набух розовый мыльный отросток. - Рыцарь, - осторожно позвала Алмис. - Ну, - Дмитрий раздвинул стенки душа. - Ты не смотри, - попросила Алмис, не зная, чем прикрыться и надо ли. - Я просто спросить хотела... Про твою благодать... - Какую? Ну, на тебя ведь что-то снизошло... Ты не всегда был рыцарем, я уверена. А я не уверен! - Важно ответил Дмитрий. Рожу из отверстия между листьями он убирать не спешил. - Негодяй! - Алмис плеснула ему в лицо холодной водой. - Ах так! - Дмитрий на минуту исчез, а на Алмис хлынул поток воды из всех раскрытых соцветий. Взвизгнув, Алмис выскочила из кабинки. Дмитрий уже стоял снаружи, босиком на мраморном кафеле, и почесывал низ живота. - Иди в сушилку, - он кивнул головой в сторону странного переплетения сухих веток, усеянных острыми шипами. - Издеваешься? протянула Алмис. Дмитрий храбро шагнул в самый центр переплетения ветвей и сейчас же на него со всех сторон обрушился поток горячего воздуха. - Это пустнынный шиподуй, - улыбнулся Дмитрий, - обрезанный вариант, привитый к банному дереву. Алмис пробралась в середку и с удовольствием подставила под воздушную струю свои густые каштановые волосы: - Рыцарь! - Ну, Дмитрий, не стесняясь, принялся разглядывать девушку. - А куда мы теперь пойдем? Дмитрий пожал плечами: - Я могу проводить тебя до детской... Алмис обиженно надулась: - Мне дали отпуск на весь праздник! Задумавшись, Дмитрий почесал щетину на подбородке. - Я хочу куда-нибудь!!! - Продолжала зудеть Алмис, - у меня есть новости. - Какие? - Информацию за информацию, - хитро прищурилась девушка. - Я тебе нравлюсь? Дмитрий покраснел: - Тебе именно эта информация нужна? - Ну, если это все, что ты можешь мне сообщить... - Ладно, пойдем, я тебе 'Аквариум' покажу, самые приятные уголки. - Зачем? - Не поняла Алмис. Дмитрий рассверепел: - Кто из нас хотел развлечься?! Ты или я? - Я, - робко кивнула Алмис, - я хотела тебе про тоннели рассказать. - Ну вот, - Дмитрий вышел из сушилки, открыл узкий деревянный шкафчик, увенчанный лакированными башенками, и достал пару простыней, - там и расскажешь. Возьмем строфарии, поплаваем. Закутавшись в алую простыню с ног до головы, Алмис послушно пошла за Дмитрием. Дмитрий прикрыл только ноги, чтоб не видно было пояса с короткими ножнами, который он прицепил прямо на голое тело. Из ножен торчала рукоятка кинжала. Широкий ярко освещенный коридор привел к арке, завешанной бархатной портьерой. Дмитрий отодвинул портьеру. В уютном круглом помещении на мягких диванах развалились беглые рыцари короны. Они о чем-то беседовали, тихо посмеиваясь и иногда прикладываясь к тяжелым золотым кубкам. Сбоку примостилась стойка, за которой похабно оскалился старый лысый козлоног: Чем могу быть полезен, щедрый бон... И бона? - Строфарией с тремя семерками и шестым кабинетом, - процедил сквозь зубы Дмитрий. - Для боны ничего не желаете? - Козлоног сделал запись в огромном гроссбухе и выставил на стойку пыльную бутыль. Дмитрий двумя пальцами вытащил пробку, понюхал: - Милейший, - обратился он к козлоногу, - для боны я желаю три семерки, а не три шестерки! Все так же улыбаясь, козлоног выставил другую бутыль. Дмитрий понюхал и удовлетворенно кивнул. Козлоног выпростал из-под стойки бутон со щелью в сердцевинке: - Вам на час или два? - На ночь, буркнул Дмитрий и сунул в щель свою золотую карточку. Потом