ожидании, пока бармен подойдет к ней, задумалась. Она никак не могла решить — идти ли ей к Григорию на борт «Бейсуга» или же этого не следует делать. Ее ничуть не занимало то, что кто-то увидит и подумает о ней плохо. Нина опасалась услышать от Аринина вежливые, но твердые слова об окончательном разрыве и просьбу покинуть борт советского судна. Григорий, насколько она его знала, мог поступить именно так. Сидя у стойки, Нина перебирала разные варианты их будущей, так желанной для нее встречи.
Нина понимала, что эта встреча может быть последней, и тогда никакой надежды у нее не останется, так как оборвется последняя ниточка, связывающая ее с близким и дорогим человеком.
— Что призадумалась, синьора Рамони? — протянул ей руку Эдик.
Нина очнулась, криво улыбнулась, пожала протянутую руку и попросила коньяк. Эдик плеснул ей в крохотную рюмку, подал на блюдечке шоколадную конфету. Гостья выпила одним глотком.
— Ну как там макароны? — поинтересовался бармен с нагловатой улыбкой.
— Римского папу не видела, а Муссолини, сам знаешь, давно уже сгнил. Что еще?
Нина не разделяла его игривости.
— Ну ладно, рад видеть тебя. Что ты такая ершистая?
Гостья не стала делиться с ним своими думами. Неожиданно спросила:
— Где же твоя Оксана?
Эдик удивленно уставился на нее.
— Не понял... Кто?
— Забывчивый какой. Целый вечер пялился...
— А-а, — вспомнил Вартанов. — Ну какая же она моя... Не тот товар, не кондиционный.
Нина выпила еще стопку коньяка, затянулась густым табачным дымом и помутневшими глазами уставилась на Эдика. В голове у нее вдруг родился план — устроить мелкую интрижку с его участием. Она оживилась.
— Оксана от тебя без ума. Ты ее плохо рассмотрел. Она в твоем вкусе.
— Не исключаю, — равнодушно заметил Вартанов. И поинтересовался: — А где же твой?
— Зачем он тебе?
— Есть дело.
— Условие... Займешься Оксаной — завтра же приведу Марчелло к тебе.
От выпитого Нина слегка захмелела. Но этого ей было достаточно, чтобы почувствовать раскованность. Своим женским чутьем она и в самом деле заподозрила душевные, если не сказать сердечные, контакты, пусть только едва наметившиеся, между Оксаной и Григорием. В чем-то они очень схожи и, как считала Нина, вполне подходят друг для друга. Пока не поздно, надо поссорить Григория с ней, нарушить эти опасные контакты. Ну, например, пусть Аринин узнает, что бармен из «Бригантины» чуть ли не собирается жениться на Оксане.
— Там все это просто, не то что у нас, — рассуждала вслух Нина, имея в виду западные порядки. — Так сделаешь для меня?..
— Все будет красиво, — сказал Эдик, уходя от прямого ответа.
— А что ты хочешь от Марчелло?
— Мужской разговор, синьора. Мужской...
На следующий день в ресторан «Бригантина» Нина пришла с Марчелло. Их встретил Вартанов, заранее устроивший богатый стол с угощениями. Эдика и итальянца не надо было знакомить. Они понимающе переглянулись, пожали друг другу руки так, будто виделись впервые.
Нина ничего не знала о том, что они уже не раз встречались и между ними состоялась сделка с часами. Правда, для бармена эта сделка оказалась убыточной... Марчелло он доверился, видя в нем партнера оптового бизнеса, и надеялся, что и на этот раз они договорятся, а заодно обсудят и меры предосторожности.
Днем в ресторане было мало гостей. Звучала приглушенная музыка, скучали официанты. Беседе ничто не мешало. За столом некоторое время шел никчемный разговор о всяких пустяках, потом мужчины перешли к делу. Они быстро договорились о новой крупной сделке: Марчелло привозит сотни две-три джинсов, а Эдик покупает их у него по 150—200 рублей за штуку. Нина, выполняя роль переводчицы, нашла возможность напомнить Вартанову об условии, которое она поставила перед ним. Бармен и на этот раз обещал ей все сделать красиво.
25
Гаевой и Шахтанин вновь вернулись к изучению маршрута передвижения помощников военных атташе, выдвигали различные версии, связанные с фотографированием улицы, на которой ничего примечательного они не обнаружили. Рассматриваемую ими ситуацию можно было объяснить чисто любительским интересом иностранцев и на этом поставить точку. С житейских позиций все выглядело просто — увидели на улице экзотические детали русского города, утопающие в зелени небольшие домики непритязательной архитектуры, какую не сыскать ни в одной другой стране, и решили запечатлеть на пленку.
Но такие объяснения годились для кого угодно, только не для контрразведчиков.
— Как приезды, так и конкретные действия, скажем, фотографирование, надо привязывать к чему-то, рассматривать во взаимосвязи, — вслух размышлял Алексей Иванович.
Шахтанин внимательно слушал генерала, с полуслова понимая ход его мыслей. Они уже не первый год работали вместе и обычно сходились во мнениях. Правда, в иных ситуациях это не мешало им и поспорить. Генерал внимательно выслушивал возражения, но только до тех пор, пока надлежало принять решение.
— Надо попытаться выяснить взаимосвязь действий дипломатов с местами, которые им могли приглянуться, все это сопоставить с имеющимися у нас данными, исключить случайные совпадения, чтобы они не увели нас в сторону, — продолжал размышлять Гаевой. — Строители и топографы привязывают на местности не только реки, горы, дороги и населенные пункты, но и отдельные строения и даже одиночные деревья. А потом переносят на карту, предельно точно определяя их координаты. Нам нужно примерно то же. Скажем, «гости» приехали для встречи с агентом. Или чтобы изъять информацию из тайника. Или, напротив, заложить ее в тайник.
Генерал и полковник еще раз перебрали фотографии и сошлись в том, что улица, безусловно, представляла для помощников атташе интерес, потому что они ее искали. Далее — не исключено, что дипломаты сфотографировали нужный им конкретный дом или другое строение, а может, и дерево. И наконец — на улице проживает какой-то неизвестный, к которому они ищут подходы, определяют его координаты.
— Как бы не пришлось перебирать всех жильцов этой улицы, — вздохнул Николай Васильевич.
— Возможно, и придется. Но только с более конкретной привязкой к неизвестному. Проверьте тех, которые по каким-либо поводам попадали в поле нашего зрения.
Николай Васильевич назвал некоторых лиц, занимающихся контрабандой, липнувших к иностранным морякам, однако никто из них на той улице не обитал.
— Живут на ней несколько моряков загранплавания, но все они, за исключением, пожалуй, одного разгильдяя, — люди порядочные, не вызывающие никаких нареканий.
— Но один есть?
— Капитан хочет списать его.
— Вот и посмотрите на него, — сказал генерал.
26
В полночь в квартире Шаталовых раздался настойчивый прерывистый телефонный звонок. Евгения Михайловна и Андрей Александрович все время ждали его после того, как Нина побывала дома.
