что, возможно, услышал Сегир 8 марта 1815 года. — Ты — тот новый и свободный разум, который я искал…» Затем толпа притихла.
Наполеон уже шел на Париж. Сказал ли он Шампольону, что гот — идеальный тип дешифровщика? Спонтанный гений и чудо! Я вообразил, как Сегир выдерживает пронизывающий взгляд Наполеона, в коем написано, что император верит в него. И что еще Наполеон посулил молодому человеку? Место в истории?..
Если мои рассуждения справедливы, легко перейти к следующему этапу: Сегир взвалил на себя груз, который очень трудно было тащить. Осознав свою роль и ответственность, он резко перескочил из беззаботности в зрелость. Этот переход к зрелости не мог не сказаться на его поведении. В таких обстоятельствах человек нередко становится мрачен. Орфей, не написал ли ты, что тебе показалось, будто Сегир остепенился и вполне сознает, что делает? Ты еще сказал, что после беседы с императором Шампольон организовал свою работу и перестал жаловаться на то, что является жертвой вражеских провокаций. Ты просил меня объяснить, почему он изменился. 16 мая 1830 года я уже дал тебе ответ. «Способен ли простой разговор изменить природу человека?» Да, Орфей.
Хотя такие слова чересчур тяжело выдержать. Ты и твое повествование помогли мне это понять. Я пошел по твоему следу.
И правильно сделал. Позже я обнаружил, что между Наполеоном и Шампольоном и впрямь существовала некая тайна. И она была связана с расшифровкой. Однако, я не чувствую себя победителем, ибо то, что я воображал поначалу, не было правдой. Оно оказалось больше правды. Еще огромнее…
Но не буду забегать вперед. Не стоит забывать и вторую дату.
14 сентября 1822 года, ночь расшифровки. Радикальные перемены в Шампольоне — бесспорный факт. Он был одним до того, и совсем другим — после.
27 сентября 1822 года мы с Орфеем явились в Академию надписей и изящной словесности, чтобы послушать, как Шампольон читает свое письмо господину Дасье[183] — записку, в которой излагает суть своего открытия. Мы словно увидели живого мертвеца.
— Призрак, — шепнул Орфей.
Его брат Фижак попытался нас успокоить. Причина «обморока» (пять дней и пять ночей!) крылась в переутомлении, в шоке от совершенного открытия. Но Сегир поправляется.
Впоследствии мы узнали, что с ним приключилась настоящая кома. Что же произошло в ту ночь? Стоит ли соединять две даты? Наполеона с Шампольоном? И почему бы нет — ведь наш поиск зародился в экспедиции? Я размышлял над этим один, в тишине, и мне почудился голос: «Теперь твоя очередь отвечать на твои вопросы». Я решил так и поступить.
Полагаю, теперь необходимо вкратце рассказать о письменности фараонов. Преследуемый тайной, что окружала Шампольона, Орфей уже затронул эту тему. «Иероглифы обозначают иногда понятия, иногда звуки». Это совершенно справедливо (это слова самого дешифровщика), но немного чересчур кратко. Прости меня, Орфей, но чтобы понять смысл (точный?) этой фразы, я считаю полезным добавить нижеследующее. Я это делаю не для того, чтобы тебя поправить, а просто потому, что так надо. Ведь именно в прочтении иероглифов и заключается тайна Шампольона.
Я не намерен делать подробный доклад. Я отсылаю тех, кто заинтересуется иероглификой, к более научной литературе. Интересно, завершится ли когда-нибудь работа с этим языком? Держу пари, что нет. Фараоны никогда не уступят нам все свои тайны. И я собираюсь попытаться это доказать.
Для начала, гений Шампольона заключался в том, что он идеально пользовался коптским языком. Напомним и о замечательной работе дона Рафаэля и аббата де Терсана. Без них Сегир не смог бы преуспеть. Таким образом, коптский стал отправной точкой расшифровки — он оказался тонко связан с древнеегипетским.
Если перед нами иероглиф в виде рта, что следует прочитать? «Есть», «дыхание» или «рот»? А быть может, нечто совсем иное?.. Что это — буква, действие (например, любить) или просто рот?.. Гений Шампольона заставил его искать перевод каждого знака в коптском языке. Рот там обозначается словом «Ro». И тогда он вывел принцип, согласно которому иероглиф в виде рта обозначает букву «R», — и не ошибся… Таким же образом в безграничности иероглифических изображений появлялся звук, которому возможно было найти фонетический эквивалент. Шампольон начал расшифровывать и другие знаки, искал другие аналоги в коптском, но этого оказалось мало, чтобы прочитать слова. Слишком много было пробелов, слишком много немых знаков… Расшифрованные знаки еще не давали представления о письменности. И вот тут-то Розеттский камень и сыграл роль ключа.
