день полную победу, чтобы раз навсегда избавиться от опасности со стороны ндвандве и подготовиться к борьбе с коалицией тембу и ц'уну, угрожавшей ему с запада. Пирровой победы, которой закончилась битва на холме Г'окли, теперь было уже недостаточно. Ндвандве надо было уничтожить Однако их численное превосходство и талантливое руководство Сошангаана, казалось, делало это невозможным.
Но тут появился совершенно непредвиденный шанс, нечто не входившее в расчеты Чаки. Как говорится, «куропатка сама залетела к нему во двор». Сошангаан, изменив своей обычной осторожности, выделил гвардейский полк и приказал ему охранять брод, действуя сомкнутым строем. Под прикрытием гвардии должны были переправляться другие полки, развернутые фронтом к реке. Таким образом, каждый полк опять построился, как и накануне, в одну линию протяжением две тысячи ярдов. Но Сошангаан не принял мер к тому, чтобы по мере ухода полков к переправе фронт укорачивался и сохранялась прежняя плотность боевого порядка. Эту ошибку можно объяснить только тем, что, находясь внизу, в долине, он не мог видеть, что происходит у брода.
Десять полков Чаки насчитывали примерно восемь с половиной тысяч копий. Когда около половины ндвандве переправились через реку Умлатузи, а вторая половина, за исключением гвардейского полка, прикрывавшего переправу, оставалась растянутой по фронту в две тысячи ярдов, Чака понял, что настало время действовать. Резким голосом он отдал приказ, который немедленно передали вдоль шеренг сотники и другие командиры. Несколько мгновений спустя из-за гребня возвышенности появилась словно по волшебству вторая, ранее скрытая половина зулусского войска, которая уселась на свои щиты позади товарищей.
Оставив в резерве всего один полк, Чака бросил остальные девять на врага, проводив их словами:
— Встаньте, дети Зулу, ваш час настал! Встаньте и уничтожьте их всех!
Свыше семи тысяч зулусов вскочили на ноги. «Байете!» — вскричали они. Семь тысяч правых ног топнули о землю, так что гул пошел. Затем человеческий вал в полном молчании понесся вниз, на врага, растянувшегося на две тысячи ярдов. Зулусы ринулись в атаку семью идеально стройными шеренгами по тысяче человек в каждой. Дистанция между рядами составляла около десяти ярдов.
На расстоянии четырех бросков копья от противника зулусы запели боевую песню. Величественные звуки ее прокатились по долине, как раскаты грома. С бега воины перешли на ритмический шаг пляски смерти. Через каждые десять шагов они притопывали правой ногой, да так, что земля содрогалась. Когда до врага оставалось не больше одного броска копья, пение внезапно прекратилось. Наступило мертвое молчание, пауза, необходимая для того, чтобы сделать глубокий вздох. Затем загремел страшный боевой клич зулусов «Сигиди!», и воины бросились на врага.
Операция закончилась очень быстро. Те ндвандве, которые не были убиты, либо оказались сброшенными в реку, либо кинулись в нее сами. Только гвардейский полк продолжал охранять брод, сохраняя плотный боевой порядок. Яростно обороняясь, гвардейцы под натиском «Лишенных головного кольца» начали без паники переправляться через реку.
Чака едва смог сдержать радость, когда установил потери ндвандве в этой первой схватке. Половина их была убита на берегу, другая потеряла копья и щиты, переплывая через реку. Многие плывущие были пронзены метательными копьями, которые зулусы подобрали на поле брани. У Сошангаана осталась только та часть армии, которая успела перейти реку до начала боя, и присоединившиеся позднее гвардейцы. Те, кто переправился вплавь, могли повлиять на исход битвы не больше чем если были бы мертвы, так как потеряли щиты и копья. И весь этот поразительный успех обошелся Чаке менее чем в тысячу человек.
Гвардейцы ндвандве понесли при переправе тяжелые потери, ибо им пришлось отчаянно отбиваться от врага. Но и зулусам не удалось закрепиться на противоположном берегу. Ндвандве контратаковали их с такой яростью, что они были сброшены в реку и отошли по тому же броду.
