— Почему?
— Тебе приятно было бы узнать, что люди считают тебя богом? Ей и так о многом приходится тревожиться. Давай сначала разберемся с Робертом и Эндрю. Потом, если будет возможность, когда мы вернемся в Анклав, я ей расскажу.
Это казалось разумным. Кроме того, Мика сомневался, что Дженн ему поверит: слишком много сейчас перед ними стояло проблем.
— А если она спросит?
— Скажи ей, что крестьяне молятся задушу ее отца. Она и так уже отчасти верит в это. И я могу посоветовать послать летом сюда Мердока: пусть попробует еще что-нибудь узнать.
— Хорошая мысль.
— Пошли. Если мы заставим ее ждать, она до конца поездки не станет с нами разговаривать.
— Ну, на такое не стоит надеяться.
Финлей невольно рассмеялся, но тут же ткнул Мику локтем.
— Так нехорошо говорить.
— Прошу прощения.
Однако, входя в лес, оба они ухмылялись.
Эндрю старался не суетиться. Он пытался внимательно оглядывать лес, домик, видневшийся из-за деревьев, пытался делать все то, чему учил его Финлей: прислушиваться, присматриваться к переменам вокруг, — но без малейшего успеха. Все это просто не имело никакого отношения к тому, что происходило сейчас: ни к тому человеку, что был рядом с ним, ни к тому факту, что последние пять дней Эндрю провел в седле. Эндрю никак не удавалось заставить себя успокоиться, сидеть на одном месте и ничего не делать.
В десятый раз он бросил взгляд на Роберта. Тот сидел в нескольких шагах от него, прислонившись спиной к стволу дерева, и читал книгу, как будто ничто больше его не интересовало, как будто вокруг ничего не происходило. Уже темнело, и скоро должны были появиться Дженн, Финлей и Мика, однако Роберт продолжал читать.
Эндрю пытался задавать вопросы о книге, о том, как странно она меняла форму, но отвлечь Роберта ему не удавалось.
И разве им ничего не нужно было обсудить?
Роберт больше не говорил ни о Кенрике, ни о том, что случилось с Хелен и Лиамом. Если все так и было, почему Дженн ничего ему не рассказала? И Финлей тоже? Ведь знают же они, что он обо всем узнает, как только окажется в Анклаве. Или... или они предпочли бы найти какой-то способ скрыть от него подробности? В конце концов, не рассказали же они ему всей правды о Роберте. И как часто Дженн говорила в ответ на его вопросы, что ответы он узнает, когда станет старше...
И те же самые ответы Роберт давал ему быстро и открыто. Ответы, которые делали его таким...
Эндрю вскочил на ноги, испытывая непреодолимое желание двигаться.
— Куда это ты? — пробормотал Роберт, не отрываясь от своей проклятой книги.
— Никуда. Просто хочу размять ноги.
— А подождать ты не можешь?
— Подождать чего?
— Пока приедет твоя мать.
— А почему нельзя ходить?
— Потому что я создал иллюзию, скрывающую нас, а если ты начнешь ходить, тебя могут увидеть.
— Но я же здесь живу!
— И вот уже несколько часов сидишь в лесу, который принадлежит Лоренсу, в обществе известного колдуна и мятежника.
Эндрю шмыгнул носом и снова сел, обхватив руками колени. Еще несколько минут он молча следил за Робертом, потом вздохнул и пробормотал:
— А я думал, что на самом деле это не книга.
— Конечно, книга. — Роберт, похоже, вполне мог поддерживать разговор, не прерывая чтения, — Эндрю такое никогда не удавалось. — Как иначе я мог бы ее читать?
— Она интересная?
— Очень.
— А о чем она?
— Ну... тут говорится, что юные герцоги, которые не дают старшим спокойно почитать, бывают очень сурово наказаны.
Эндрю хотел безразлично пожать плечами, но не выдержал и ухмыльнулся. Несколько минут он все же молчал... но ведь были же вещи, которые необходимо обсудить до того, как приедет мать!
— А вы знаете, почему она так странно меняла форму тогда на сеновале?
Роберт ответил не сразу.
