килограммов двести. Каблуки оглушительно скребли по разбитому кафелю. Женька стиснул зубы, - автомат бил по боку, и от каждого толчка поднималась та дурная боль. Немец словно нарочно обвисал, из разбитого рта толчками выплескивала кровь, заливала ворот. На петлице три серебряных плевка и четыре полоски. Гауптштурмфюрер.
Снизу неуверенно зашаркали. Женька вскинул пистолет.
- Я-те-пальну! - издали зашипела начальница. Она подталкивала перед собой юного немца с непонимающим, ошеломленным лицом.
В квартире первый пленный уже стоял коленями на груде кирпича, Варварин одной рукой держал штурмбаннфюрера за волосы, другой упирал толстый кожух-ствол ППШ в затылок. Немец морщился от боли, но молчал.
- Подстрахуйте, - прошептал капитан.
Смотреть на командира было страшно. Левая часть капитанского лица была сплошь покрыта кровью, натекшей из глубокой раны у волос.
Катрин мягким, кошачьим движением уложила на пол молодого водителя, наступила ему на спину. Придерживая, принялась вязать руки штурмбаннфюреру. В несколько жестких движений кисти того оказались так стянуты за спиной, что эсесовец зашипел.
- Скажи ему, что б помалкивал, - приказал капитан. - Или мы ему рот так заткнем, что...
- Bleiben Sie still. Man will mit Ihnen in Ruhe reden' , - перевел Женька.
Немец едва заметно кивнул.
- Догадливый, - пробормотала Катрин, связывая руки мальчишке-водителю. - Точно наш клиент. С ума сойти, какие сюрпризы.
- Потом сойдешь, - капитана заметно качнуло. - Время, Кать, время!
- Три минуты перерыв. Тебя перевязать нужно, - отрезала подчиненная. - Жень, за своим фрицем присмотри.
Штурмбаннфюрер неподвижно стоял на коленях, склонив голову. Катрин торопливо бинтовала голову капитану, едва слышно материлась. Мальчишка-водитель лежал на боку. Слезы блестели на бледных щеках, рот заткнут огромной тряпкой. Женька возился со своим толстяком. Снял с раненого ремень с кобурой, кое-как связал руки за спиной. Гауптштурмфюрер булькал кровью, но оставался без сознания.
На улице застучал двигатель, - Женька вздрогнул. Опять саперы, что б им...
Штурмбаннфюрер метнулся к окну абсолютно неожиданно. Но видимо Катрин подобную гнусность и сторожила. Махнула ногой, словно шутя. От отточенного пинка в голень немец рухнул как подкошенный. Командирша сделала шаг и безукоризненно точно врезала носком сапога в промежность.
Глядя, как эсесовец корчится, капитан прошептал:
- А если бы завизжал?
- Нет, он действительно умный, - Катрин затянула хвостики повязки, и капитан Варварин стал похожим на одноглазого, страдающего флюсом, бомжа-пьянчужку. - Начнете?
- Давай, - капитан осторожно потрогал белоснежную щеку. - Жень, ты говорить можешь?
- Могу, - просипел Женька.
Катрин рывком, как мешок, поставила немца на колени. Тот норовил улечься на бок, видно, болело крепко. Косился на девушку. Катрин, не обращая на него внимания, достала флягу.
- Попей капитан, кровопотеря солидная.
- Женьке дай. Ему говорить, - пробормотал Варварин.
От горлышка фляги пахло алюминием. Женька попробовал глотнуть, - очень хотелось отогнать тошноту. Вода в горло едва проникла. Женька старался не кашлять.
- Ничего, отойдешь, - прошептала начальница.
Варварин пил долго, морщась и отдуваясь. Повязка на щеке пропитывалась темным. Наконец, капитан расстегнул полевую сумку, вынул записную книжку.
- Начнем.
- Schauen Sie auf Herrn Offizier , - приказал Женька.
