Теперь нашим единственным освещением были огненные шарики и переливающийся золотистыми искрами дым из пароходных труб. Все это придавало нашим лицам странный металлический блеск.
— Мы несколько выбились из графика, — сообщил капитан.
В призрачном свете его «голова» с засохшими пятнами крови выглядела еще ужаснее.
— Что это за карта?
— «Заклинания на восходящий день», — ответил капитан. — Не беспокойтесь, госпожа Кейн. Это надежный экземпляр.
Я молча взглянула на Картера, ожидая объяснений.
— Ее чаще называют «Книгой мертвых», — сказал брат. — Богатых египтян всегда хоронили со свитком этой книги, чтобы им было легче странствовать через Дуат в Страну мертвых. Это что-то вроде «Путеводителя по загробной жизни для „чайников“».
Капитан негодующе загудел.
— Я совсем не чайник, господин Кейн.
— Нет, ни в коем случае. Я просто…
Картер не знал, как выпутаться из щекотливой ситуации. Ему помогла река.
— Ой, а что это там, впереди? — спросил он.
Из воды, словно острые зубы великана, торчали каменные скалы. Вода вокруг них бурлила и пенилась.
— Первый порог, — сообщил Окровавленный Топор. — Хуфу, будь внимателен.
Хуфу быстро завертел штурвал влево. Пароход качнуло, и мы буквально протиснулись между двух «зубов», до каждого из которых оставалось по нескольку сантиметров. Я совсем не паникерша, но в этот момент от испуга завопила во все горло. [И нечего пялиться на меня, Картер! Ты сам был не в лучшем состоянии.]
Мы перелетели через полосу белой воды… или красной воды, настолько кипящей, что она показалась мне белой. Хуфу снова крутанул штурвал, избегая столкновения со скалой. Может, я преувеличиваю, но мне она представилась размером с лондонский вокзал Паддингтон. Пароход еще раза два почти впритык прошел между острыми скалами. Потом его развернуло в бурлящем водовороте и понесло к водопаду. Мы упали с десятиметровой высоты. У меня отчаянно стреляло в ушах.
Плавание продолжалось. О недавних приключениях напоминал лишь удалявшийся грохот речных порогов и водопада.
— Терпеть не могу эти пороги, — заявила я. — Наверное, нам по пути встретится еще несколько?
— К счастью, не такие крупные, — успокоила меня Баст.
Богиня кошек тоже выглядела не лучшим образом.
— Мы только что пересекли границу…
Баст умолкла, и за нее договорил Картер:
— Границу Страны мертвых.
Берег был окутан туманом. Иногда там вспыхивали призрачные огоньки. Вылезали непонятные существа, появлялись громадные лица, сотканные из клочьев тумана, и такие же громадные тени. Прибрежная полоса была усеяна… движущимися костями. Они ползли, сталкивались с другими и на какое-то время соединялись в подобие скелетов.
— Это уже точно не Миссисипи, — сказала я.
— Река Ночи, — прогудел Окровавленный Топор. — Она вбирает в себя все реки и не похожа ни на одну из них. Это призрачное отражение Миссисипи, Нила, Темзы. Река Ночи течет по всему Дуату. У нее множество рукавов и протоков.
— Теперь понятно, — пробормотала я.
Туман немного рассеялся, а прибрежный пейзаж стал еще более странным. Мы проплывали мимо древних селений. Хижины были сделаны не из тростника, а из мерцающего дыма. Мы видели величественные соборы, которые рушились и восстанавливались, как на повторяющемся видеоролике. И повсюду призраки поворачивали лица к нашему пароходу и протягивали руки. Они молчаливо взывали к нам и потом в отчаянии отворачивались.
— Потерянные и заблудшие души, — сказала Баст. — Те, кто так и не сумел найти путь в Зал суда.
— А почему они такие печальные? — спросила я.
— Наверное, потому, что умерли, — предположил Картер.
— Нет, тут что-то еще. Кажется, они как будто… кого-то ждут.
— Ты права. Они ждут Ра, — сказала Баст. — Сотни и тысячи лет подряд величественная барка Ра каждую ночь проплывала по этой реке, сражаясь с силами Апофиса.
Баст тревожно оглядывалась по сторонам. Наверное, вспоминала древние битвы.
— Это было опасно. Каждую ночь — битва за жизнь. Но вместе с Ра в Дуат приходили солнечный свет и тепло. Потерянные души радовались, вспоминая мир живых.
— Это просто легенда, — возразил Картер. — Земля вращается вокруг солнца, и оно никак не может спуститься под землю.
— Неужели ты так ничего и не узнал о Египте? — укоризненно спросила Баст. — Противоречивые истории бывают одинаково правдивыми. Не спорю: солнце — это огненный шар в космическом пространстве. Но его облик на небе, жизнетворное тепло и свет, льющийся на землю, — все это олицетворял Ра. Солнце было его троном, источником силы, его душой. Однако Ра удалился на небо. Он спит, и солнце теперь — просто солнце. Барка Ра больше не плавает каждую ночь по Дуату, его свет не разгоняет здешнюю тьму. Мертвые острее, чем живые, ощущают эту потерю.
— Так оно и есть, — отозвался Окровавленный Топор, хотя в его голосе не чувствовалось огорчения. — Легенда гласит: как только Ра устанет жить на небесах, миру придет конец. Апофис проглотит солнце. Воцарится тьма. Маат падет под натиском хаоса, и змей вступит в свое вечное правление.
Какая-то часть меня была готова рассмеяться нелепости этой легенды. Планеты никак не могут перестать вращаться в космическом пространстве. И солнце не перестанет восходить.
И в то же время я плыла на корабле по Стране мертвых, сопровождаемая богиней и демоном. Если Апофис — такая же реальность, как Баст и Окровавленный Топор, я вовсе не жаждала встретиться с ним.
Честно говоря, я чувствовала себя виноватой. Если история, рассказанная нам Тотом, была правдой, получалось, что это Изида прогнала Ра на небо. Она узнала его тайное имя и получила власть над ним. Как ни смешно и ни глупо, но конец мира может наступить… по моей вине. На меня это похоже. Мне хотелось ущипнуть себя за то, что хотя бы мысленно отождествила себя с Изидой, но я удержалась. Щипнуть-то можно, но больно будет не Изиде, а мне.
— Ра проснется и учует сахлаб, — сказала я. — И тогда он вернется.
Баст невесело рассмеялась.
— И мир снова станет юным. Ах, Сейди, как бы я хотела, чтобы это исполнилось…
Хуфу что-то проверещал и махнул рукой, указывая вперед. Он передал штурвал капитану, а сам выбежал из рубки и спустился на палубу.
— Павиан прав, — сказал Окровавленный Топор. — Вам нужно перейти на нос корабля. Скоро вам бросят вызов.
— Какой еще вызов?
— Трудно сказать, — уклончиво ответил капитан, и в его тоне я уловила оттенок злорадного удовлетворения. — Желаю вам удачи, госпожа Кейн.
— Ну почему я?
Мой вопрос остался без ответа. Мы втроем стояли на носу парохода, вглядываясь в реку. Внизу слабо мерцали нарисованные глаза, чуть освещая красные воды. На палубе стояли сходни. Сейчас они находились почти в вертикальном положении. Хуфу забрался на самый верх и, словно впередсмотрящий на старых парусных кораблях, глядел вдаль.
Но наше наблюдение не давало результатов. Темнота и туман снижали видимость почти до нуля. Откуда-то появлялись то крупные скалы, то обломки колонн и статуй фараонов. Капитан отчаянно вращал
