Он не хотел убивать, и уж тем более не хотел убивать собственного кузена.
Эндрю чувствовал, как ветер шевелит его волосы, охлаждает его внутренний жар. Он открыл глаза и посмотрел на заросшее вереском пустое поле.
Роберт стоял в стороне, держа за поводья коней, рядом с тропой, круто уходящей вниз. Со своего места Эндрю не мог видеть склона холма. Еще одна дорога, на которую он должен вступить вслепую... Однако по крайней мере на этот раз он понимал, почему это так.
Эндрю поднялся, привел в порядок одежду, закутался в плащ так, чтобы ветер не цеплял его за вереск. Потом мальчик двинулся вперед, позволив ветру толкать себя в спину. Напор был так силен, что Эндрю побежал; он бежал все быстрее и быстрее, пока, казалось, остановиться уже стало невозможным... Однако он все-таки остановился, испугав коней, но не произведя никакого впечатления на Роберта.
— А что, если я скажу «нет»?
— Я тебя не спрашивал.
— Значит, у меня нет выбора?
— Ни у одного пленника не бывает выбора.
— И вы заставите меня делать то, чего вы хотите, что бы я ни говорил?
— Мне не понадобится тебя заставлять.
— Тогда я не стану!..
— Станешь.
Роберт бросил Эндрю поводья его коня и вскочил в седло. Прежде чем Эндрю смог сказать еще хоть слово, Роберт уже скакал обратно, туда, откуда они отправились два дня назад.
Как же легко оказалось сделаться тем, что Роберт больше всего ненавидел! Гораздо труднее было вынести это, сделать свое лицо неподвижным, закалить сердце против жалости к невинному мальчику только потому, что слишком многие в этой стране были вынуждены страдать.
Темнота подкрадывалась к Роберту со всех сторон, неся холод телу, но все же не так угнетая его, как неотступные мысли.
Его действия спасут Люсару от Кенрика, от Нэша, от ужасного зла, которое они готовы выплеснуть на весь мир. Но что такая победа принесет его стране? Мальчика на троне, который больше никому не верит? Короля, который ценит в себе только происхождение?
Им станет этот мальчик, несчастный, полный гнева, растерянный, невинный мальчик, и только от него будет зависеть, сможет ли Роберт противостоять пророчеству или должен будет ему покориться.
Роберт знал, что от него потребуются терпение, искусство и трудолюбие, чтобы изменить взгляды Эндрю, чтобы сломать то, что другие четырнадцать лет с гордостью создавали. Только того, насколько трудной окажется подобная задача, он не предвидел.
Эндрю не обращал внимания на то, что его окружало. Он не смотрел на звезды, не прислушивался к шороху лисьих шагов, крикам сов, мышиному писку в кустах. Он просто скакал следом за Робертом, сосредоточившись на том, чтобы не дать коню сбиться с дороги, не замечая ничего вокруг.
— Кенрик обладает колдовской силой, — сказал он, перекрывая стук копыт по камню. — Как же я смогу его убить?
— Ты сам придумаешь способ.
— Это он убьет меня, а не я его.
— Значит, ты должен действовать быстрее и более искусно.
— Ну а почему не можете сделать это вы сами?
— Я не имею желания становиться королем. Трон принадлежит тебе.
— Трон принадлежит Кенрику. Его завоевал его отец. Завоевание — такой же законный путь, как и наследование.
— Только до тех пор, пока завоеватель жив. Как только Кенрик умрет, право будет на твоей стороне.
— Но я не хочу его убивать!
— Я знаю.
Эндрю подхлестнул коня, чтобы оказаться рядом с Робертом. Ему необходимо было видеть его лицо в неверном свете звезд, необходимо было читать в глазах, которые говорили настолько красноречивее слов.
— Вы... вы это знаете?
— Конечно. Если бы ты хотел его убить, я не подпустил бы тебя и близко к Кенрику.
— Но почему?
— Главным образом потому, что ты мог бы не ограничиться одним убийством, если бы это много значило для тебя.
— Ох... — прошептал Эндрю, не в силах понять, испытывает облегчение или нет. — Значит, я должен убить Кенрика потому, что не хочу этого?
— Нет. Ты должен сделать это из-за того, кем являешься.
