заворачиваясь в тряпицы и приторачиваясь к сёдлам. Копыта лошадей обвязывались ветошью, чтобы не оставлять следов. Они выдвигались в ночь, держась поодаль от дорог. Днём прятались в балках и оврагах, избегая быть замеченными даже случайными путниками, не говоря уже о вездесущих разведчиках. Или охотились, стараясь не привлекать внимания, выбирая места, отдалённые от селений и дорог. И, тем не менее, они продвигались достаточно быстро, меняя лошадей на ходу. Трёхконники. Две в поводу, на третьей едут. И так без остановок, пока на горизонте не затеплится рассвет. Они были похожи на ночных татей, только слишком многочисленны для конокрадов и хорошо организованы. Скрытая армия неотвратимо двигалась к цели.
Добравшись до означенного места, серые всадники расположились тайным лагерем. Костров не жгли, прятались. Лошади отдыхали после затяжного перегона. Наездники чего-то выжидали, стараясь ничем не выдать своего присутствия. И вот однажды утром вожак серой ватаги дал отмашку, мол, началось. И послал разведчиков к месту, которое его интересовало.
Доклады от разведки последовали один за другим. В приглушенном башлыком голосе вожака чувствовалось довольство. Очевидно, его радовали донесения, которые в точности соответствовали планам.
Ближе к вечеру разведка доложила, что событие, из-за которого сюда прибыли серые всадники, близится к завершению. Более того, уже почти определился победитель.
— Кассим, значит, побеждает? Что ж, хороший генерал у Мадерека, головитый, — произнёс Садар, снимая капюшон. — Теперь пора и нам вмешаться.
— Но… Ваше Величество, их там не менее пяти тысяч, нас же всего лишь три, — робко попытался оспорить решение властителя разведчик. И голос, безусловно, принадлежал Зелику.
— Может, хоть теперь скажешь, чью сторону поддержим? — вмешался воевода, став в полный рост и снимая маскировку.
— Да, нас лишь три тысячи. Только мы хорошо отдохнули, пока они сражались. Зелик, разве не ты сказал, что обе армии с ног валятся? — вместо ответа поинтересовался король, оставив вопрос Азита без внимания.
— Да, по всей видимости, силы и рагардцев, и мадеран уже на исходе. Поле битвы представляет плачевное зрелище, словно калеки или старцы решили помахать мечами, — согласился разведчик.
— А еще они спешились… — подвёл итог Садар. — Наш выход. Седлайте лошадей, снимайте маскировку, поднимайте знамя!
Глава двадцать пятая
— Это как высечь твоё имя на камне сердца моего. Болезненно и ненужно, и камень станет разрушаться. Но невозможно хочется стать хаосом обломков сердца.
Кассим дожимал остатки армии рагардцев к кромке воды, словно показывая пример своим измождённым войскам — усталости не бывает, пока враг не опустит меч. Яростный сейчас скорее напоминал неистового, уверовавшего в собственное бессмертие. Его не брали стрелы и клинки, хотя кираса помята в нескольких местах, а кое-где и прорублена. Но каждому солдату-южанину верится, что кровь на стали лат вражеская, ведь генерал неуязвим. Ведь он несет победу двойным взмахом сабель-крыльев. От его взгляда застывает пульс, вынуждая срывать глотку воинственным кличем Мадерека, бросаться на врагов с удвоенной силой, отбросив усталость и сомнения. Это их день, их победа. Рагард вот-вот поднимет белый стяг, спасая генералов и остатки войска. Но стоит отдать им должное — они дрались достойно и всё еще продолжали сдерживать бешеный напор. Но отступали. Шаг за шагом.
Закат окрасил небо оранжево-багровым, роняя солнце в горизонт. Сумерки. Последние лучи всё еще освещали битву, казалось, делая ее ещё более кровавой и жестокой. Кирит устало вытирал лоб, ожидая, когда же всё закончится. Он не предполагал, что схватка выйдет столь богатой на павших. Смерть собрала щедрую жатву в этот день. Но… конец, что ли? Генерал южан вздымает руку в небо. Но нет, не стяг. Он словно призывает всех к чему-то. Жрец проследил за резкой отмашкой и… оцепенел.
Топот нескольких сотен лошадей заглушил даже гул битвы. Когда же многотысячный клич разразился над полем битвы, бой остановился. Противоборствующие стороны обратились к приближающемуся отряду, не понимая, что происходит, к кому пришла подмога, в чью сторону сейчас сломается исход сражения.