подхватил бутылку в одну руку, а Алмис в другую. - Пошли! Козлоног за его спиной восхищенно цыкнул. Стены 'шестого кабинета' были обиты шелковыми обоями цвета морской волны и увешаны картинами в тяжелых платиновых рамах: Далил с Бильреста, 'Сорок пять обнаженных стражей порядка, изготовившихся для пассивной формы любви'; Петр Карась с Земли, 'Сусанна и поляки'; еще раз Карась, бытовая сценка 'Сватовство атсана', стиллистика 'Передвижников'. Подлинники. Венчало коллекцию огромное полотно Якута из Ермунграда 'Смерть перед Рождеством'. Все картины были выполнены в багровых, серых и коричневых тонах. - Ничего себе местечко, - поежилась Алмис. - Сейчас, Дмитрий пошарил за каждой из картин, потом заглянул под широкую странно изогнутую кушетку. Вылез он оттуда, зажав в кулаке несколько стебельков 'кербова уха': - Вот, теперь можно разговаривать. А то клопов понавешали... Смотри, тайный ход. - Дмитрий подошел к картине Далила с Бильреста, отсчитал слева девять обнаженных стражей порядка и надавил десятому на глаз. Стена напротив кушетки плавно ушла в пол. - Пра-ашу! Интимные покои Силена, неизвестные даже ему. Сокрушив конкурентов, Силен не смог сокрушить их секреты! - Ого! - Алмис с восторгом разглядывала потолок, выложенный мозаикой из полудрагоценных кабашонов, потом перевела взгляд на фонтан: изо рта миниатюрной платиновой рыбки стекала розоватая жидкость, попадая в сложенные пригоршней ладони, тоже платиновые. Ладони торчали из мраморной плиты, напоминавшей надгробие, только без надписи. Просачиваясь между блестящих пальцев, жидкость достигала выемки в полу. Выемка выглядела одновременно знакомо и парадоксально... Через мгновение Алмис поняла: эта выемка - отпечаток живота беременной женщины! Жидкость, распространяя ласковое журчание и запах пейотля, исчезала в дырочке пупка. Вокруг фонтана по полу были живописно раскиданы желтые шелковые подушки, у стены под картиной стоял резной кривоногий столик, покрытый инкрустацией три дракона яростно вцепились друг другу в хвосты. А картина, как сразу определил Дмитрий, принадлежала кисти Низорала из Арконы. Называлась она 'Опять перхоть': обнаженный красавец стоит на голубом кафельном полу, позади - листья душевой кабины, точно такие же, как те, среди котрых отмывались от пыльцы Дмитрий и Алмис. Справа от мужчины стоит женщина в черном деловом костюме и глухой белой блузке. Лица мужчины и женщины отрешенно смотрят в разные стороны. - Умели жить, - Дмитрий откупорил бутылку и поставил ее на столик, прямо на трех драконов. - Правда, это не в моем вкусе... - Да? - Алмис, ласково жмурясь, развалилась на подушках и принялась разглядывать тяжелые гобелены, украшавшие остальные стены. На гобеленах были вышиты подвиги Тромпа, но какие-то странные: вот Тромп длинным мечом убивает красивую белую лошадь, а вот он ведет куда-то за собой вереницу мелких зверьков. Трехголовые зверьки во всем, кроме размеров, похожи на кербов. Дмитрий потянулся к картине и ткнул нарисованного мужчину пальцем в правый сосок. Противоположная стена сморщилась и исчезла. За ней находился роскошный бассейн, выложенный нефритом. Бассейн медленно наполнялся голубоватой водой. - Иди сюда, позвал Дмитрий, - и бутылку прихвати. - Мы что, будем плавать вместе? Удивилась Алмис. - Нет, мы будем обмениваться информацией! - Дмитрий оттолкнулся от края бассейна