— Как куда? К коменданту общежития. Теперь мы будем жить вместе, — Мирэлле произнесла это как нечто само собой разумеющееся.
— Но… но… разве ты не снимаешь в городе квартиру? — Ольга совсем растерялась.
— Уже нет, с сегодняшнего дня я буду жить с тобой, — отрезала новая знакомица.
— Я не стану помогать тебе в учебе, — Ольга исподлобья посмотрела на новую соседку по комнате. Ни комендант общежития, ни прежняя соседка не посмели противоречить упорной испанке, и та переселилась к россиянке еще до вечера.
— И не надо, я вообще на другом факультете учусь, если ты не знала, — пожала плечами Мирэлле, распаковывая вещи. Вопреки ожиданиям Ольги, чемоданов было всего два, и гардероб хоть и выглядел дорого, но оказался весьма немногочисленным.
— Стоп! Тогда зачем тебе все это, и на каком ты факультете? — Ольга поймала себя на мысли, что действительно не знает, где именно учится новоявленная инфанта.
— На трех… — Мирэлле была полностью поглощена разбором чемоданов.
— В смысле? — россиянка потеряла нить разговора.
— На трех факультетах: литературы, гуманитарных наук и цивилизаций; права, политологии и социальных наук; коммуникаций, к тому же, я лучшая на курсе по всем дисциплинам, — задумчиво рассматривая содержимое багажа, ответила девушка.
— А, ну да, ты же королевской крови, тебе положено, — в тон ответила Ольга.
— Я? С чего ты взяла? — Мирэлле оторвалась от созерцания чемоданов и уставилась на соседку по комнате.
— Говорят так, — пожала плечами та.
— Эх… люди верят в то, во что хотят верить. Моя семья действительно принадлежит к одному из знатнейших родов Испании, Кармен, моя сколько-то-там-юродная прабабка в черт знает каком колене, вышла замуж за Карлоса Зуриту, их сын, Карлос Эмилио, женился на инфанте Маргарите… вот и все родство с королями, никакого кровного, — рассмеялась Мирэлле.
— Все равно не понимаю, чего ты ко мне привязалась?
— У меня страсть к таким, как ты.
— Я не лесбиянка, если ты об этом…
— Ох, прости, я тогда просто пошутила. Нет, у меня непреодолимая тяга к гениям. Я верю, что будущее в их руках.
Мирэлле вернулась с каникулярной поездки домой и застала подругу в апатично-депрессивном состоянии. Ольга лежала на кровати и опустевшим взглядом изучала потолок.
— И давно так лежишь? Вставай, я вкусненького привезла, такого вина здесь не продают, — привычно-жизнерадостно попыталась взбодрить соседку Мирэлле.
— Они зарубили проект… — бесцветным голосом отозвалась Ольга.
— Пойдем и их зарубим… что за проект? — не отставала Мирэлле, пытаясь растормошить подругу.
— Ты не понимаешь! Это же лекарство от диабета! А они уперлись, 'исследования генома человека запрещены, проект закрыт'… да сколько же можно сидеть на инсулине?! — Ольга кричала. Мирэлле впервые за все время увидела настолько живые эмоции в своей 'снежной королеве'. Ранее ей казалось, что подруга равнодушна ко всему, и вывести ее из себя не представляется возможным. Она не была тихоней, трусихой или скромницей, просто ее ничего не волновало.
— Всегда и всюду гении гонимы, — тихо произнесла Мирэлле, неловко сгребая девушку в объятья и позволяя выплакаться. Апатия сменилась рыданиями, а значит, скоро все вернется к норме.
— Оль, мы должны ехать к нему! Бросай все, и поехали! — испанка ворвалась в комнату в обнимку с каким-то объемным цилиндром, напоминающим медицинский бокс для хранения проб и анализов.
— К кому ехать? Что ты опять задумала? У меня работа, если завершу в срок, то номинируют на Нобелевку… и что у тебя в руках? — Ольга подняла спокойный усталый взгляд на подругу, глядя поверх очков.
— К Николасу Саймону! Это… эм… всего лишь пятьсот тысяч номинальных людей, — Мирэлле глуповато улыбнулась, покосившись на бокс.
— Зачем тебе это?! — опешила Ольга.
— Думаю, понадобится. Собирайся и без лишних вопросов, время не терпит, — соседка по комнате истерично сливала на флешки содержимое своего компьютера.
— Никуда я не поеду, у меня Нобелевка наклевывается, — отмахнулась подруга и вернулась к работе.
— Кому она будет нужна в несуществующем мире?
— Ты действительно веришь, что он упадет? Поддалась всеобщей панике? Опять же, военные не зря работают над проектом уничтожения астероида вот уже третий год.
— А ты веришь тем, кто зарубил пять твоих проектов? Нет, я не поддалась панике, я всего лишь реалистка.
— А во что веришь ты?
— В тебя. В Ника Саймона и таких, как вы!
— Почему?
— Потому что я верю в разум, а не в деньги. Я видела достаточно денег и мало разума.
Стоя за спинкой кресла второго пилота и попивая чай, Ольга вспоминала, как все началось. И была благодарна подруге за неугасимый энтузиазм и веру в невозможное. Все же у Мирэлле действительно потрясающая интуиция, и ГИЦ не уставала поражаться ей. Когда весь мир охватила паника, испанка действовала экспрессивно, но, тем не менее, разумно и расчетливо, предугадывая события и настроения, спасая любые знания и информацию, до которых смогла дотянуться. Иногда россиянке казалось, что подруга смотрит на века вперед, словно отмерила себе жизнь бессмертную.
— И в этом оказалась предусмотрительна, — Ольга тихо улыбнулась, глядя на чернявую макушку Мирэлле, задремавшей в кресле.
Глава седьмая
Теплое весеннее солнце припекало почти по-летнему, заставляя забыть, какое время года за окном. Сочно-зеленая свежая листва взблескивала каплями первой грозы, предрекая урожайное лето. И каникулы. Наверное, это единственное, о чем могли думать курсисты Заримакской академии, глядя на буйство изумрудной зелени и вспоминая недавние раскаты грома и ленты молний. Рыжеволосая смуглянка сверкнула синими глазами поверх очков и вперила вопросительный взгляд в преподавателя.
— Майстэр Гринован, вам не видать моей дипломной работы, если я не получу пропуск в нижние этажи библиотеки, — обманчиво-ласково проговорила курсистка, чем вызвала смешки и едкие шепотки за спиной. Явившись в середине курса по переводу из Брагсбурской академии, девушка не боялась строгих преподавателей и постоянно чего-то от них требовала. За что и заслужила репутацию заучки и… революционерки. Зажатые тисками дисциплины, учащиеся не могли себе позволить такого поведения, но невольно брали пример с Дженны, за что не раз удостаивались суровых взглядов и взысканий со стороны профессорского коллектива.
— Дженна Танович… — преподаватель выдержал паузу, нагнетая обстановку, — похоже, в Брагсбурге не учат этикету и вежливому обращению. Завтра получите. И еще, где ваша компаньонка, Сирина, кажется?
— Сирина прихворала. Врач говорит, что завтра будет в норме, — ответила Дженна и почему-то
