Соседняя камера пустовала — больше хранителю нечего было делать в подвалах УН. Дженс остался совсем один. Отмычек нет, засовы Кен задвинул, и открыть двери уже некому…
Дженс вновь остался наедине с собой — своими мыслями и переживаниями.
И хотя они почти ничем не отличались от вчерашних, избавиться от них не удавалось. Они терзали, тяготили, не давали покоя и сна. И придумать, что же теперь делать, не удавалось.
Лишь под утро Дженс забылся тревожным сном. И то ненадолго — вскоре его разбудил Кен.
Он стучал дубинкой по железным прутьям, пока Дженс не открыл глаза.
— Доброе утро, — добродушно улыбаясь, поздоровался Кен. — Как спалось? Надеюсь, хорошо. Сегодня тебе понадобится много сил, чтобы терпеть пытки. А я вот, знаешь, давно уже встал. Привел в порядок пыточную. Подготовил инструменты. Разложил аккуратно все, чтобы удобней было брать. Продезинфицировал, и даже пол помыл! А то после тех воришек кровищщщи осталось… Так что вставай, делай зарядку, и пойдем…
— Кен, ты помнишь, что вчера я тебе жизнь спас?
— Конечно помню, дружище! Я в долгу перед тобой. Проси все, что хочешь! Все для тебя сделаю! В пределах разумного.
— Я хочу, чтобы ты меня не пытал.
— А… — Кен сразу поскучнел. — Извини, не могу. Честно. Я на службе. И у меня приказ. Не подумай, что я буду делать это для удовольствия. Хотя, не скрою, удовольствие получу, и немало. Но, будь у меня выбор, я помучил бы кого-нибудь другого. Но выбора у меня нет. Проси что-нибудь другое. Может, завещание кому передать?
— Не надо. Некому мне передавать завещание.
— Подумай, может, другие желания будут. Все сделаю! Если хочешь есть, могу принести тебе роскошный обед. За свой счет куплю. Хотя, если хочешь мой совет, то лучше не надо. На полный желудок еще хуже мучиться. На пустой проще будет терпеть. Голода ты все равно не почувствуешь — не до него будет. Но если хочешь — только скажи. А может, тебе матрас принести? А то жестко спать на бетонном полу, да и холодно! Или книжку почитать? Хотя в ближайшее время тебе будет не до чтения. А может, мои записи хочешь послушать? Включу, без проблем, только скажи. Не знаю, как ты, а я люблю послушать на досуге вопли пытаемых…
— Не надо. А ты можешь… ну, например, дверь камеры не закрыть? А то… э-э-э… душновато, а так хоть приток воздуха будет… — Дженс неуклюже намекнул на то, чтобы Кен помог ему выбраться.
— Нет, не могу. Ты же сбежишь! А я должен следить, чтобы ты оставался здесь. Работа у меня такая. Ничего не поделаешь. Только не надо на меня обижаться, ладно? Мне и самому не хочется тебя пытать сегодня. Столько лет без любимого занятия… И я отвел душу, когда пытал тех воришек. Тебя я бы на потом оставил, нехорошо, когда сразу столько удовольствия. Когда еще представится такая возможность? Том привел бы такой пример: можно за один день съесть семь тортов, а можно неделю есть по одному торту в день. Что лучше? Конечно, второе. Для меня. Хотя у Тома как раз противоположное мнение. Когда я спросил его, почему, знаешь, что он ответил? А вдруг, говорит, я не доживу до следующего дня, и не съем оставшиеся шесть тортов? Но я не Том, я бы обождал с недельку. Получал бы удовольствие от одного предвкушения, от мечтаний, которые скоро станут явью. Но Эльза сказала, что к вечеру я должен узнать от тебя все, что нужно. Ты мне человек не чужой, я могу дать тебе время подготовиться, подумать… скажем, пару часиков. А потом — извини, служба есть служба, приказ есть приказ.
Кен замолчал. Молчал и Дженс.
— Кстати, я купил магнитную пленку! — радостно воскликнул Кен. — Запишу твои крики, вопли и стоны во время пыток. Они будут радовать меня долгими скучными вечерами. И я буду вспоминать о тебе. Думать: вот был отличный парень, Дженс! Настоящий друг, спас меня от гибели! Жаль, стал преступником, не захотел отвечать на вопросы Эльзы… Тебя уже и на свете не будет, а в моей комнате по вечерам будут звучать твои вопли…
— Ну как, ты готов к пыткам? — поинтересовался Кен, подходя к камере спустя два часа.