Напомним, что текст его имел еще и древнегреческую версию. Идея заключалась в том, чтобы сосредоточиться на именах собственных, написанных на камне по-коптски. Таким образом, «Птолемей», «Ptolemaios» на греческом, превратился в «Ptolmys». Слово «Птолемей» состоит из семи разных букв.
Слово «Ptolemaios» — из девяти. «Ptolmys» — тоже из семи. Возможно ли отделить семь знаков, образующих семь букв слова «Ptolmys»? То было озарение. И среди множества знаков имя «Ptolmys» вдруг возникло само собой. «Р» — квадрат; «Т» — сегмент сферы;[184] «О» — узел;[185] «L» — лежащий лев; «М» похоже на прямоугольник с тремя линиями или на ребро животного; «Y» — что-то вроде двух перьев или двух листьев;[186] «S» похоже на изогнутую трость.[187] Семь букв были найдены… Таким же образом Шампольон решил прочитать слово «Клеопатра» с обелиска на Филе.[188] Например, буква «К» из слова «Kliopatra», — это четверть круга. «Р», «Т», «О» и «L» — уже расшифрованы по слову «Ptolmys». Идентифицировать буквы «А» и «R» было уже несложно. Таким образом, чем больше он изучал надписи, тем больше он расшифровывал египетский алфавит.
Алфавит? Точнее, речь шла о совокупности согласных, которая не принимала в расчет гласные, как в греческом алфавите. Очень сложная совокупность, ибо различные знаки порой обозначали одни и те же буквы; и очень богатая, ибо один знак мог означать разные буквы (то есть разные звуки). Но главное было найдено. Отчасти письменность фараонов была образована этим алфавитом. Вот первый уровень прочтения. Огромный шаг к расшифровке.
Половина фразы Шампольона объяснялась так: «Иногда — это звуки языка…» Но оставалось и другое утверждение: «Иногда — понятия…»
Чтобы меня лучше поняли, остановлюсь на имени фараона «Ramses». Исходя из вышеизложенного, представим его имя, написанное шестью знаками, поскольку оно насчитывает шесть букв. Но на древнеегипетском оно пишется при помощи трех знаков: первый представляет собой круг с точкой в центре; третий — изогнутая линия (мы уже знаем, что она обозначает «S» из слова «Ptolmys»). В центре находится знак, который мог бы оказаться?.. Этот символ не вполне ясен. То ли речь идет о каком-то предмете, то ли о месте, то ли о части тела? И что — мы в тупике?..
И вот тут-то Шампольон обратился к древнегреческому тексту Розеттского камня и стал искать, не появится ли этот знак где-нибудь еще. Вот он! Здесь соответствующее греческое слово переводится как «годовщина». На коптском языке — «Ноu-mice», и его можно перевести как «день рождения». Так коптский становится мостом между древнегреческим и древнеегипетским. Из этого Шампольон заключил, что центральный знак в слове «Ramses» произносится как «mice», что по-коптски значит «родиться». Mice + S = Mices… Вот так обстоит дело со вторым и третьим знаками. Мы приближаемся к разгадке.
Остается первый знак, который еще не заговорил. Этот круг и точка в его центре — что бы это могло означать? Шампольон решил: солнце. Как будет «солнце» по-коптски? «Ra».
Добавим это к двум другим знакам. Получаем: Ra + Mice + S = Ramices. А это значит «Ramses»: «Рожденный солнцем».
Таким образом, древнеегипетский использует одновременно знаки изобразительные, символические и фонетические «в одном тексте, в одной фразе и, я бы даже сказал, в одном слове».
Сегир понял, что письменность эта состоит из алфавитных знаков, как «S» (фонетический) или «MS» (слоговый), а также из знаков изобразительных (или идеограмм), как «Re» или «Ra».
Идеограмма — так я написал? Это слово пришло к нам из греческого языка. «Idea» означает «идея», a «gramma» — знак. Идеограмма — знак (картинка), представляющая смысл слова, а не его звучание. Таким
