рев бабуина. Баби громил станционные турникеты.
После террористических актов в лондонском метро усилили меры безопасности. Можно было ожидать, что к Баби тут же устремится наряд полиции, а то и крепкие парни из спецподразделения по борьбе с терроризмом. Где там! Видно, они думают, будто всякие пакости случаются лишь на крупных станциях. С улицы слышался вой полицейских сирен, однако пока стражи порядка доберутся сюда, можно двадцать раз уехать или погибнуть от рук бабуина. Думать о том, что полиция начнет стрелять в Баби (а по сути, в моего деда), мне вообще не хотелось.
Я перебрала в памяти советы Анубиса. Первый мы уже выполнили: спустились в метро. Для сражения нужно выбрать мост. Нельзя отступать от плана.
Плохо было то, что «Кэнери-Уорф» не имела переходов на разные линии. Но к счастью, она находилась на весьма удачной линии Джубили с интенсивным движением поездов. Мы выбежали на платформу и увидели стоявший поезд. Прекрасно. Мы вскочили в последний вагон и плюхнулись на свободные места. Вскоре платформа осталась позади. Поезд мчался по темному туннелю. Ни Баби, ни Нехбет не гнались за нами.
– Может быть, теперь ты нам объяснишь, что все это значит? – спросила Эмма.
Бедные мои девчонки. Никогда еще они не попадали из-за меня в такой переплет. Даже когда нас однажды заперли в мальчишечьей раздевалке. До сих пор Лиз и Эмма считали это самым жутким приключением в своей жизни. (Почему мы там оказались? Долго рассказывать. Если начать, придется рассказывать про спор на пять фунтов, спортивные трусы Дилана Куинна и белку. Возможно, когда-нибудь и расскажу, но не сейчас.)
У Эммы все ступни были в царапинах и пузырях от беготни босиком. Розовый джемпер стал похож на шерсть истерзанного пуделя, а очки лишились нескольких искусственных бриллиантов.
Лицо Лиз напоминало красное сердечко на «валентинках». Она даже сняла куртку, чего никогда не делала, поскольку вечно мерзла. Но сейчас ей было жарко. Белый свитер сплошь покрывали серые пятна пота. Кстати, веснушки у Лиз не только на лице, но и на руках. Мне вспомнились руки богини неба Нут, усыпанные звездами.
Эмма явно была рассержена и ждала моих объяснений. Лиз сидела испуганная. Губы ее шевелились, будто она пыталась что-то сказать, но не могла из-за того, что перехватывало дыхание. Я думала, ей тоже хотелось побольше узнать о кровожадных богах, от которых мы убегали. Но когда к Лиз вернулся дар речи, у нее вырвалось:
– Надо же! Этот парень тебя поцеловал!
Как говорится, кому что.
– Девочки, я вам сейчас все объясню. Вы можете считать меня жуткой подругой за то, что я вам сегодня устроила. Но, пожалуйста, помолчите немножко обе. Мне нужно сосредоточиться.
– На чем? – тут же спросила Эмма.
– Эмма, помолчи! – одернула ее Лиз. – Не мешай Сейди сосредоточиваться.
Я закрыла глаза и попыталась успокоиться.
Вагон метро и две глазеющие на тебя подруги – не самая лучшая обстановка для сосредоточения. Но другой у меня не было, а без своей магической сумки нечего и думать о сражении с богами. Вагон – самое подходящее место. Другого шанса может и не быть. Я стала мысленно повторять: «Сейди, у тебя все получится. Нужно лишь попасть в другое измерение. Это несложно. Всего-то-навсего прорвать ткань реальности».
Я попробовала, но ткань реальности не желала рваться. Я сделала новую попытку, и моя рука исчезла в Дуате. Лиз вскрикнула. К счастью, я не утратила сосредоточенности (и не оставила в Дуате руку). Пальцы нащупали лямку сумки, и я вытащила ее в нашу реальность.
У Эммы округлились глаза.
– Ух ты, круто, – восхищенно произнесла она. – Как это у тебя получилось?
Я мысленно задавала себе тот же вопрос. Удивительно, что в шумном, вихляющем вагоне я сумела со второй попытки проникнуть в Дуат.
– Это… магия, – сказала я.