Эсесовец глянул исподлобья. Если бы не знаки различия, Женька никогда бы не подумал, что он званием повыше унтера. Натуральный работяга с завода. Вполне поверишь, что не так давно сварщиком и механиком трудился. Элита и гордость великой нации, блин.
Варварин посмотрел несколько фотографий, - кто на них был изображен, Женька не знал, но вряд ли действительно чины СС. Капитан остановился на одной, сличил изображение с пленным:
- Значит, Хельмут Найок, 1911-го года рождения? Уроженец Киля, студент-недоучка Кёльнского университета? Занятно. Давно из Берлина?
Женька начал переводить. Найок не мигая, смотрел в забинтованное лицо капитана. Должен был удивиться, обязан. Но не удивился. Не дрогнул. Всё то же слегка отчужденное, простоватое лицо. Только ссадина на лбу начала набухать кровью.
- Не хочет про Берлин говорить? - удивился Варварин. - Тоже мне, военная тайна.
- Всё он хочет. Только еще не понял, насколько ему не терпится поболтать, - Катрин, распаковывавшая спецтехнику, разогнулась над вещмешком. - Впрочем, если смолчит - даже лучше.
Немец покосился на нее, и начал тихо говорить:
- Просит фройляйн не беспокоиться, - перевел Женька. - Ему просто необходима минута, чтобы придти в себя. Он прилетел в Полтаву две недели назад. Но не из Берлина. Трое суток был в Варшаве. По семейным делам.
- Скажи ему, что нас его семейные дела, неприятности с Главным управлением имперской безопасности, и прочие незначительные детали не интересуют, - Варварин застегнул полевую сумку. - У нас есть десять минут, чтобы поговорить о будущем. И о ближайшем, и о весьма отдаленном. Пока меня интересует - каковы прогнозы камрада Хельмута на дальнейший ход войны и положение Германии? Не возникла ли мысль сменить ориентиры? Вероятно, господин Найок склоняется к некоторой переоценке ценностей. Но, и Америка, и Британия далеко. А мы уже здесь. И мы тоже кое-что умеем...
Разговор был несложным. Опытный шпион Найок к пустой болтовне склонности не проявлял. Экая скотина. Даже не моргнул. Готов к сотрудничеству. Хоть с папуасами, хоть с зелеными человечками. Это не профессиональное, просто такой человек.
Женька краем глаза видел начальницу, - Катрин, развернув и пристроив на стену лже-антенну, сидела под окном, приглядывала за улицей и трудягами-саперами. Судя по спине - запросто может встать и прирезать штурмбаннфюрера. Без перевода все ей ясно. Подташнивает начальницу от этого бывшего сварщика.
Женьку тоже подташнивало. Больше не от брезгливости, а от боли в почках. Ух, суки, ну и врезали.
- На этом о преимуществах сотрудничества закончим. Теперь о гарантиях, - повязка на щеке Варварина потемнела, пропиталась насквозь. - Время военное, да и мы не дети.
- Желаете расписку кровью? - криво улыбнулся, выслушав перевод, Найок. - Я слышал, коммунистическая мораль поощряет гуманизм, и отрицает существование дьявола.
- В данном случае, мы прибегаем к общепринятому мировому опыту. Буржуазному, то есть, - капитан мельком глянул на застывшего на полу немецкого водителя. - Небольшая проверка. Можете сделать это милосердно. Парень вряд ли успел серьезно нагрешить.
Вот сейчас штурмбаннфюрер вроде бы дрогнул. Что-то такое проскочило во взгляде. Играет? Заговорил чуть медленнее. Рассудительнее.
Женька выслушал объект, перевел:
- Говорит, водитель приехал с ним из Берлина. Повоевать не успел. Мальчишка. Это будет слишком жестоко. Кроме того, он лично обещал матушке Вилли, что мальчик обязательно вернется домой. Ему, то есть, объекту, будет трудно смотреть в глаза одинокой женщине. По-моему, его и водителя связывает что-то личное.
Катрин у окна фыркнула.
- Давай без намеков, Мезина, - пробормотал Варварин, и единственным глазом оценил лежащего
