которая была легкой и передвижной; затем средний брат возвел свою постройку, которая была тяжелой и помещалась на поверхности земли; наконец, старший брат возвел постройку, основная часть которой помещалась под землей. Для суда было выбрано существо мерностью 40, обладавшее специфическими качествами. Арконские хроники утверждают, что данным существом был Тромп, но описываемый ход событий позволяет в этом усомниться. Средний брат осуществил подкуп существа и выиграл спор. Старший и младший братья, не согласившись с исходом спора, также подкупили существо с тем, чтобы то уничтожило среднего брата. Затем младший брат, еще раз подкупив существо, натравил оное на брата старшего. О конкретном результате битвы хроники умалчивают, указывая лишь, что битва окончена не полностью. По этому поводу Хайдебубер пишет, что...'Дмитрий пихнул файл на место. Все оказалось завязано на этого Тромпа. Значит, надо о нем прочесть...Но ящик с файлом Тромпа пропал. Не отсутствовал, не был упрятан в какой-нибудь спецхран, а именно пропал! Вот ящик 'Траливания-Троеженство', вот другой 'Трон святого Луки-Туберожа'. А между ними зияет пустое место, ящик из которого кто-то просто выкрал!Ужас! Дмитрий уныло брел по бесконечному проходу, сбивая на пол какие-то экзешники с полок, пиная ящики, и сдавленно чертыхался.- Эй, больно же!Дмитрий и не заметил, как пнул под зад Бурта. Бурт повалился мордочкой на огромный файл, расстеленный на полу.- Прости, Буртик, случайно. Я тут самое главное проворонил. Украли.Ящик-то? Бывает, - Бурт встал, потирая ушибленный хвост, - я тоже наткнулся на пару дырок. Но главное - вот. Весь план подполья, все ходы. Шахты, трахты, хренахты... Да, я и про раскольник нашел, все верно. И про тебя, кстати.- Что про меня?- Глянь, - Бурт поднес к носу Дмитрия файл, вырванный с мясом из ящика. - Расписание Недели Приплода. Ты бьешься с каким-то хмырем вечером Последнего дня, голыми руками против самострела. Хмырь - керб. Ты знаешь об этом?Дмитрий присел на корточки, обхватил голову руками:- Да, да... Про то, что в Последний день - нет, а остальное знаю.- И опять не падаешь в обморок? Платон тебе в бок! Ведь если парень хлебнул...- Знаю! - Гаркнул Дмитрий. - Плевать!Бурт понимающе кивнул:Думаешь свалить отсюда раньше. Может, и свалишь. Действительно. А что тебя так прибило-то?- Тромп.- Тромп? Да его, небось, давно уж кербы пожрали, Тромпа. Одна добрая память от него осталась. Как он мог тебя прибить?Дмитрий уселся на нефритовый пол, поджав ноги, и поглядел снизу вверх на Бурта:- Сведения по Тромпу украдены. Вместе с ящиком.- Так я тебе все расскажу! - Бурт хлопнул Дмитрия по спине легонькой лапкой, подумаешь, Тромп! Был такой парень, алхимик. Сначала на ворье работал, даже кличка у него была - Волчек из Предместий. Но потом перешел к князю, получил даже 'рыцаря короны' за свою алхимию... Ну, правда, и драться умел, воры научили. Крутой парень, короче. И, главное, драконов чуял по запаху, до сих пор никто этого не умеет.- Постой! - Дмитрий вскочил, потом присел на корточки и положил обе руки Бурту на плечи. - Я тоже чую. Мне об этом Нифнир сказал...Бурт обомлел:- Ты что, ты имеешь в виду...- Да, я их чую.- Я не о том. Ты имеешь в виду, что говорил, вот так, как со мной, с младшим строителем?Дмитрий нахмурился:- Не знаю, что он там построил. Он грузовик водит, и рожа у него наполовину рыжая, наполовину...- Зеленая, закончил Бурт, - все верно. Он. Дракон Нифнир, компания 'Авторун'. Ты про битву-то прочитал?- Да, но...- Там все должно быть из хроник передрано, больше нигде о битве не говорится.- Так и есть.- Истинно так. У братьев мерность какая?- Сто пятьдесят, вроде...- Вроде дяди Володи! - передразнил Бурт, - сто пятьдесят и есть. Это мерность дракона. Значит, с тобой Нифнир возится... Так-так...- А еще я в 'Мерлине' работал... - неуверенно добавил Дмитрий.- У Нуфнира! Круто! Так за кого же ты?На этот вопрос у Дмитрия был четкий ответ:- За себя, очевидно.- Правильно. Волчек из Предместий, как всегда, за себя.- Причем тут... - Начал Дмитрий, но осекся.- Притом, усмехнулся Бурт, - драконов, говоришь, чуять можешь? По запаху? Добрая память, хозяин, она хуже чумы. Словил - не отвяжешься. Как у тебя с алхимией?- Полный ноль, - признался Дмитрий, - зато, вон, Толик вдруг стал светилом.- Толик?- Да, мы с ним вместе. Он сейчас тут, у атсанов, я же говорил.Бурт помрачнел:- Точно, кранты! Сам Тромп варит раскольник для кочерыжек.- А я?- И ты. Вы на пару словили память Тромпа. Хрен тертый!.. Ладно, он пока варит, а ты пока воровство чини. Смотри на план. Видишь? В шахтах два жрутера, к ним можно подключиться через детскую...- Подожди. А третий где?- Кто?- Строитель.- В баре, где же еще? Дмитрий представил себе бармена. Отец Алмис - дракон? Быть не может. Алмис еще туда-сюда, умная, но жадина-бармен едва наберет двадцатник по этой идиотской шкале.- Слушай, - нахмурился Дмитрий, - я бы, в конце-концов, почуял... Бармен не может быть драконом.