Картер не мигая смотрел куда-то вдаль. Хуфу лежал как каменный. Даже у Баст застыло лицо.
— Эй, ребята!
Я щелкнула пальцами, и все они «разморозились».
— Ба! — прошипела Баст.
Она недоуменно оглянулась по сторонам.
— Мне показалось, что я видела… Что тут произошло?
Насколько же сильна была магия Искандара, если ему удалось остановить время и «заморозить» даже богиню! Когда-нибудь он обязательно научит меня таким штучкам. Живой или мертвый, я от него не отстану.
— Думаю, это был ба, — сказала я. — Поплыли дальше.
Бронзовые статуи со скрипом и грохотом опустили руки. Бронзовый солнечный диск ушел под воду, освободив проход в озеро. Корабль рванулся в огонь красных волн. Стало нестерпимо жарко. Сквозь обжигающую дымку я разглядела остров посередине озера и сверкающий черный храм на нем. Вид у него был, прямо скажем, совсем не дружелюбный.
— Зал суда? — спросила я.
Баст кивнула.
— В такие моменты я радуюсь, что не принадлежу к смертным, — призналась она.
Наше судно пристало к острову. Окровавленный Топор вышел к нам проститься.
— Господин и госпожа Кейн, надеюсь увидеть вас снова, — прогудел он. — Ваши каюты будут ждать вас на борту «Царицы Египта». Если, конечно, вы не сочтете уместным освободить меня от службы.
У него за спиной Баст решительно мотала головой.
— Нет, пока что мы оставляем тебя на службе, — сказала я капитану. — Спасибо за все.
— Как желаете, — ответил он.
Если топоры умеют хмуриться, то он наверняка нахмурился.
— Не затупись, — сказал капитану Картер.
Мы вчетвером сошли на берег. Я думала, что пароход отвалит от берега, однако вместо этого он погрузился в красную пылающую лаву.
— Что это за пожелание — «Не затупись»? — спросила я у Картера.
— А что еще можно пожелать топору? Я думал, он оценит шутку.
— Ты неисправим.
Мы подошли к ступеням черного храма. Его потолок подпирал целый лес каменных колонн. Все они были украшены рисунками и иероглифами, среди которых я не увидела ни одного цветного. Только черное на черном. Жаркий туман с озера долетал и сюда. На каждой колонне горели факелы, и все равно видимость ограничивалась несколькими шагами. Дальше начинался сумрак.
— Будьте наготове, — сказала Баст, принюхиваясь. — Он близко.
— Кто? — спросила я.
— Пес, — с нескрываемым презрением ответила богиня.
Послышалось рычание, и из тумана выскочил крупный черный зверь. Он бросился к Баст, которая тут же перекувырнулась, громким мяуканьем выразила все свое кошачье недовольство, после чего скрылась неизвестно куда. Меня это не слишком удивило. Баст предупреждала нас, что не отличается храбростью.
Чем-то этот черный поджарый зверь напоминал животное Сета — нашего вашингтонского преследователя. Но в этом было больше волчьих или собачьих черт. В нем ощущалось изящество и даже какое-то обаяние. Наконец он оказался рядом со мной, и я увидела шакала с золотым ошейником.
Спустя мгновение шакал превратился в молодого человека, и тут мое сердце едва не перестало биться. Это был парень из моих снов! Честное слово — тот самый парень в черных одеждах, которого я видела… точнее, видел мой странствующий ба.
Если говорить честно, в таком виде Анубис был убийственно прекрасен. [Что?.. Я не сразу поняла хохму. «Убийственно прекрасный» в Стране мертвых. Спасибо, Картер, это и вправду смешно. А теперь я могу продолжать?]
У него было бледное лицо, взъерошенные черные волосы и выразительные карие глаза шоколадного оттенка. Одежда состояла из черных джинсов, армейских ботинок (совсем как мои!), рваной футболки и черной кожаной куртки, которая потрясающе на нем сидела. Он был высоким и тощим, как шакал. И уши у него торчали на манер шакальих (вообще-то круто), а на шее висела золотая цепь.
Поймите меня правильно: я не западаю на парней. Ни в коем случае! В школе я без конца потешалась над Лиз и Эммой, которые вечно в кого-нибудь влюблялись. Хорошо, что их сейчас не было рядом. Уж они бы меня подразнили от души.
Парень в черном стоял, отряхивая куртку.
— Я не пес, — угрюмо произнес он.
— Конечно нет, — подтвердила я. — Ты…
Я бы наверняка сказала что-нибудь вроде «восхитительный», «очаровательный» или похожую чушь, но Картер пришел мне на выручку.
— Ты — Анубис? — спросил он. — Мы приплыли сюда за пером истины.
Анубис нахмурился, отвел от меня свои невероятно красивые глаза и ответил:
— Вы не мертвые.
— Нет. Хотя по пути сюда едва не стали ими, — сказала я.
— Я не имею дел с живыми, — отрезал он.
Анубис еще раз взглянул на Картера, потом заметил Хуфу.
— Смотрю, вы путешествуете с павианом. Это признак хорошего вкуса. Я не стану вас убивать, не дав шанса объясниться. Зачем Баст привела вас сюда?
— На самом деле нас сюда послал Тот, — сообщил Картер.
Брат начал рассказывать Анубису, как все было, но Хуфу прервал его своими нетерпеливыми «Агх! Агх!».
Павианский язык оказался эффективнее человеческого. Анубис кивнул, словно выслушал весь рассказ.
— Теперь понимаю, — сказал он нам.
Он покосился на Картера.
— Стало быть, ты — Гор. А ты… — Его палец переместился в мою сторону.
— Я… я… я это…
Вообще-то я не страдаю косноязычием и за словом в карман не лезу. Но сейчас, глядя на Анубиса, я ощущала во рту странную замороженность, как будто пришла к зубному врачу и мне сделали обезболивающий укол. Картер недоуменно смотрел на меня и не мог понять, с чего это сестра превратилась в дурочку.
— Я не Изида, — наконец сумела произнести я. — То есть Изида сидит у меня внутри. Но я — это не она. Она у меня… вроде как в гостях.
— И вы оба намереваетесь бросить вызов Сету? — наклонив голову, спросил Анубис.
— Да, такова наша главная цель, — признался Картер. — Ты нам поможешь?
Анубис нахмурился. Я вспомнила слова Тота: хорошее настроение бывает у Анубиса где-то раз в тысячу лет. Мы явно не попали в этот счастливый момент.
— Нет, — без обиняков заявил Анубис. — И я объясню почему.
Он превратился в шакала и убежал туда, откуда явился. Мы с Картером переглянулись. Нам не оставалось ничего иного, как последовать за Анубисом в сумрак храма.
В центре храма был большой круглый зал. Мне показалось, что я нахожусь в двух местах сразу. Или в двух измерениях. Попробую объяснить. В одном измерении это был просторный зал с ярко пылающими факелами. В дальнем конце виднелся пустой трон. Середину зала занимали большущие весы, к их черной железной перекладине веревками крепились золотые чаши, на каждой из которых легко поместился бы человек. Однако весы были сломаны: одна из чаш сильно прогнулась. Наверное, на ней взвешивали кого-то
