другом, перестраиваясь и совершая другие маневры. Парад закончился церемониальным маршем поротно. Вслед за этим все войско окружило Чаку и началась замечательная дискуссия с полной «свободой слова». Каждый полк выставил одного или двух ораторов, которые принялись критиковать различные действия и упущения короля.
Подойдя к Чаке, первый оратор бесстрашно спросил:
— Почему чужаков ставят над зулусами? Чака ответил:
— Всякий, кто вступает в зулусское войско, становится зулусом, а дальнейшее его продвижение по службе зависит только от заслуг, независимо от того, по какой дороге (ндлела) он пришел.
Двусмысленный ответ Чаки был встречен громкими возгласами одобрения: экс-каннибал Ндлела являлся наиболее ярким примером выдвижения независимо от происхождения, и он-то скорее всего (это понял умный Чака) и послужил причиной вопроса.
— Почему г'вабе отделались так легко? — спросил второй оратор.
— Брат не пожирает брата, а два брата сильнее, чем один.
Снова громовые возгласы одобрения.
— Почему не ударить по ндвандве сейчас, пока они не стали чересчур сильны? — спросил третий.
— Умный вопрос. Но скажи мне, разве рука говорит желудку, что пора есть, или наоборот?
Снова крики одобрения и насмешки над смущенным вопрошателем.
— Почему ты не убил Нобелу? — гласил четвертый вопрос. — Она послала на мучительную смерть многих невинных, обманула тебя, и ты признал ее вину.
— Она попросила убежища и по закону страны получила на него право, как только призналась в более тяжком преступлении — колдовстве.
— Да, но ты мог казнить ее за менее тяжкий проступок — обман. В этом случае она не могла бы требовать убежища. Ты же стал с ней торговаться. Зачем?
Вопрос потонул в возгласах одобрения. Чака ответил несколько раздраженно:
— Разве пальцы знают, куда голова пошлет ноги?
— Это не ответ, — закричал спрашивающий. — Скажи, зачем ты сторговался с ней и напустил на нас это чудовище?
. — Потому что она нужна мне, как нужен огонь, идущий против ветра, когда надо спастись от другого, большего огня, идущего по ветру.
— Это разумный ответ, но жаль все-таки, что ты ее отпустил.
— Почему король не женится и не имеет детей? — задал свой вопрос пятый оратор.
— Бык живет спокойно, пока бычки — его потомство — не начинают бунтовать против его власти.
— Тогда почему ты не трогаешь Дингаана (младший сводный брат Чаки), который ходит по земле как вечная угроза тебе?
— Неужели я должен убить сына моего отца?
— Нет, Могучий Слон, но запомни мои слова и не доверяй ему. То, кто любит тебя, заметили, что, когда он смотрит на тебя, в его глазах появляется злобный блеск. Носи щит на спине, отец мой.
— Когда воинам будет разрешено жениться? — спросили далее Чаку.
— Для молодых воинов брак — безумие. Их первый и единственный долг — защищать нацию от ее врагов. Но выполнять его как следует они могут, только когда руки их не связаны семьей. Пусть достигнут зрелого возраста и докажут свою доблесть, тогда я стану давать разрешения на брак отдельным воинам или даже особо отличившимся полкам. Но пока не будет в стране безопасности от нападения внешних врагов, запрет на браки сохранится и будет сниматься только в совершенно исключительных случаях.
— Неужели все эти прекрасные девушки обречены тосковать в одиночестве, неужели они увянут, так и не став матерями?
— Зрелая женщина рожает более здоровых детей. Лучше иметь мало детей и рожать их пореже.
— Неужели не жаль отдать этих девушек потом нескольким старикам, которые выживут благодаря своей осторожности в бою, в то время как самых храбрых из нас настигнет смерть?
— Взгляни на Мгобози. Один такой мужчина породит больше настоящих воинов, чем двадцать не испытанных в бою юношей, если им будет разрешено жениться без всяких ограничений. Разве мы не отбираем быков на племя? Так неужели же мы станем менее тщательно отбирать отцов будущих детей страны зулусов? Говорю вам всем, что впредь каждый мужчина должен будет доказать свою доблесть, прежде чем получит право жениться и стать отцом. Я не допущу, чтобы продолжение нашего рода зависело от непроверенных мужчин, которые могут оказаться плохими отцами. Взгляните на меня, вы мои однолетки, и все, кто моложе меня. Хоть я король и всевластен, у меня нет жены. Я назвал вам истинную причину этого, но есть и другая: впереди слишком много битв, чтобы я мог позволить себе возиться с женщинами, и все вы знаете, что до сих пор я не притронулся ни к одной ум-длункулу. Поэтому никто из вас не может пожаловаться на то, что я заставляю воинов ступать туда, куда не ступаю сам, что я обращаюсь с вами иначе, чем тогда, когда повел на поле, усеянное колючками, и показал, как затаптывать их в землю, прежде чем потребовал того же от других.
Воины, сгрудившиеся вокруг Чаки, ответили громкими приветствиями.
— Он настоящий вождь вождей, — кричали они, — ибо никогда не требует от нас того, чего не сделал сначала сам. Кто подобен ему? Веди нас, отец, и мы будем следовать за тобой, пока не станем есть землю. Только прикажи, сын неба, и мы сделаем все. Байете!
Десять тысяч ног одновременно топнули о землю, так что гул пошел. «Байеге! — снова загремели воины, а потом еще раз повторили: «Байете!»
После полудня все взрослые мужчины опять явились на народное собрание. Чака провозгласил новые законы на этот год и отменил ряд прежних. Его слова с замечательной точностью передавались глашатаями по рядам.
Затем все разошлись, чтобы снова есть, пить и обсуждать события дня.
На следующий день зулусы, не служившие в армии, отправились по домам, а полки вернулись в военные краали.
Глава 15
Вторая война с ндвандве
Столица Чаки — Булавайо — находилась всего в пяти милях от северной границы его государства — реки Уайт-Умфолози; на почти прямой линии между столицей и рекой были расположены военные краали Эси-Клебени и Белебеле. Первый отстоял от границы на три мили, второй — на одну.
За рекой, в направлении владений Звиде, жили дружественные зламини, а немного ниже по течению той же реки — нейтральные зунгу. Эти два маленьких государства являлись единственными буферами, сохранившимися между Чакой и Звиде.
Молодой и неопытный вождь зунгу по имени Манзини располагал полком праздных юношей, которых он называл «Дикими собаками». Чака, всегда озабоченный пополнением своих сил, сделал Манзини неожиданное предложение: уплатить за каждого воина этого полка (всего их было человек двести) по теленку, и еще двадцать быков за полк в целом. Манзини ухватился за это предложение, и Чака с помощью Мгобози быстро превратил «Диких собак» в мужественных, дисциплинированных воинов, а их полк — в настоящую воинскую часть[92]. Когда надо было пролить кровь, они по храбрости не уступали зулусам. Со временем в зулусской армии появились представители трехсот различных кланов нгуни. В этническом и лингвистическом отношении они составляли одну нацию, во всяком случае в такой же мере, в какой принадлежат к одной нации многочисленные кланы шотландцев.
Вскоре после этой сделки Манзини получил еще одно заманчивое предложение — на этот раз с севера. Могущественный Звиде сообщил, что хочет выдать замуж лишних девушек своего племени и
