— Может, ты меня невнимательно слушал, дорогой? — насмешливо прищурилась я. — Или ничего не понял?
— Вот именно, что не понял! — признался он, испустив глубокий вздох. — Ты уж извини меня, Нэнси, но я морской офицер на королевской службе, и верность присяге и воинскому долгу — моя первейшая обязанность. А Нейл, Адам и все остальные — арестованные по обвинению в пиратстве, которых ждет виселица, невзирая на мои личные симпатии к кому-то из них. Я и тебя-то пока толком не знаю, как выручить, но что-нибудь придумаю…
Наверное, я тоже сумела бы что-то придумать, чтобы окончательно переманить Уильяма на нашу сторону и заручиться его поддержкой, но в этот момент наше уединение прервал яростный стук в дверь.
— Господин лейтенант, сэр! — послышался чей-то взволнованный голос. — Там промеж них еще одна девка объявилась. Мы ее к капитану отвели, а тот вас требует.
— Говорить буду я, а ты больше помалкивай, — торопливо инструктировал меня Уильям по дороге в капитанскую каюту. — Можешь кивать, поддакивать, но упаси тебя боже проговориться, что ты и твоя подружка сами напросились к корсарам! Пускай старик считает, что вас обеих похитили и держали на корабле против воли.
— Женщины-пираты! — вслух произнес капитан и уставился на нас, не скрывая неприязни и отвращения. — Смерть Христова, только этого нам еще не хватало! Если так дальше пойдет, скоро на шканцах от юбок проходу не будет! — Сцепив пальцы, он смерил нас холодным, как зимнее море, взглядом и перевел его на Уильяма. — Так вы заявляете, мистер Дэвис, что лично знакомы с мисс Кингтон, а также утверждаете, что она и ее служанка стали жертвами похищения и насильно удерживались на борту пиратского корабля, если я вас правильно понял? — Лейтенант утвердительно кивнул. Капитан задумался. — Странная история, — сердито проворчал он. — Никогда не слышал ничего подобного. Вот что я вам скажу, мистер Дэвис: мое дело «Орлом» командовать и за корсарами гоняться, а в суть вникать и голову ломать нет ни времени, ни желания. Пусть с этими дамочками судьи в Порт-Ройяле разбираются. А пока держите их взаперти, только отдельно от прочей шайки. Остальное на ваше усмотрение.
С этими словами капитан сдвинул брови и углубился в изучение расстеленной на столе карты, больше не обращая на нас внимания.
— Никак не пойму, чье присутствие на корабле его больше раздражает, — язвительно заметила Минерва, когда нас вывели из капитанской каюты, — пиратов или женщин?
Новым местом нашего заключения стала канатная кладовая на нижней палубе. Там было посуше и потеплее, чем внизу, где томились в цепях наши товарищи, но почти так же темно и неуютно. Уильям, покидая нас, оставил фонарь, но в нем кончалось масло, фитиль сильно коптил и давал совсем мало света.
— Как ты думаешь, что с нами будет? — спросила подруга.
— Понятия не имею, — честно ответила я, сидя рядом с ней на бочонке с пенькой, обхватив голову руками и тщетно пытаясь сосредоточиться.
Корпус корабля внезапно содрогнулся и вильнул кормой в сторону. Нас швырнуло друг на друга и сбросило на палубу. Толчки продолжались. Мы цеплялись за что попало, но положение не улучшалось Очевидно, корабль окончательно вышел из-под контроля и сделался игрушкой ветра и волн, но что с ним случилось, мы могли только гадать. Минерва намного лучше меня разбиралась в морском деле и первой высказала наиболее вероятное предположение: застигнутый внезапно налетевшим штормом «Орел» несет на рифы или прибрежные скалы, а команда ничего не может поделать, потому что мачты сломались, паруса изорвало в клочья, а рулевое управление вышло из строя. Грохот вытравливаемой якорной цепи в клюзах послужил лишним подтверждением ее догадки.
Чтобы удержать на месте линейный корабль, требуется якорь высотой в два человеческих роста. Мы затаили дыхание в ожидании оглушительного всплеска в тот момент, когда растопыренные зазубренные железные «лапы» плюхнутся в воду, а немного погодя — резкого рывка, когда они зацепятся за морское дно и натянувшаяся якорная цепь остановит мчащийся к своей погибели «Орел». Что ни говори, мы тоже были лицами заинтересованными и расставаться с жизнью преждевременно не испытывали ни малейшего желания. К сожалению, дождались мы только всплеска, а немного погодя услышали частый приглушенный стук где-то под днищем.
