло в возмущенных воплях зрителей. Первому поэту тоже не понравилось такое начало, и он кинулся на коллегу с кулаками, что-то визгливо выкрикивая. Постепенно Алмис перестала следить за прениями на арене и принялась разглядывать людей внизу. Ей нужен был Дмитрий, а не этот глупый праздник. Заметив, наконец, как рыцарь о чем-то, не торопясь, разговаривает с козлоногом, она собралась покинуть стражницу. Та, затаив дыхание, слушала спор атсанов-поэтов. В ложбинке ее жирного белого пестика скопилась ароматная влага. Влага подтекла к краю бутона и принялась капать на перила ограждения, потом вниз, на головы атсанов. На это никто не реагировал... Пора! Но пока Алмис пробиралась мимо атсанки, Дмитрий кивнул козлоногу и исчез. Расстроенная, Алмис села обратно на свое место и уставилась на арену. Мужчин сменили дамы, точнее юные атсанки. Они сверкали своими красками и стекляшками, позвякивали прикрученной прямо к коже бижутерией. Алмис невольно поежилась, представив такой наряд на себе. Начались танцы: одни атсанки отбивали глухой ритм ногами, другие руками, шелестя распущенной ботвой. Узнав фиолетовый цветок Фроке, Алмис стала внимательнее перебирать лица и фигуры. Точно, там были ее девчонки! Лихо махая цветками направо и налево, все кружились в одном хороводе, завлекая полезжих на арену из первых рядов мужчин-атсанов. По залу пробежал тихий шелест.
Вы читаете Бар 'Дракон'