Испуганные и ошеломленные девчонки глазели на меня. Мне было не до наслаждения «минутой славы». Я вдруг ощутила весь груз навалившихся проблем.
Год назад мы с Лиз и Эммой отправились бы в кино или в детский центр развлечений. Смеялись бы над прикольными рингтонами из телефона Лиз или над картинками Эммы. Эмма тайком снимала на мобильник самых ненавистных нам девчонок и потом с помощью «Photoshop» делала из них настоящих чудовищ. Тогда я больше всего боялась, что придется есть подгорелые бабушкины печенья, а самым опасным событием считала просмотр дедом моего школьного дневника с выставленными за четверть отметками.
А теперь дед превратился в гигантского бабуина, а бабушка – в злого грифа. Подружки смотрели на меня, как на инопланетянку, что было недалеко от истины.
Но даже со всеми имеющимися у меня магическими атрибутами я совершенно не представляла, что? делать дальше. Прежде в моем распоряжении была вся сила Изиды. Попытавшись сразиться с Баби и Нехбет, я, чего доброго, могу покалечить своих стариков, а то и сама погибнуть. Но если не остановить распоясавшихся богов, кто сможет это сделать? Не думайте, будто быть одержимым богом круто и здорово. Бог постепенно уничтожает свое живое вместилище. Правильнее сказать, выжигает. Дядя Амос едва не стал жертвой одержания. А ведь он – сильный, опытный маг, умеющий себя защитить. Что же в таком случае говорить про бабушку с дедом? Оба старые, слабые и совершенно не владеют магией. Еще неизвестно, как вообще они перенесут сегодняшнее приключение.
Меня охватило отчаяние. В душе стало темно, словно ее накрыли крылья богини грифов.
Я не сразу сообразила, что вовсю реву. Лиз гладила меня по плечу.
– Сейди, прости нас. Но все это… немножечко странно. Ты нам так ничего и не рассказала. Мы хотим тебе помочь.
Я шумно всхлипнула. Девчонки мои дорогие! Раньше я считала нормальной себя, а их – «с приветом». Нет, это они были нормальными. Они являлись частью мира, куда мне уже не вернуться. Обе пытались держаться спокойно и уверенно, но я-то знала, как они напуганы. Лучше бы я вообще не затевала дурацкого путешествия в Лондон. Лучше бы не звала их в гости. У меня в голове крутились десятки разных «лучше бы». Но я помнила слова Нехбет: «Они пойдут мне на закуску. Для аппетита». И Анубис предупреждал, что богиня грифов не оставит Лиз и Эмму в покое. Сейчас, когда они рядом, я хотя бы попытаюсь их защитить. Лучше бы им всего этого не знать, но я не имела права скрывать от них истинное положение вещей.
– Заранее предупреждаю: я не сошла с ума и ничего не выдумала.
После такого предисловия я в самом сжатом виде рассказала, почему в прошлом году спешно покинула Лондон, как в нашем мире появились боги Древнего Египта и как я открыла свое магическое наследие. Потом я поведала им про битву с Сетом, про Апофиса и про нашу безумную идею пробудить бога Ра.
Мы проехали две станции. Высказавшись, я чуть успокоилась и даже потеряла счет времени.
Выслушав меня, Лиз и Эмма переглянулись. Наверное, обе решали, как бы поделикатнее сказать мне, что я съехала с катушек.
– Девочки, я вас предупреждала.
– Сейди, мы тебе верим, – сказала Эмма.
– Серьезно?
– Конечно верим, – подхватила Лиз. Она раскраснелась, как после катания на американских горках. – Я впервые слышала, чтобы ты так серьезно рассказывала. Ты… в общем, ты изменилась.
– Когда человек становится магом, он всегда меняется, – сказала я, понимая, до чего же глупо это звучит.
– Не только это, – покачала головой Эмма, вглядываясь в мое лицо. – Ты стала старше. Нет… взрослее.
В ее голосе ощущалась грусть. Я вдруг поняла: наши дороги расходятся. Мы словно очутились на разных краях пропасти, и эта пропасть делалась все шире. Как бы я ни старалась, мне уже не перепрыгнуть на их сторону.
– А у тебя замечательный парень, – сказала Лиз.