— Нет еще.
— Это был риторический вопрос. Твое время истекло.
Кен отпер камеру.
— Выходи.
— А если не выйду?
— Тогда я прострелю тебе руки и ноги, а потом потащу на себе. Честно говоря, не хотелось бы это делать. Стар я уже стал для того, чтобы таскать на себе такие тяжести. Силы уже не те, да и сердечко пошаливает… Опять же, кислорода тут мало, не до физических нагрузок. В общем, пожалей меня, выйди сам.
Кен снял с пояса арбалет, зарядил его и прицелился в правую ногу Дженса.
— Ладно, уговорил, сам пойду!
— Спасибо за заботу, — поблагодарил Кен, вешая арбалет на пояс. — Выходи. Иди вперед!
Они пошли по подвальному коридору. Молча. Дженс думал, что еще можно сказать. Но вроде все уже сказано. А унижаться, просить, чтобы Кен не пытал его, Дженс не собирался.
— Стой! — рявкнул Кен, когда они подошли к решетке, преграждающей путь. — Лицом к стене!
Дженс подчинился. Кен вышел вперед, к решетке, вставил ключ в замок, провернул.
Дженс молниеносно развернулся и ударил Кена скальпелем под левую лопатку.
Клевальски считал себя предусмотрительным человеком. И во время столкновения с адептами Джидигриза сумел стащить один из скальпелей Кена. На всякий случай. Вдруг не удастся договориться миром? И вот, момент настал. Дженс незаметно вытащил скальпель и ударил…
Не учел он лишь того, что Кен большую часть жизни проработал здесь, всяких заключенных повидал, а уж сколько попыток побега пресек! Поэтому он никогда не расслаблялся и всегда был настороже.
Вот и сейчас — несмотря на всю скорость Дженса, на внезапность, он успел отшагнуть в сторону — скальпель чуть не задел плечо — развернулся и ударил 'заключенного' в челюсть.
Мощный удар отбросил Дженса вглубь коридора. Клевальски не удержался на ногах, упал, но тут же вскочил. Скальпель вылетел из его рук и потерялся где-то в полумраке.
Кен уже держал в руках арбалет, нацеленный на Дженса.
— Молодец, — довольно осклабился Кен. — Доставил удовольствие старику! Знаешь, сколько побегов я пресек? Сколько раз меня пытались убить? О некоторых, наиболее дерзких и необычных попытках, я до сих пор вспоминаю с ностальгией. Не ждал, что на старости лет еще раз доведется испытать что-то такое. Я ведь ждал этого. Более того, знал, на что ты рассчитываешь. Ты думал — стянешь скальпель и никто не заметит? Ошибаешься, у меня все учтено. Ни одна иголочка не потеряется! И когда я обнаружил, что не хватает одного скальпеля, сразу понял, кто его прихватил и что он затеял. Так что я ждал этого момента…
— Очень рад за тебя… — угрюмо ответил Дженс, напряженно размышляя, что же делать дальше.
— Ну, попробуй еще что-нибудь выкинуть, — предложил Кен. — Обещаю, что не буду стрелять в жизненно важные органы. Ты мне живым нужен. По ногам буду бить…
Кен опустил арбалет, целясь Дженсу в правое колено.
— У тебя есть шанс. Увернешься от болта, прыгнешь ко мне, перезарядить я не успею… Останется рукопашная схватка…
— Может, тогда пропустим арбалет? Давай в честной схватке, один на один, без оружия…
— Э, нет, меня на такое не взять. К чему мне это, скажи? Был бы я лет на тридцать моложе и на сорок глупее, да и то вряд ли. Так что выкинь все мысли о побеге, если хочешь дойти до пыточной живым и здоровым.
— А есть ли в этом смысл?
— Конечно, нет! Так, оттянешь боль минут на десять…
И в этот миг Дженс решился. Он прыгнул вперед и вверх, в воздухе нанося удар рукой в лицо. Конечно, ногой было бы эффективнее, еще несколько дней назад Дженс легко бы это сделал… Но не сейчас.
Кен чуть запоздал, болт пролетел под ногами Дженса, но от удара библиотекарь уклонился, кулак
