Йен вручил мне чистый тренировочный костюм и майку и отправил в душевую, находившуюся на втором этаже напротив спальни, а сам отправился на кухню готовить еду. Приятно удивленная непривычной заботой обо мне мужчины, я поднялась на второй этаж и, миновав коридор, стены которого были сплошь заклеены выцветшими семейными фотографиями с хорошо знакомыми мне лицами давно умерших людей, стала с наслаждением мыться.
Спустя четверть часа, чувствуя себя значительно увереннее и бодрее, я сбежала по ступенькам, бросила узелок с грязным бельем у входной двери, стянула влажные волосы на затылке в хвостик и зашла на кухню, где очень вкусно пахло.
Йен что-то мыл в раковине. Прочитав на его переднике надпись «Не сори на бабушкиной кухне!», я рассмеялась: мне представилось, как Труди стоит в этом же переднике, окруженная своими внуками, пришедшими поздравить ее со столетним юбилеем, и принимает от них подарки.
На столе уже стояли две тарелки с сосисками, вареными яйцами и гренками, рядом с ними – два высоких бокала с апельсиновым соком. Я села и положила салфетку на колени.
– У меня уже текут слюнки, – сказала я, вонзая вилку в сосиску. – Просто умираю от голода.
– Ешьте на здоровье, – сказал Йен, снимая фартук. – Я быстренько приму душ и вернусь.
Уплетая за обе щеки, я молча кивнула и проводила его взглядом. Заморив червячка и выпив соку, я откинулась на стуле и оглядела кухню. Овощи и фрукты на выцветших обоях выглядели так, словно сошли с газетных картинок девятнадцатого века. На полочках, подвешенных к стенке, красовались разрисованные тарелочки, забавные фарфоровые статуэтки и деревянные фигурки собачек и кошечек. Наверняка Труди помнила, кто и по какому случаю подарил ей ту или иную безделицу.
Дверь распахнулась, и в кухню вошел Йен. С влажными после душа волосами и веселой улыбкой, он был просто неотразим. Я улыбнулась, насадила сосиску на вилку и отправила ее в рот. Йен последовал моему примеру. Похоже, мы стали понимать друг друга без слов.
– Порция!
Я открыла глаза. Солнце еще не село. На часах было 4:38. Йен привез меня домой около часа дня. И едва я добрела до кровати, как тотчас же уснула. Подняв голову, я посмотрела направо, откуда прозвучал голос.
Возле моей кровати стояла Бев, с руками, скрещенными на груди, и лицом, преисполненным светлой печали. Насторожившись, я стала лихорадочно пытаться проснуться окончательно и вспомнить нечто очень важное, о чем мне следовало срочно у нее спросить.
Но туман в моей голове не спешил рассеяться, и колесики в ней вертелись чересчур медленно.
– Привет, – просипела я, облокотившись на матрац, и потерла костяшками пальцев глаза, надеясь ускорить этим работу своих серых клеточек.
– Мэгс еще не вернулась из «Пейдж», – сказала Бев. – Где тебя черти носили все утро? Я специально пришла домой пораньше, чтобы предупредить тебя, что Мэгс на тебя сердита.
– Неужели? Это почему же?
Я вдруг вспомнила о Джеке и, страшно разозлившись, села на кровати, чтобы Бев не могла глядеть на меня сверху вниз с укором, словно я в чем-то провинилась.
Бабуля поджала губы, прищурилась и скрипучим голосом промолвила:
– Как ты посмела сбежать спозаранку из дома, даже не предупредив нас! Бедняжка Мэгс вся извелась! Мы все изрядно поволновались. Разве воспитанные девушки так поступают?
– Если бы Мэгс соизволила нормально поговорить со мной вчера вечером, ничего бы не было, – сказала я, вставая с постели, чтобы хоть немного отдалиться от Бев, способной парализовать меня одним своим присутствием, не говоря уже о взгляде, особенно когда она злилась, как сейчас. Мне удалось отойти от нее на шаг, но я чувствовала, что спина у меня вот-вот задымится.
– Тебе пора повзрослеть! – продолжала выговаривать мне она. – А не выкидывать номера, подобно избалованной девчонке.
– Ей следовало меня предупредить! – огрызнулась я.
– О чем предупредить? – Бев стояла, уперев руки в бока.
– О том, что она разыскала Джека. И что он собирается сюда приехать! – вскричала я.
Бев укоризненно покачала головой:
– Это с какой же стати она должна тебя предупреждать?
– Ты шутишь? – Я вытаращила на нее глаза. – Он же мой отец!
– А тебе не приходило в голову, деточка, что его приезд вовсе не связан с твоим посещением Трули?
– Это как так? – Я растерянно всплеснула руками. – Но в таком случае зачем Мэгс нужно было заманивать меня сюда? Для чего она наплела мне небылицы о своей больной спине? Ради того, чтобы я переспала с англичанином? Я требую немедленных объяснений, Бев!
– Успокойся, Порция, и послушай, что я тебе скажу, – понизив голос, серьезно проговорила она. – Мама любит тебя. Она всегда тебя любила и старалась вырастить тебя здоровой, умной и счастливой. Атеперь ей пора позаботиться о себе. Поэтому перестань капризничать и начни к ней относиться, как и подобает взрослой разумной женщине.
– Я всегда хорошо к ней относилась – как к своей подруге, – сказала я, с трудом сдерживая гнев. – Но не пора ли ей наконец стать не подругой, а матерью?
Воздух в комнате словно бы сгустился. Мы с Бев с ненавистью уставились друг на друга. И впервые в жизни она первой отвела взгляд, а спустя мгновение вышла, хлопнув дверью. Оставшись одна, я еще долго гадала, что же происходит.
– Ты права, – сказала Мэгс, глядя на свои пальцы, которыми она постукивала по краю стола. – Мне