и поплыл. - Ныряй! Здесь можно. Алмис взяла с подноса, лежавшего под столиком, высокие шестиграные бокалы и разлила строфарии. Она осторожно пригубила из своего бокала - строфария оказалась непривычно терпкой и приятной на вкус. - Я нашла тоннели, - Алмис присела на край бассейна, осторожно болтая ножками в теплой воде. - Старые тоннели, совсем старые... - Ну и что? - удивился Дмитрий. - Они оплетают город, атсаны ими не пользуются. Там только белые черви. Атсаны могли бы перекрыть или разрушить, чтобы черви не лезли. Но ничего не делают. Может быть, кербы? - Дмитрий вспомил Святую Ма-Мин и поежился. - Нет, кербы копают небрежно, без облицовки, их тоннели бысто рушатся... - Алмис прикончила первый бокал и налила себе следующий. - Их творения не имеют четкой планировки. А эти выстроены по какому-то плану. Я восстановила чертеж. Но его кто-то стер с моего пьютера. Вроде, Бруня стерла, заведующая наша... - Хм, - Дмитрий подплыл к Алмис, взял у нее бутылку и отхлебнул прямо из горлышка, - ну и что? - Что-что?! - обиделась Алмис, судя по плану, ходы не были завершены, для полной симметрии не хватает кольца под ареной, там всего шесть ходов, а должно быть двенадцать... - Ты так все хорошо рассмотрела? - Дмитрий допил строфарию и зашвырнул бутылку в центр бассейна. Образовавшийся водоворот утащил ее куда-то вниз. С тихим звяканьем в стене открылась ниша, в которой появилась еще одна такая же зеленовато-бурая бутыль. - У меня хорошая память, - пожала плечами Алмис. - А что ты хотела узнать от меня? - спросил Дмитрий. - Кто ты, рыцарь? - Я - вот! - Дмитрий лениво выставил из воды все свое тело, - какой есть. Алмис слегка смутилась и оглядела его тело с ног до головы сквозь строфарию в стакане: - И все? - А которая часть тебя интересует больше? Алмис тихонько прыснула в кулачок: - Ты несерьезен, рыцарь! - А ты, моя красавица? - Дмитрий шутя схватил Алмис за ногу и стащил в воду. Негодяй! - Алмис вывернулась и отплыла подальше, - я с тобой о важных делах говорю! Ее красная простыня поплыла вслед за ней, извиваясь, словно хищная змея. Дмитрий выбросил простыню на нефритовый берег и поплыл вслед за девушкой. - Я?! Ты хочешь знать, кто я?! Я - Тромп, великий и ужасный!!! Я победил Строителей и засунул их хвосты к ним в задницы!!! Берегись! Тебе не уйти от меня! Алмис весело взвизгнула, выскочила из бассейна и принялась удирать во все лопатки, прячась среди гобеленов и подушек. - Ты - Тромп? - весело кричала девушка, - не смеши меня, я сечас лопну от смеха! Ты - великий победитель, создавший мир? Ты - гадкий мальчишка, и мерность у тебя не больше десятки! - Нет, я помню строителей и их нелепые дрязги, - Дмитрий наконец чуть не поймал ее, но Алмис увернулась. - Я помню их дела и жалкие потуги... Я - память. Я - его жизнь! - Фу, дурак! - Алмис запуталась в своей мокрой простыне. Сгробастав девушку в охапку, Дмитрий хотел прижать ее к стене за гобеленом. Но гобелен затрещал, они кубарем провалились в черное отверстие и выбили хлипкую дверь, ведущую в соседнее помещение. - Какого...? - Дмитрий выпутался из под алой простыни и уставился на двух голых мужиков, сидевщих за грубым столом. Между мужиками стояла початая бутылка зеленого цвета с надписью 'Портвейн'. У Дмитрия от тоски защемило под ложечкой: - Мужики, вы кто? - Я - Кац, философ-
Вы читаете Бар 'Дракон'