Тогда Чака попытался осуществить переправу на мелководных участках выше и ниже собственно брода, но ндвандве отчаянно оборонялись на широком фронте вдоль берега. Под умелым руководством Сошангаана и его помощников Звангендабы и Нк'абы они вступали в бой с зулусами посреди реки, пока Умлатузи не покраснела от крови. Даже полк ветеранов Ама-Вомбе не смог продвинуться вперед. Экс- каннибал и будущий премьер-министр Ндлела, а также Хлати — брат Мдлаки (заместитель Чаки) — получили серьезные ранения.
Чака направил свой резервный полк (Фасимба) вниз по течению с задачей переправиться сначала через Мвузане, а затем через Умлатузи и нанести удар по левому флангу противника. Полк Изи-ц'ве и другие части, которые по его приказу незаметно отошли после первой стычки, осуществили аналогичный маневр выше по течению реки.
Эти два отряда сумели обойти издали противника настолько скрытно, что ндвандве заметили опасность, только когда зулусы с тыла атаковали их фланги, а затем отбросили к центру. Новая атака очень быстро ослабила сопротивление противника у брода и мелководных участков реки, так что ветеранам полка Ама-Вомбе удалось выйти на противоположный берег и закрепиться на нем. Другие части также форсировали реку, и вскоре зулусская армия закончила переправу.
Остатки армии Сошангаана распались на мелкие группы беглецов. Зулусы яростно преследовали их и — что было еще хуже для ндвандве — гнали не на север, а на восток, то есть в сторону от родных мест.
Неутомимое преследование разбитого врага довершило победу Чаки. Когда наступление ночи заставило прекратить резню, Чака приказал своим наиболее свежим и мобильным полкам — Мбонамби и Иси-Пези — двигаться как можно быстрее к краалю Звиде, чтобы, опередив беглецов, захватить короля и его зловредную мать Нтомбази (устроившую гнусный музей черепов). За сутки полки прошли семьдесят миль и, как им было приказано, подошли к королевскому краалю, распевая национальную песню ндвандве. Полагая, что это возвращается с победой армия Сошангаана, все жители, за исключением короля и Нтомбази, высыпали навстречу. Зулусы поспешили убить пораженных ужасом женщин и детей. Узнав таким образом об угрожавшей ему смертельной опасности, Звиде успел скрыться в окрестных зарослях тростника. Нтомбази же была захвачена зулусами.
На рассвете следующего дня остальные части армии Чаки смертоносным валом прокатились по земле ндвандве, беспощадно уничтожая на своем пути людей и собак, сжигая хижины, угоняя скот.
Звиде тем временем бежал с сыновьями Сикуньяной и Сомапунгой на северо-запад, через нынешний Врейхейд. Затем он устремился прямо на север, переправился через реку Понгола, оставив Свазиленд по правую руку от себя, и перешел реку Инкомати. В верховьях этой реки он и поселился с той частью своего племени, которой удалось спастись. Двести миль отделяли его теперь от прежней родины, которая стала достоянием зулусов в качестве незаселенной территории, где паслись большие стада.
Сошангаану, сопровождаемому Звангендабой и Нк'абой, удалось бежать с небольшим сводным отрядом. Только наступление ночи спасло их от гибели.
Полная победа Чаки над ндвандве имела для него важнейшие последствия. Одним сокрушительным ударом он раз и навсегда завоевал сан верховного вождя нгуни. Ни одно племя не оспаривало больше власть Чаки, хотя некоторые вожди пытались сопротивляться его агрессии. Единственное исключение имело место много лет спустя, когда Сикуньяна — сын Звиде — организовал неудачный крестовый поход против победителя ндвандве.
Чака стал преемником Дингисвайо, верховным правителем самых воинственных кланов нгуни. Власть его распространялась на более обширную область и носила более абсолютный характер. Территория в одиннадцать с половиной тысяч квадратных миль, простиравшаяся от Тугелы на юге до Понголы на севере и от реки Баффало на западе до Индийского океана на востоке, образовала теперь Великую Зулусию, которой было суждено стать ядром куда более обширной империи.
Когда зулусская армия, состоявшая первоначально из десяти полков, вышла на парад в краале Звиде, она насчитывала не больше пяти полков.
Чака поблагодарил воинов и сказал, что нет надобности искать среди них трусов, ибо все сражались, как львы. Пусть этот день будет посвящен отдыху и развлечениям, раздаче наград и пирам[95].
Первая награда Чаки явилась необычайным новшеством для всех нгуни. Указав на поредевшие ряды, он сказал:
— Те, кого здесь нет, едят землю, чтобы мы могли жить. Так неужели же мы забудем скорбящих