- Как бы ты его почуял, дурила? Нафнир заархивирован... Заговорен, то есть. Ты его и заговорил, кстати. Бармен... - Бурт хохотнул, - не бармен, а бар!- Бар?- Ну да, сам бар. Бар 'Дракон' - он и есть дракон. Нафнир. Ладно, кончай болтать, на план смотри. Вот шахты, вот детская, а вот главный узел - под ареной имени тебя.IV. БУНТ В ПОДЗЕМНЫХ ЧЕРТОГАХГЛАВА 1 - Один раз в год сады цветут... - проникновенно тянули стройные ряды выпускниц сада, - всего один лишь только раз цветут цветы в головах у нас. Один лишь раз, один лишь раз... Алмис чуть не прослезилась. Почему-то эта песня растрогала ее больше, чем покорно наклоненная головка Фроке и потупленные глазки других выпускниц группы. Сейчас девочки получат свидетельство об окончании сада и отправятся в свой последний год - Срок Зрелости. Стройные шеренги-грядки (девочкам по традиции полагалось стоять в аккуратных горшочках) словно замерли с последним словом, улетевшим под недосягаемый потолок-купол. - Теперь, дорогие выпускницы, - затянула речь Брундильгнеда, - разрешите от имени нашего дружного коллектива, в котором вы росли все эти долгие годы, коллектива, заменившего вам матерей, пожелать вам стать достойными своего народа - стать почетными матерями, дать жизнь следующим поколениям. Дорогие мои, вы вступаете в нелегкую пору зрелости и плодоношения... Дальше Алмис уже не слушала. Погрузившись в свои мысли, она разглядывала девочек, искусно замаскировавших яркий макияж для праздника - дешевые блестки, купленные втихаря у рабынь-сестер, разводы фосфоресцирующей краски, граненые стекляшки, налепленные по всему телу в разнообразнейших геометрических узорах, - все это было ловко припрятано под салатовыми балахонами и замаскировано ботвой. 'М-да, у людей так же, - грустно покачала головой Алмис, - сколько лет мечтают о взрослой жизни, а свобода-то всего на несколько дней!' Алмис слышала, что осемененных атсанок с признаками плодов, а их после каждого праздника оказывается где-то около четверти, отлавливают потом в городе специальные бригады старжниц и отправляют на дозревание в закрытые дома-лаборатории. Слухи об этих отрядах и домах ходили самые противоречивые, но подробнее разузнать ничего не удалось. - Кассинясаки, - Брундильгнеда уже вызывала девочек на помост для торжественной процедуры 'раскрытия бутона', - за успешное окончание курса низшего и среднего растениеводства тебе вручается символическое волокно птицемора! Вместо аплодисментов раздалось дружное позвякивание горшочков. На помост начинали вызывать лучших, остаться последней считалось позором. Атсанка, чье имя выкликала Брундильгнеда, не торопясь отряхивала корешки и покидала свой горшочек навсегда. Стражница трожественно разбивала горшочек за спиной будущей 'почетной матери'. Поднявшись на помост, выпускница опускалась перед заведующей на четвереньки. Брундильгнеда брала ее бутон и демонстрировала стражницам- попечительницам. Те проверяли сохранность лепестков. Когда процедура была закончена, Брундильгнеда ловко надрезала соединение лепестков на кончике, и бутон сам молниеносно раскрывался. Выпускницы только слабо ойкали и радостно топали ножками. Затем на рыльце пестика одна из попечительниц ватным тампоном наносила тонкий слой пыльцы, а Брундильгнеда прыскала пару раз аэрозолем-фиксатором, чтобы пыльцу нельзя было смыть втихаря в гидропонной. Все попытки предотвратить неизбежное опыление пресекались самым строжайшим образом. Алмис даже пожалела несчастных виновато сучивших листьями девчонок, пытавшихся предохраниться с помощью защитных пленочек или просто накапавших что-либо себе в бутон. Их грубо высмеивали, обман раскрывали и осеменяли общим порядком. Напоследок Брундильгнеда так разъярилась, что сорвала с одной из уличенных выпускниц балахон и потребовала публично стереть с тела все стеклышки и краски. Спустившиеся с помоста выпускницы гордо несли яркие лепестки своих цветков, часто превышавших размерами сами головы - поэтому некоторые помогали себе руками. Теперь они становились полноправными членами общества и могли больше не строиться рядами по группам, а свободно кучковаться по пять-десять подруг. Они были больше похожи на изящные орхидеи, чем на грубую мандрагору. И Алмис их стало жалко. Из толпы выпускниц к Алмис подбежала Фроке. Алмис заботливо спросила: - Ну, как? Спасибо, - от смущения юная атсанка чуть не выронила свои нежные фиолетовые лепестки, - спасибо за все, наверное, ты была права... Фроке быстренько спряталась за спины стражниц. С удивлением Алмис отметила, что головы стражниц тоже украшены уже раскрытыми или только готовыми к раскрытию бутонами. По сравнению с цветками выпускниц они казались мелкими и блеклыми: жесткие треугольные лепестки обрамляли толстенький короткий пестик. - Ну что, лаборант, - Алмис почувствовала на плече мощную руку Саскис. - Пойдем, прогуляемся? Бал окончен, банкет продолжается... О-о-ооо-дин раз в год... И-эх! Один раз живем!!! Алмис протянула ей фляжку строфарии, специально
Вы читаете Бар 'Дракон'