— Якорь волочит! — моментально определила Минерва, бросив на меня исполненный отчаяния взгляд.
Это означало, что якорным лапам не за что зацепиться, а под нами либо ровный слой песка, либо сплошные скальные породы или кораллы без единой трещины. С верхней палубы доносились крики, неразборчивые команды, топот ног, снова лязг якорной цепи и громкий всплеск.
— Запасный якорь отдали, — со знанием дела пояснила подруга. — Становым называется.
Мы опять прислушались.
— И становой волочит, — упавшим голосом констатировала Минерва.
Теперь уже оба якоря тащились по дну, не находя точки опоры. Если ни один не зацепится, кораблю конец. А вместе с ним и нам тоже.
— Надо срочно отсюда выбираться! — решительно заявила мулатка и на четвереньках поползла к двери, потому что удержаться на ногах на раскачивающейся, как качели, палубе даже для нее было непосильной задачей. — Попробую постучать, может, кто отзовется и выпустит нас! — крикнула она, но не успела занести сжатую в кулак руку, как дверь распахнулась и на пороге появился Уильям.
— Я за вами, — объявил он. — Поднимайтесь скорее! «Орел» прямым ходом несет на рифы. Капитан Дунстан слишком увлекся преследованием вашей проклятой шхуны и сам не заметил, как завел корабль на мелководье. А тут еще шторм налетел, откуда ни возьмись, и якоря не держат!
Мы с Минервой понимающе переглянулись, примерно представляя, что произошло на самом деле. К югу от Нью-Провиденса, по левую сторону впадины Эксума, раскинулся целый архипелаг мелких островов, многие из которых представляют собой окруженный подводными рифами крошечный пятачок, всего на несколько метров возвышающийся над уровнем моря. Направив «Скорое возвращение» в эти опасные воды, хитроумный Винсент Кросби заманил преследующий его «Орел» в ловушку. По всей вероятности, наш шкипер намеренно не отрывался от противника, все время маяча на горизонте в пределах видимости и раздражая его точно так же, как красная мулета матадора раздражает быка во время корриды. А уверенный в несокрушимой мощи и неуязвимости своего корабля капитан Дунстан купился на эту нехитрую уловку и в результате вот-вот должен был его лишиться.
— Идем же! — поторопил нас Уильям. — Я спасу тебя, Нэнси! Тебя и твою… — Он на секунду запнулся, затрудняясь, видимо, определить статус Минервы, но быстро нашелся: -… компаньонку. Только поторопитесь, умоляю вас!
— А что станется с Брумом и его людьми? — в упор спросила Минерва. — Они заперты в трюме и закованы в кандалы. Если их не выпустить, они обречены на смерть!
— У нас нет времени. Нас относит к какому-то безымянному островку, и «Орел» в любую минуту может напороться на рифы. С верхней палубы уже слышен шум прибоя!
— Без них я никуда не пойду! — заявила Минерва, окаменев лицом, стиснув зубы и скрестив руки на груди.
— Ну что за глупости, мисс? — Повернувшись ко мне, он умоляюще воскликнул: — Нэнси, любимая, хоть ты ей скажи, что мы не можем задерживаться!
Я знала, что уговаривать ее бесполезно, как знала и то, что и я без нее с места не тронусь. О чем и поставила в известность Уильяма. Кратко, но недвусмысленно. Наше упрямство привело его в такое смятение, что он совсем потерял голову и перестал что-либо соображать.
— Ключи давай! — потребовала я, протянув руку. — Мы сами их освободим.
— Но я не могу ждать, Нэнси! — Лицо его исказилось отчаянием. — Мои люди нуждаются во мне, и я обязан выполнить свой долг!
— Так иди и выполняй. А мы тем временем выполним свой. И ждать никого не надо. Я же знаю, ты никогда себе не простишь, если твои люди погибнут по твоей вине. Точно так же и мы никогда себе не простим, если то же произойдет с нашими людьми.
— Если нас снова ожидает разлука, — торопливо заговорил Уильям, — я обязательно тебя разыщу,
