проводит его полицейский. Как думаешь, насколько выше вероятность того, что в тюрьму попадет невиновный?
В словах Тома была определенная логика, но Дженс не хотел ее принимать.
— Что первая система, что вторая компенсируется одним и тем же явлением, — продолжил Том. — Мы живем в Ням-Ням. Здесь можно выйти на улицу, схватить первого попавшего и посадить лет на десять. И в девяти случаях из десяти окажется, что этот человек и впрямь 'заслужил' тюремное заключение. И, узнай мы о его настоящих преступлениях, десятью годами он бы не отделался. Но не стоит забывать, что остаются десять процентов сравнительно законопослушных граждан. И вот ради них мы и работаем, пытаемся сделать так, чтобы наказывались виновные, и не страдали невинные.
Решив, что этого объяснения достаточно, Том принялся за изучение каких-то бумаг, а Эльза подсела к Дженсу.
— Можно отвлечь тебя на минутку?
— Разумеется.
— Понимаешь, Дженс, мне так неудобно за вчерашнее… Я неправильно себя вела. И хочу загладить вину. Я приглашаю тебя в кафе. Все за мой счет!
— В кафе? — изумился Дженс. И подумал: как это мило… Почему бы и нет? Может случиться так, что с этими людьми еще долго работать, надо укреплять отношения.
Предложение выглядело весьма соблазнительным, учитывая то, что в последнее время Клевальски жил практически впроголодь, и денег почти не осталось.
Э, так недолго и альфонсом стать, — опомнился Клевальски. И тут же нашел соломоново решение.
— Я согласен. Только с одним условием. С первой же зарплаты я верну тебе деньги.
— Идет, — легко согласилась Эльза. — Надеюсь, ты не забудешь учесть инфляцию.
Внезапно в коридоре наступила тишина. Том оторвался от бумаг, посмотрел на часы.
— Что-то слишком быстро, — встревожено произнес он.
Дверь распахнулась и в кабинет вошел, важно ступая, человек средних лет и плотного телосложения. Румяное лицо, цепкий взгляд серых глаз, аккуратная бородка. Одет в ярко-красную сутану, расшитую замысловатыми узорами — подобное одеяние можно часто увидеть в Церкви Бога Единого и Многообразного. В одной руке вошедший держал массивную позолоченную штуковину непонятного назначения, в другой — открытую бутылку, в которой плескалась жидкость красного цвета, источающая винный аромат.
Клевальски сразу понял, что перед ним — Вольфганг Цетрус, директор УН. Понял благодаря красочным описаниям Тома.
Недавно главный уновец Двоехолмия основал новую религию, объявив себя одновременно пророком, проповедником, архиепископом и много кем еще.
Официально Церковь Закона обещала своим жертвователям дополнительную защиту от преступников. На деле, разумеется, жители Ням-Ням прекрасно понимали, что для защиты от преступников надежнее платить самим преступникам.
Поэтому более вероятной казалась версия неофициальная.
Говорят, что Цетрус не раз намекал — в весьма узких кругах — что прихожане, исправно платящие церковные взносы, получат прощение или хотя бы смягчение наказания, ежели попадутся в руки правосудия. И что лучше вносить пожертвования до того, как недремлющее око правосудия обнаружит грешника. Если платить после ареста, то это обойдется значительно дороже.
Эльза и Том вытянулись по стойке 'смирно' — Дженс слегка запоздало последовал их примеру — и дружно гаркнули:
— Здравия желаем, ваше преосвященство господин директор!
— Вольно, дети мои, вольно, — добродушным басом приказал Вольфганг. — Благодарю за службу. Вы задержали грабителей по горячим следам, я весьма признателен за это.
— Рады стараться! — гаркнули уновцы.
— Продолжайте в том же духе, дети мои.
Начальник УН повернулся к дверям, взялся за ручку, но остановился.
— А стоимость похищенного вычтем из ваших зарплат, — бросил он через плечо.
— Но… — попытался возразить Том.
— Вы преследовали преступников, — перебил уновца Цетрус. — И не смогли вернуть похищенное в целости и сохранности. Не смогли сделать так, чтобы продукты и готовые блюда уцелели. Значит, виноваты. Вопросы есть?
— Там не все испорчено… — произнес Том. — Булочки, например. Если их очистить от грязи, будут как новые…
— Их уже съели. Грязными. Если есть такое желание, можете найти тех, кто это сделал, и взять деньги с них. Мне все равно.
С этим словами Вольфганг Цетрус покинул кабинет.
Перед тем, как идти в кафе, Дженс заскочил домой — переодеться в выходной костюм.
Они встретились с Эльзой возле управления УН и двинулись по улице.
— А я думал, мы пойдем в 'Сытый слон', — произнес Дженс, заметив, что они идут в другую сторону.
— Нет, ты что! 'Сытый слон' принадлежит начальнику УН, ты же знаешь об этом! И те, кто работает в том кафе, докладывают обо всем хозяину. Так что там и не выпьешь, не побуянишь… Лучше уж сюда. Этот бар принадлежит одному из криминальных авторитетов. В нем постоянно собирается всякий сброд, причем весьма опасный. Самое то, чтобы расслабиться, выпить, подраться с кем-нибудь!
— Мда?
— Вообще-то я хотела сводить тебя в 'Тарзан'. Там отличный мужской стриптиз! Все танцоры — как на подбор! Красивые, мускулистые. А как танцуют! М-м-м! Но, увы, сегодня он закрыт. Корпоративная вечеринка. Пришлось выбрать этот.
— И на том спасибо…
Возникла пауза. Надо было как-то поддержать разговор.
— Ты слышал, 'Ар Бакс' вчера победили со счетом '3:0'?!
— Да?
— Первый гол забил Арчи Вуллин во втором тайме, а потом два — Крезн Ролик в третьем!
— Какой чудесный вечер, не правда ли?
— Да, хорошо, — согласилась Эльза. — Кстати, ты слышал про новый указ Императрицы?
Они миновали центральную часть города и вошли в кварталы 'среднего класса'. Дженс подумал, что не удивится, если бар, в который ведет его Эльза, находится на самой окраине, в трущобах бедняков.
— …не, ты представляешь, мне как минимум два дня без машины обходиться! Раньше не отремонтируют. Либо другой пользоваться. Но я к своей уже привыкла, знаешь ли. Знал бы ты, сколько часов я под ней провела! Лично устраняла все недоделки, доводила до ума. А эти козлы мне попортили ее! Переднее и заднее стекла разбиты, бок поцарапан, разбита фара… Как я два дня без машины? Ты представляешь, как я эту выбивала? У нас на все управление — пять штук. Две у директора УН, одна — у группы захвата, и две у нас, оперативников. А эти козлы… На чем мне сейчас ездить? Можно позаимствовать на это время вторую, но та в плохом состоянии. За ней почти не следят. Мотор стучит, свечи давно не меняли, преобразователь энергии барахлит… О, вот мы и пришли!
Наконец-то, — подумал Дженс.
— Почему 'Молоко'? — поинтересовался уновец, разглядывая вывеску.
— Потому что кругом полным-полно всяких 'пьяных монахов' и 'распутных единорогов'. Владелец этого бара захотел хоть как-то выделиться. К тому же, многие из посетителей сего славного заведения потребляют алкоголь с раннего детства, с молоком матери, как говорится. Или вместо него…
Бар 'Молоко' располагался не в самой худшей части города, но близко к нему. Каменное здание метров пяти в высоту, квадратная коробка без каких-либо архитектурных изысков. Даже окна отсутствовали. Как потом объяснила Эльза, в прежние времена окна были, но очень уж любили посетители во время драк
