— Нет, у них все хорошо. Живут в Осляндии. Но я с ними не общаюсь.
— А мать? Как она?
— Иногда пишет мне письма. Тайком от отца. Присылает деньги… Немного. Иногда — фотографии. Думаю, отец ни о чем не догадывается.
— Мда… И началась у тебя тяжелая жизнь.
— Ну да. Деньги закончились слишком быстро. А найти работу без образования очень сложно…
— Тем более ты, как аристократ, хотел что-то соответствующее. Не улицы же тебе подметать!
— Вот именно!
— Но потом все же пришлось…
Дженс поник.
— Это было всего один раз…
— А еще красить заборы.
— Всего две недели!
— Потому что тебя уволили. Твой бывший начальник сказал, что такого плохого маляра он не встречал никогда в жизни.
— Ну так, это ж не мое… Я искал свое место, но не находил его…
— Ты искал не место в жизни, а средство заработка, которое позволит тебе при минимальных затратах сил и времени более-менее сносно существовать.
— Ну, может, и так. Я сменил много мест…
— Семьдесят четыре.
— Думаю, ты знаешь не о всех. И вот…
— Мы пришли.
— Что?
— Мы пришли, говорю. Вот мой дом.
Со стороны дом Эльзы казался тихим, уютным особнячком. Чугунный забор — сплошь из кованых узоров — ничуть не скрывает то, что находится за ним. Сразу за забором — цветочные клумбы. Дженс отметил, насколько они ухожены, и подумал, что здесь явно не обошлось без садовника. Вряд ли сама Эльза нашла бы время ухаживать за цветами. Да и по ее характеру не скажешь, что она любит возиться в саду.
За клумбами рос густой, высокий кустарник — он и служил укрытием от любопытных глаз. Хотя дом, разумеется, закрыть не мог.
— Зайдем ко мне, попьем чаю.
— Я бы лучше домой пошел…
— Ну уж нет, ты провожал меня до дома, защищал от хулиганов, и я, как приличная девушка, просто обязана напоить тебя чаем. Не отказывайся… а то хуже будет.
Эльза отрыла калитку и Дженс, вздохнув, направился следом.
Они шли по выложенной камнем тропке к входной двери, когда Дженсу почудилось шевеление слева. На тропинку выскользнула огромная тень…
Это был пес. По крайней мере, к таковым относили биологи это существо.
Ростом с теленка, полторы сотни килограмм крепких мышц, острых когтей, огромные челюсти, усеянные зубами размером чуть ли не с палец. Стремительность змеи, реакция и гибкость кошки, скорость гепарда…
Двигался он абсолютно бесшумно, и во тьме был едва виден. Только горящие красным глаза, расположенные далеко от носа, ближе к ушам, что обеспечивало угол обзора едва ли не в триста шестьдесят градусов.
Рубашка Дженса сразу намокла от пота, но он инстинктивно загородил собой Эльзу…
— Не бойся, когда я рядом, он не укусит, — произнесла Эльза. — Без моей команды.
— Эт-то… т-твой?
— Да, моя собачка. Помогает скрасить одиночество, знаешь ли.
'Собачка' медленно приближалась, внимательно изучая Дженса взглядом.
— А он… точно не укусит?
— Если бы ты пришел один, тогда… Ты бы даже испугаться не успел. В таких случаях подкрадывается и атакует сзади. А сейчас видишь как идет — дает тебе время оценить его, подумать, так сказать, о своем поведении. Он видит, что ты со мной… и если я не прикажу ему атаковать тебя, то он этого не сделает. Исключение лишь в том случае, если ему покажется, что ты причиняешь мне вред.
— Покажется?
— Да. Поэтому держись от меня на некотором расстоянии. И не делай резких движений. И не прикасайся ко мне. Иначе он может тебя неправильно понять.
Пес остановился, вытянул морду, принюхиваясь к Дженсу.
— Не шевелись, пока он тебя не обнюхает, — предупредила Эльза. — Говорят, что собаки могут почувствовать, когда у человека плохие намерения. А еще, и это я знаю точно, он тебе запоминает. По запаху.
— Зачем? Зачем он меня запоминает?
— Ну вот представь себе, вошли мы в дом. А он здесь остался. Ты сделал со мной что-то плохое… и сумел скрыться, покинуть дом так, что он тебя не заметил. Тогда он тебя найдет. Я знаю немало случаев, когда его собратья находили тех, кто причинил боль их хозяевам. Такая собака не успокоится, пока не найдет обидчика. Будет рыскать хоть по всему Двоехолмию. Что уж говорить про Ням-Ням! Даже если ты просто пройдешь по улице, останется твой запах. Они способны почуять его на протяжении двенадцати часов. Потом да, запах исчезает… Но он способен обойти весь Ням-ням за девять часов. Улавливаешь разницу?
— Улавливаю…
Пес закончил обнюхивание и отошел в сторону.
— Посчитал, что у тебя нет недобрых намерений.
— А если бы ему показалось, что таковые есть?
— Для начала — зарычал.
— Мда… Может, я лучше домой пойду?
— Поздно. Если ты сейчас повернешься и пойдешь обратно… ему такое поведение покажется подозрительным.
— Мда… Не хочу даже спрашивать, что будет в том случае, если я покажусь ему подозрительным. Устроит допрос?
Дженс и Эльза вошли в дом.
Первое, что бросалось в глаза в коридоры — это стены, расписанные неизвестным Дженсу, но явно талантливым художником.
Картины изображали женщин-воительниц. Сильных, мускулистых и агрессивных. Закованные в броню, с мечами в руках, они сражались с чудовищами и воинами-мужчинами. И, разумеется, побеждали, несмотря на явное превосходство и тех, и других.
Дженс переобулся в тапочки, и Эльза провела его в комнату для гостей.
— Посиди здесь, я быстро приму душ и переоденусь…
Предоставленный самому себе, Дженс уселся в кресло и стал осматриваться. Хорошо обставленная комната, мягкие кресла, диван, ковер на полу, электрические светильники на потолке. А на стенах — небольшая коллекция холодного оружия: шпаги, мечи, кинжалы.
Из ванной донесся шелест одежды, и воображение Дженса начало рисовать привлекательную картинку. Последнее время он не встречался с женщинами, так что стосковался по общению с ними. И сейчас начали появляться несколько фривольные мысли.
Шум воды. Струи бьют в чугун ванны. Звук меняется — теперь вода попадает на тело. Молодое, красивое, упругое женское тело…
Дженс почувствовал внимательный взгляд. Огляделся, и вздрогнул от неожиданности. Сквозь оконное стекло на него смотрел песик Эльзы. Они встретились взглядами, и Дженс вновь почувствовал, как холод пробирает по коже.