— Садар и Сидерим! — более отчетливо проревело приближающееся войско.
Кирит прикипел взглядом к всаднику, возглавившему дерзкую атаку. Алеющее в лучах заката серебро кирасы, плюмаж на шишаке белее снега, в высоко поднятой руке древко стяга. Две алые розы скрестили стебли на лезвии меча, кольцо змеи обвило герб. Жрец отказывался верить собственным глазам — знаменосцем выступал сам Садар. Но если так, то где тогда Азит? Что-то не видать его за спиной монарха. Вопрос не остался без ответа надолго. С противоположной стороны донёсся клич сидериан. Второй отряд возглавлял Разящий. Без шлема и кирасы, лишь в тоненькой кольчуге. Кроваво-красный плащ с гербом удачно завершал картину, делая вид неприкасаемого еще более пугающим, чем печать альбиноса. Верховный Мадры взвыл, забыв про сан, и схватился за голову. Он понял, бой проигран. Жрец был уверен, что Садар не примкнёт ни к одной из сторон. Не остановится, пока не победит. Этого они с Кассимом не учли. Да и как было учесть, если разведка не докладывала, что поблизости есть войско, и уж точно не было вестей о том, что армия Сидерима покинула страну? Хорёк подкрался незаметно.
Степные кони не боятся трупов, полудикие, злые жеребцы летели по телам, сминая кости, когда оба отряда приблизились к сражающимся сторонам вплотную. Кассим опытным взглядом успел прикинуть количество воинов — чуть более трёх тысяч. Ни выправкой, ни оснащением не представляют ничего серьёзного. Где сидеримец этот сброд только нанял? Но не успел генерал решить, что это лишь досадная помеха, которая и времени-то много не займёт, как понял собственную ошибку. Лихие степняки-копейщики определенно представляли собой опасность. Они верхом, так просто не достанешь, да и вооруженные копьями не подпустят близко ни к себе, ни к лошади. С ними невозможно сражаться, будучи пешим и с клинком. Длины меча не хватит, чтобы сразить кочевника с копьем. Кассим взревел и бросился вперед, стараясь как можно быстрей достичь Садара. Возможно, обезглавленное войско прекратит сражаться и уберется восвояси. Или же просто растеряет боевой дух, и тогда появится шанс избавиться от этой малой орды. Но они уже врезались в смешанные ряды южан и северян, кроша всё на своём пути. Еще рывок, и генерал достигнет короля.
— Нет, я твой противник, — вместе с голосом, на миг остановившим генерала, явился и красноглазый обладатель оного, преграждая путь двухметровым мечом. Против лёгких сабель Кассима.
— Не льсти себе, щенок! — огрызнулся Яростный, бросая сабли и вынимая меч, который за весь день так и не покидал ножен.
Три армии смешались в свалку в мгновение ока. Конечно же, воины обеих империй были лучше обучены и вооружены, при других условиях они бы быстро раскидали степняков, несмотря на лошадей и длину копий. Только воины севера и юга изрядно вымотались за весь день сражения и едва держались на ногах, становясь легкими жертвами для полных сил кочевников, которые где не могли достать пикой, так сминали конём. И так густой от крови воздух превратился в кисельное месиво, которым и дышать-то невозможно. Имперцы не успевали защищаться, блокировать удары и падали один за другим под дерзкой атакой степняков.
Садар собирал кровавую жатву, снимая головы противников клинком, не выпуская знамя из левой руки. Оставив Кассима Азиту, король врубился в гущу сражения и выглядел стократ опасней степняков. Опытный воин, не юнец, хорошо обучен и вооружен, он пожинал победу, заливая воды Тады кровью севера и юга.
Как-то само собой вышло, что генерал с Азитом отделились от общей свалки, сойдясь в поединке. Словно и не существовало битвы рядом с ними. Два воина, ревнивые к мастерству меча, решили раз и навсегда выяснить, кто же сильнее.
— Я не боюсь тебя, мальчишка, не рассчитывай на это, — криво усмехнулся Кассим, поднимая клинок в знак готовности.
Сталь зазвенела о сталь, перекрывая остальные звуки. Генерал вращал пудовым полуторником без видимого напряжения, словно насмехаясь над Разящим. Да, у того меч длинней и тяжелей, вот только и
